Как царь-освободитель выходил из тупиковых ситуаций

26 августа 1856 года в Москве состоялась коронация императора Александра II. Как водится, торжественное событие не обошлось без курьезных происшествий. Такими же казусами изобиловало все правление царя-освободителя, чьи реформы самым радикальным образом изменили жизнь его подданных и разделили всю историю России на дореформенную и пореформенную.

Первым указом, объявленным новым государем сразу же после кончины императора Николая Павловича, был категорический запрет армейским чинам носить ботфорты. А за четверть века царствования Александр II вносил изменения в форму всех видов войск и всех полков столько раз, что даже в комендантском управлении никто твердо не помнил, как точно должен выглядеть такой-то офицер в сей момент. Поэтому самым ценным царским даром в его правление считались комплекты формы, которые император посылал приближенным после очередных перемен.

Однако время от времени реформы формы приводили к курьезам на грани международного скандала. В 1873 году германский император Вильгельм I отправился с визитом в Россию. Чтобы сделать приятное Александру II, он решил выйти из поезда в форме русского полка, шефом которого являлся. Но среди приближенных кайзера возник спор, как следует по русским правилам надеть штаны при походной форме — поверх сапог или заправив в них. Германский император трижды переодевался. А когда поезд прибыл в Гатчину, он так и не вышел на перрон. Вернувшиеся в его вагон чины свиты застали своего повелителя сидящим в растерянности без штанов.

***

В 1856 году в числе коронационных торжеств по поводу восшествия Александра II на престол был назначен обед для народа на Ходынском поле. Распорядительная комиссия хотела уменьшить расходы. А для того решила, что приготовлением угощения для простонародья будут заниматься кухни полков, прибывших на коронацию и расквартированных на Ходынском поле. Приготовить сразу все угощение полковые повара не могли, а потому выпечку, колбасы и жареных баранов готовили загодя и выставляли на приготовленные для обеда столы. В августовской жаре, перемежавшейся с дождями, все начало быстро протухать.

Происшедшее решили скрыть от государя. Поэтому белый флаг, означавший начало обеда, был поднят на флагштоке не в момент приезда императора, а на час раньше. Когда Александр II в сопровождении иностранных принцев, послов и свиты приехал на поле, столы были опустошены, а немногие остававшиеся лежать подле них обыватели представляли собой неприятное зрелище. Императору не оставалось ничего больше, как рассмеяться и сказать, что народ сумел и без него распорядиться обедом. Но затем по поводу ходынского обеда было назначено особое следствие.

***

Во время коронации Александра II московское купечество кроме разных огромных пожертвований, которыми оно привыкло ознаменовывать радостные события, просило позволения угостить государя и всех офицеров гвардии обедом. Государь принял это приглашение. И купечество приступило к огромным приготовлениям к обеду на 3200 персон в большом экзерциргаузе. В день, назначенный для обеда, у главного входа стояла группа, состоявшая из почетных и почтенных лиц московского купечества. Но приехавший генерал-губернатор граф Арсений Андреевич Закревский, завидя купцов, подошел к ним быстрыми шагами и грозно спросил: "Что вы тут делаете?" Один старик отвечал, что они собрались встречать государя.

— Что? — закричал Закревский.— Вы заплатили, ну и убирайтесь вон!

Купцы скрылись. Чтобы загладить неприятное впечатление, произведенное выходкой графа Закревского, государь приказал на другой день пригласить купцов во дворец к гофмаршальскому столу и во время обеда вышел к ним, благодарил купцов за вчерашний обед и провозгласил тост за московское купечество.

***

Александр II, объезжая Россию, остановился в одном небольшом городе. Был праздник, и в местном соборе шла служба. Государь совершенно неожиданно отправился в церковь. Начальство города, в котором полицейский уездный исправник был самым крупным человеком, устремилось в храм божий опередить государя и там его встретить.

Когда государь поднялся на паперть, исправник в кивере взял под козырек и, порядком оторопелый, кинулся расчищать государю дорогу в церкви среди густой толпы народа. Давая порядочные тумаки направо и налево, исправник, опасаясь вызвать недовольный взгляд или слово протеста, вполголоса приговаривал:

— С благоговением! С почтением! С благоговением! С почтением!

Государь расслышал эти слова и много потом смеялся, говоря, что наконец увидал, как в России обывателей приучают к почтению и благоговению.

***

Когда государь собирался почтить своим присутствием смотр войск в Чугуеве, он сообщил, что непременно хотел бы видеть знаменитые часы в башне на крыше юнкерского училища — бывшего управления военных поселений. В прежние времена в 12 часов пополудни открывалась в них дверь с одной стороны и выходили фигуры, изображавшие кирасира, гусара, улана, драгуна и других родов войск солдат, маршировавших и уходивших в другую дверь. Но с замиранием жизни поселения заглохли и часы. Не было больше ни выхода фигур, ни звона.

Приехавший из Харькова часовой мастер, осмотрев их, нашел, что все до такой степени заржавело и попортилось, что надо все делать заново, на что требуется много времени и денег. Гораздо меньше запросил местный умелец, объявивший, что сделает так, чтобы часы работали. Но только на время пребывания императора. Часы действительно ходили исправно, звонили, и фигуры маршировали, как следует. Починка же заключалась в том, что все это время часовщик просидел сам в часах, заменив собой вполне удачно никуда не годный часовой механизм.

***

Осенью 1863 года весь Петербург съезжался в Академию художеств смотреть на "Тайную вечерю" Николая Николаевича Ге. Академия дала ему за это полотно звание профессора. А духовная цензура посмотрела на "Вечерю" со своей точки зрения, хотела ее снять с выставки и воспретила печатать ее гравированные копии. Цензоры требовали от изображений на библейские сюжеты благолепия, а о "Тайной вечери" Ге говорили, что картина эта способна "волновать умы" и возмутительна для истинного христианина. Никакого волнения умов и возмущения на выставке не было. Публика восхищалась оригинальностью трактовки, силой света и теней, силою бесспорного таланта. Александру II картина не особенно нравилась — да и вообще Александр Николаевич был плохой ценитель искусств. Но он не терпел скандалов, возбуждающих умы больше, чем сам их предмет, поэтому он купил "Тайную вечерю" у автора за десять тысяч и подарил музею академии. Картину, собственность государя и высочайший подарок, нельзя было снять с выставки и не полагалось критиковать. Она так и осталась для свободного лицезрения публики.

***

В 1877 году, в начале русско-турецкой войны, когда русская армия несла тяжелый урон от болезней, государь император, выходя из палатки, где лежали труднобольные, на прощание пожелал им поскорее выздороветь. Совершенно неожиданно для всех в ответ на это пожелание прокатилось дружное:

— Рады стараться, ваше императорское величество!

Государь горько улыбнулся и промолвил:

— Не от вас это зависит!.. Не от вас!

***

В начале 1881 года вся просвещенная публика России ждала само собой напрашивавшегося продолжения александровских реформ — принятия конституции. Все газеты были полны намеками на то, что вот-вот настанет другое правление. Одни приближенные государя настаивали на том, чтобы он сам подписал проект разработанной ими конституции. Другие считали, что должен быть созван Земский собор, на котором и примут основополагающий акт. Но императорская фамилия была против перемен, а сам Александр II сказал графу Баранову:

— Конституция? Чтоб русский царь присягал каким-то скотам?

Точку в этом споре поставили революционеры, 1 марта 1881 года убившие государя. О конституции в следующее правление боялись даже вспоминать.

Публикация Александры Жирновой