Очередная заморозка накопительной части пенсий — опасная ошибка. Правительство рискует не только утратить доверие дееспособной части населения, но и отбить охоту к сбережениям и подорвать перспективы роста инвестиций.

МАКСИМ КВАША

В 2017 году заморозка накопительной части пенсий будет продлена, заявила на прошлой неделе вице-премьер Ольга Голодец. Строго говоря, заголовки вроде "Правительство продлило заморозку" некорректны, вице-премьер, даже социальный,— это не все правительство. Но и надеяться на то, что это решение будет отыграно назад, не приходится, госпожа Голодец сослалась на то, что в проекте бюджета "нет трансферта ПФР". Теоретически пресловутый трансферт, конечно, еще может быть предусмотрен, проект бюджета на 2017 год, скорее всего, будет пересматриваться еще не раз. Но, учитывая, что сейчас его дефицит оценивается в 3,2% ВВП, или 2,7 трлн руб., надеяться на то, что ради спокойствия будущих пенсионеров власти пожертвуют интересами куда более влиятельных лоббистов — обороны, безопасности и госуправления,— было бы наивно.

Краткосрочные последствия очевидны. В 2017 году экономика лишится примерно 400 млрд руб. длинных денег. Тех самых, которые через финансовый рынок превращаются в инвестиции. Они могли бы пойти на покупку облигаций, в том числе инфраструктурных проектов, на поддержку строительства и ипотеки. В общем, канализация продолжит ветшать, дороги не улучшатся, а жилье и ипотечные кредиты будут несколько дороже, чем в случае, когда заморозку бы не продлили.

Конечно, никакой катастрофы. Речь идет о порядка 0,5% ВВП, инвестиции в основной капитал — примерно 20% ВВП; считается, что странам с нашим уровнем развития, чтобы добиться устойчивого и достаточно быстрого роста, нужно 25-30% ВВП. То есть только за счет обязательных пенсионных накоплений экономику РФ из болота стагнации не вытащить. Нужно в несколько раз, а то и на порядок больше.

Никакой на самом деле катастрофы и для самих будущих пенсионеров. Шестипроцентная накопительная часть и не рассматривалась как гарантия безбедной старости. У нее были две важные функции: обеспечение хоть каких-то выплат в старости, если распределительная система будет не в состоянии платить что-то существенное, и демонстрация возможностей долгосрочных сбережений, с тем чтобы стимулировать добровольные, за пределами шестипроцентной схемы, пенсионные накопления.

После последней пенсионной реформы, когда пенсионные права превратились в условные баллы, содержание которых зависит от возможностей бюджетной системы (то есть в условиях многолетней стагнации и старения населения может быть сколь угодно низким), надеяться на то, что "страховая" часть пенсии спасет от нищеты в старости, может только очень наивный человек. Убранный накопительный "костыль" убивает всякую надежду на достойную государственную пенсию в принципе.

В результате, по данным Национального агентства финансовых исследований, полностью доверяет пенсионной системе РФ лишь 8% населения. Для сравнения: по данным "Левада-центра", в инопланетян верит 32% (такая же цифра получится, если сложить тех, кто доверяет пенсионной системе полностью, и тех, кто частично).

Похоже, что подавляющее большинство дееспособного населения не доверяет способности государства поддерживать пожилых и немощных. И это притом, что социальная политика считается главным приоритетом властей.

Можно было бы, конечно, предположить, что отсутствие надежд на государственную пенсию стимулирует наших граждан больше откладывать на старость. Как, например, в Китае. Увы, это самообман. Во-первых, никто из правительственных чиновников не решился на самоубийственное "пенсий не будет". А во-вторых, и это, вероятно, гораздо важнее, сбережения растут, когда есть доверие к власти, финансовым институтам и уверенность, что правила игры не изменятся.

У нас же они — и это подтвердила Ольга Голодец — могут меняться каждый год. И если так легко с пенсиями, почему нельзя заморозить вклады, запретить валюту, конфисковать излишки недвижимости?

Решая краткосрочные задачи, латая сегодняшние дыры, власти опять жертвуют долгосрочными целями: пропагандой ответственного потребления, стимулированием сбережений, ростом инвестиций.

Так что, возможно, нет ничего удивительного в том, что 64% россиян не боится старости (ФОМ, 2014 год), только 15% пытается хоть как-то к ней подготовиться, а из них лишь 4% пытается откладывать на нее деньги. Зачем бояться, если нищета неизбежна, зачем откладывать, если все равно пропадет?