Международные коалиции в Сирии оказались перед непростым выбором

Успехи двух международных коалиций, воюющих против "Исламского государства" (ИГ, организация запрещена в РФ), привели к обострению противоречий между ними. Их лидеры оказались перед непростым выбором: включиться в гонку за взятие столицы ИГ Ракки или столкнуть своих сирийских союзников в смертельной битве за Алеппо.

Шамсудин Мамаев

Сложная ситуация с формальным перемирием и прерванными переговорами, сложившаяся сейчас в Сирии, наглядно иллюстрируется пламенным выступлением президента Башара Асада перед депутатами парламента в Дамаске 7 июня. Он пообещал, что Алеппо станет "кладбищем для режима" президента Реджепа Эрдогана в соседней Турции. Переговоры по урегулированию ситуации в Сирии сорваны, практически не начавшись, Дамаск ответа на свои предложения так и не получил. "Когда им не удалось добиться того, чего они хотели, последовала открытая декларация о поддержке терроризма и выходе из соглашения о прекращении военных действий. Это мы увидели, когда были атакованы гражданское население и больницы в Алеппо. Фашистский режим Эрдогана сосредоточил свое внимание на Алеппо, потому что он потерпел крах в Сирии, и это последняя надежда претворить в жизнь его исламистский проект "Братьев-мусульман". Но Алеппо станет могилой, где будут похоронены все мечты и надежды этого мясника" — так расценил Асад джихад, объявленный ему умеренной оппозицией, и ее совместные с террористической группировкой "Джебхат ан-Нусра" (запрещена в РФ) выступления в начале мая в Дамаске и в начале июня в Алеппо.

4-5 июня вооруженные формирования "Джебхат ан-Нусры" нанесли массированный артиллерийский удар по кварталам Шейх-Максуд, Эль-Мухафаза, Аз-Захра и аэропорту Эн-Найраб города Алеппо и позициям вооруженных сил Сирии в районе населенного пункта Хандрат. Особенно ожесточенные бои шли в курдском квартале Шейх-Максуд. Отряды курдского ополчения были вынуждены оставить обороняемые позиции. Причем российский военный Центр по примирению враждующих сторон в сообщении от 6 июня заметил, что бои происходят при активном участии групп боевиков, "частично состоящих из турецких граждан". А Минобороны РФ, ранее в своих сводках не раз указывавшее на военные колонны, двигавшиеся от турецкой границы к Алеппо, не исключило, что в боях также участвуют кадровые военнослужащие Турции.

"То, что сейчас происходит в Алеппо и вокруг него,— об этом (мы.— "Власть") заранее предупреждали американцев. США знают, что мы будем самым активным образом поддерживать с воздуха сирийскую армию для того, чтобы не допустить захвата террористами территорий. Мы считаем, что времени для того, чтобы "нормальная" оппозиция покинула территории, занимаемые "Джебхат ан-Нусрой" и ИГИЛ, было больше чем достаточно. Считаем, что все те, кто не ушел от террористов, теперь должны просто обижаться на себя",— заявил министр иностранных дел РФ Сергей Лавров 6 июня на пресс-конференции. "Мы рассчитываем, что наши партнеры будут сотрудничать по-честному и не будут пытаться потихоньку за нашей спиной реализовывать другие планы",— предупредил он "соседей" из американской коалиции. Ответ неизвестен — Вашингтон по-прежнему упорно отказывается координировать с Москвой свои военные операции на земле.

Однако 9 июня по инициативе Ирана в Тегеране состоялась трехсторонняя встреча министров обороны Ирана Хосейна Дехгана, Сирии Фахда Джасема аль-Фрейджа и России Сергея Шойгу с целью координации их действий в Сирии. Открывая встречу, Дехган заявил, что "Иран поддержал примирение в Сирии, но только на тех условиях, чтобы оно не способствовало усилению террористических группировок". Далее мероприятие проходило в закрытом режиме, однако известно, что на нем обсуждалось как минимум два варианта реагирования на создавшуюся ситуацию — битва за Алеппо и наступление на Ракку.

Источник "Власти" в Минобороны РФ подтвердил, что эти темы действительно фигурировали в повестке заседания, и резюмировал: "Это был полезный и откровенный разговор, мы убедились, что по многим вопросам, связанным с разрешением сирийского кризиса, наши позиции совпадают". Что неудивительно, поскольку развернутое "Джебхат ан-Нусрой" и умеренной оппозицией контрнаступление в Алеппо теснейшим образом связано с начатым ранее американо-курдской коалицией наступлением на Ракку и Мембидж.

Суть этого наступления и создаваемого в этих целях на севере Сирии второго фронта заключается в том, что на турецко-сирийской границе, вдоль которой живут большей частью курды, имеется участок длиной около 80 км, контролируемый боевиками ИГ,— так называемый мембиджский карман между городами Азаз и Джераблус. Именно через этот участок и "карман" идет сейчас основная контрабандная торговля ИГ с поставщиками нефтью, оружием и боеприпасами, а также поток джихадистов из разных стран. Поэтому вытеснение ИГ с его последнего плацдарма на границе с Турцией уже давно является приоритетом для Вашингтона. Он регулярно требовал от Анкары перекрыть этот участок границы частями турецкой армии, однако договориться об этом так и не удалось. Эрдоган настаивал на создании бесполетной международной зоны безопасности на прилегающей к границе сирийской территории, ее содержание должен был оплатить ЕС, а противовоздушную безопасность обеспечить Вашингтон. Ввиду полного отсутствия у боевиков авиации это предложение Эрдогана на деле означало требование к Вашингтону обеспечивать защиту системам ПВО, размещаемым — без согласия Дамаска — на территории Сирии турецкими солдатами.

В США понимают, что создание бесполетной зоны безопасности без согласия Москвы и Дамаска рано или поздно обязательно спровоцирует "случайный" конфликт того же типа, что и происшедший 24 ноября 2015 года с российским самолетом на турецкой границе. Так что переговоры о создании зоны буксовали, а отставка в начале мая премьера Турции Ахмета Давутоглу и резкое ухудшение отношений Анкары с ЕС сделали их совершенно бесперспективными. И тогда где-то с середины мая Вашингтон приступил к планированию операции наступления на Ракку и перекрытию "мембиджского кармана" с помощью курдов и сирийской умеренной оппозиции.

21 мая в курдский городок Кобани на севере Сирии на последнюю сверку часов с дислоцированным там штабом курдско-арабской коалиции "Сирийских демократических сил" (СДС) секретно прибыл глава Центрального командования США генерал Джозеф Вотел. Оттуда после переговоров с курдами он вылетел в Анкару. Проблема заключалась в том, что самих курдов интересует не столько взятие Ракки, сколько взятие под контроль "мембиджского кармана",— это позволит им объединить изолированный на западе страны и соседствующий с Алеппо курдский анклав Африн с курдской автономией Рожава на востоке. Для Турции такое развитие событий неприемлемо: Анкара не признала курдскую автономию в Сирии и тем более не намерена допускать ее расширения.

Отряды СДС начали наступление на Ракку уже через три дня после визита генерала Вотела. Причем, судя по утечкам в прессу, операция началась на основе достигнутого им в Анкаре нового взаимопонимания с Турцией о расширении координации действий против ИГ на севере Сирии. Глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу заявил, в частности, о готовности Анкары начать военные действия на севере Сирии в интересах проамериканской коалиции, включая участие в штурме Ракки. Но при этом отметил: "Мы сказали, что согласны, второй фронт может быть открыт, но без "Демократического союза"". По словам Чавушоглу, турецкую сторону не устраивает то обстоятельство, что Россия и коалиция во главе с США оказывают поддержку террористам, к которым Турция причисляет "Демократический союз" из-за его близких связей с Курдской рабочей партией. Понятно, что на деле подобное согласие Анкары недорогого стоит: а кто будет зачищать "мембиджский карман", если не курды? Очевидно, что тогда основной удар должен быть нанесен с запада силами "умеренной оппозиции", расположенными севернее Алеппо вдоль линии Азаз--Мари.

Однако визит Вотела в Кобани вызвал такой гнев умеренной арабской оппозиции, что ее представители публично, в своих интервью и заявлениях радиостанции "Голос Америки", обвинили Вашингтон в предательстве интересов сирийской революции. Например, командир бригады из "Джейш аль-Мухаджирин" Закария Малафхеджи заявил в своем интервью, что выбранная международной коалицией стратегия союза с СДС сеет семена будущей межэтнической вражды между арабами и курдами. Все внимание американцев обращено сейчас на секулярный характер СДС, в то время как исламские отряды арабов получают совершенно недостаточную помощь оружием и снабжением. И даже секулярная Свободная сирийская армия прозябает "на подножном корму". А вот если бы Вашингтон предоставил им переносные зенитные комплексы и поддержку такого же типа, как для СДС, то ход гражданской войны был бы совершенно иным.

В арабской прессе приводились слухи о том, что офицеры разведки США и союзников предупредили "Ахрар аш-Шам", "Джейш аль-Ислам" и другие джихадистские организации "умеренной оппозиции" о том, что те должны принять участие в операциях сколачиваемого на севере Сирии "второго фронта" против ИГ под угрозой занесения их в список террористических организаций ООН. Однако даже если это и правда, то предупреждение не сработало: 30 мая главный переговорщик Высшего комитета по переговорам (ВКП) сирийской оппозиции Мухаммед Аллуш подал в отставку и, громко хлопнув дверью, заявил, что сирийский мирный процесс зашел в тупик "по вине международного сообщества и Дамаска". Поэтому сирийская оппозиция, которую он представляет, не собирается присоединяться к правительству национального единства, если в нем останутся Башар Асад или его соратники.

Начавшееся через два дня наступление СДС на Мембидж вызвало вместо встречного движения сил "умеренной оппозиции" описанный выше "удар возмездия" "Джебхат ан-Нусры" по курдскому кварталу Шейх-Максуд в Алеппо. А затем и ее наступление вместе с отрядами умеренной оппозиции (в первую очередь "Ахрар аш-Шам") в провинциях Алеппо, Латакия и Идлиб. Таким образом, когда в Сирии наступил "день Д", "умеренная" арабская оппозиция без колебаний изменила Западу и встала на сторону "Джебхат ан-Нусры".

Чтобы понять причину такой измены, обратимся к фигуре главного переговорщика Высшего комитета по переговорам (ВКП) от сирийской оппозиции Мухаммеда Аллуша и политическому профилю коалиции "Джейш аль-Ислам", делегировавшей его в этот комитет. Эта коалиция появилась в Сирии в ноябре 2013 года — ее создание стало результатом кризиса в американо-саудовских отношениях, возникшего после решения президента Барака Обамы отказаться от воздушных ударов по режиму Башара Асада в обмен на отказ последнего от химического оружия. После этого Эр-Рияд демонстративно отказался от места в Совбезе ООН и предоставил тогдашнему главе саудовской разведки принцу Бандару бен Султану ас-Сауду полномочия на создание, вне рамок сотрудничества с ЦРУ, автономной и финансируемой самими саудовцами исламистской группировки в Сирии. Для войны на два фронта — против Башара Асада и "Аль-Каиды". Принц, в свою очередь, поручил формирование новой коалиции под названием "Джейш аль-Ислам" давно работавшему с ним полевому командиру Захрану Аллушу. Тот был лидером группировки "Лива аль-Ислам", крепко державшей в своих руках ключ к Дамаску — его суннитские пригороды Думу и Восточную Гуту. Сам факт того, что он несколько лет удерживал линию фронта прямо в столице, где были сосредоточены лучшие силы Асада, говорит, что командиром он был незаурядным. Получив задание, Захран Аллуш собрал под знамена "Джейш аль-Ислама" свыше 60 повстанческих группировок, действовавших в окрестностях Дамаска и Алеппо. И еще свыше 150 группировок выразили желание присоединиться — слухи о щедром финансировании привлекли многих командиров рангом поменьше.

Таким образом, Захран Аллуш возглавил одну из крупнейших джихадистских "армий" в Сирии. Учитывая то, что он направлялся и финансировался саудовской разведкой, "Джейш аль-Ислам" и ее лидера можно назвать сирийским антиподом контролируемых Тегераном ливанской "Хезболлы" и Хасана Насраллы соответственно. Аллуш, как и Насралла, был не просто командиром, но и салафитским проповедником. Он весьма резко высказывался против шиитов и алавитов, обещая очистить "земли Шама" (Сирия) от "занесенной ими грязи". "Наша страна мечтает об исламском государстве, а нусайри (алавиты) — еще худшие неверные, чем евреи и христиане",— учил Аллуш своих последователей. Почтительно называя при этом Осаму бен Ладена шейхом, а его последователей из "Джебхат ан-Нусры" — своими братьями.

При этом сам Захран Аллуш не участвовал в глобальном джихаде и в списках международных террористов не числился. Более того, "Джейш аль-Ислам" даже выпустила видеоролик, где в типично игиловском стиле показала убийство своими моджахедами 18 "черных" террористов из ИГ. Поэтому Вашингтон в отличие от Москвы не возражал против допуска Аллуша к переговорам. Эр-Рияду же "Джейш аль-Ислам" была необходима не только для борьбы с ИГ, но и для свержения Башара Асада. Так что неудивительно, что когда в декабре прошлого года на конференцию в Эр-Рияде съехались делегации оппозиции для формирования ВКП, то, несмотря на резкие возражения Москвы и Дамаска, которые требовали включения в список террористических организаций ООН двух крупнейших исламистских группировок, приглашенных на эту конференцию ("Ахрар аш-Шам" и "Джейш аль-Ислам"), главная роль в ВКП была отведена Захрану Аллушу. Представители "Ахрар аш-Шама" не смогли договориться с Эр-Риядом и покинули конференцию.

25 декабря 2015 года, вскоре после окончания конференции, Захран Аллуш и еще несколько высших командиров "Джейш аль-Ислама" были убиты в бомбоубежище бункерной бомбой. Ответственность за этот удар взяли на себя сирийские ВВС, но сирийские повстанцы уверены, что без "руки Москвы" не обошлось. Так или иначе, именно гибель Захрана катапультировала в ВКП его брата Мухаммеда Аллуша. В результате главным переговорщиком стал бескомпромиссный человек: для поиска и достижения компромисса с Башаром Асадом и алавитами братья Аллуш были худшими из возможных вариантов. А если внимательнее присмотреться к поведению главного переговорщика ВКП во время нынешнего сирийского перемирия, то можно заметить, что Мухаммед Аллуш срывал его дважды: не только 30 мая, когда Вашингтон готовил открытие "второго фронта" против ИГ, но и 29 марта. Причем по одной и той же причине.

Дебют российских ВКС в Сирии состоялся, как известно, 30 сентября 2015-го, а последовавший за этим блицкриг завершился 14 марта 2016-го. Главным результатом этой операции стало совместное февральское наступление сирийской армии, курдской "Пешмерги", шиитских добровольцев при поддержке российских ВКС на Алеппо — город оказался в полузакрытом "мешке", где были заперты вместе с террористами "Джебхат ан-Нусры" лучшие отряды "умеренной оппозиции". Затянуть узел этого "мешка" помешала лишь угроза прямого военного вмешательства в конфликт Турции, которая, сбив в ноябре прошлого года российский самолет, теперь устами своего премьера Давутоглу заявила о намерении защитить Алеппо. К Анкаре подключилась и Саудовская Аравия, объявившая, что собирается отправить своих военных в Сирию под эгидой США якобы для войны с ИГ. Глава Пентагона Эштон Картер эту идею приветствовал, но Дамаск пообещал рассматривать подобный шаг как акт агрессии.

Словом, над Ближним Востоком нависла угроза "горячей" войны, а над миром — "холодной": выступая 13 февраля на Мюнхенской конференции по безопасности, премьер-министр России Дмитрий Медведев с горечью констатировал: "Мы скатились, по сути, во времена новой холодной войны. Чуть ли не ежедневно нас объявляют самой страшной угрозой. Я вообще иногда думаю: мы в 2016 году живем или в 1962-м? Неужели нам нужна еще одна, третья, мировая встряска?"

В результате, с целью избежать вмешательства в сирийскую войну новых участников, Россия приостановила наступление на Алеппо. А с 27 февраля на всей территории Сирии вступил в силу режим перемирия. Более того, 14 марта, давая ясно понять президенту Сирии Башару Асаду, что Москва не намерена вести войну "до победного конца", президент России Владимир Путин, констатировав, что "задача, поставленная перед вооруженными силами, в целом выполнена", приказал начать вывод "основной части российской воинской группировки" из страны. Выразив при этом надежду, что такое решение поможет сторонам конфликта вновь сесть за стол переговоров.

Перемирие в Идлибе и Алеппо заработало, напряженность на фронтах резко упала. Сирийская армия и российские ВКС переключились на новую фазу операции — наступление непосредственно против ИГ. Оно развивалось стремительно. 27 марта пал практически без боев захваченный исламистами город Пальмира. Атаку на ИГ, в отличие от февральского наступления на Алеппо, мир встретил с восторгом. "Эта битва в очередной раз показала, насколько российское вмешательство изменило положение Асада",— осторожно заметила The New York Times. Сирийская армия, "по-видимому, взяла верх в разрушительной гражданской войне", отметила The Washington Post.

Уже в ближайшее время к операции США против ИГ присоединятся Бельгия и Дания

29 марта ВКП, привычно обвинив Дамаск в нарушении режима прекращения огня и нежелании обсуждать вопрос об отставке президента Асада, приостановил свое участие в переговорном процессе. Режим перемирия стал разваливаться, пока не рухнул окончательно — 22 апреля ВКП публично объявил джихад Башару Асаду. В итоге поход из Пальмиры на столицу ИГ Ракку, которого от Москвы и сирийской армии ждали все, так и не состоялся. А Мухаммед Аллуш уже дважды не позволил "неверным" из Москвы и Вашингтона взять столицу халифата и тем самым "осквернить" ее землю армиям "нусейритов" и курдов.

Задуманное Вашингтоном открытие "второго фронта" против ИГ на севере Сирии с целью взятия Ракки фактически провалилось: отказ турецкой армии участвовать в боевых действиях вместе с курдами заставил Вашингтон приостановить наступление на Ракку и перенацелить наступление СДС на Мембидж. Однако последовавший за этим фактический бунт умеренной оппозиции и их совместное с "Джебхат ан-Нусрой" контрнаступление в Алеппо потребовали такого распыления и так достаточно скудных курдских сил, что победа американо-курдской коалиции на севере выглядит все более проблематичной. СДС, имея всего около 30 тысяч бойцов, сейчас ведет бои как против "Исламского государства", так и против "Джебхат ан-Нусры" и большей части сирийской умеренной оппозиции. А также прикрывает практически всю сирийско-турецкую границу, поскольку боевики ИГ могут в удобный момент и в нужном месте перейти в контратаку и устроить курдам новую битву не на жизнь, а на смерть, как когда-то в Кобани.

Вашингтон, видимо, уже осознал возникшую угрозу — Пентагон направил в Средиземное море авианосцы Harry S. Truman и Dwight D. Eisenhower, что позволит ему нарастить авиаподдержку курдского наступления. Кроме того, уже в ближайшее время к операции США против ИГ присоединятся Бельгия и Дания.

Однако для наращивания наступления на Мембидж и Ракку части СДС нуждаются в срочной поддержке сухопутными силами, их может предоставить только сирийская армия, передовые части которой 4 июня уже проникли в провинцию Ракка с юга, со стороны Пальмиры, но после измены умеренной оппозиции в Алеппо оказались в таком же сложном положении, что и курды. Взять штурмом сразу два стратегически важных города, Алеппо и Ракку, задача весьма сложная, если вообще возможная. Поэтому и была проведена встреча министров обороны России, Сирии и Ирана в Тегеране, где рассматривались оба этих варианта. Их рекомендации пока неизвестны, однако понятно, что окончательный политический выбор должны будут сделать главы государств. Также очевидно, что для Москвы и Вашингтона, учитывая опыт февральского наступления сирийской армии на Алеппо и мартовского на Пальмиру, с политической точки зрения гораздо предпочтительнее приступить к штурму Ракки, а не Алеппо.