приоритеты

Новый президент АО "РЭП Холдинг" Тагир Нигматулин убежден в том, что холдингу нужен свой нелицензионный газотурбинный продукт. И для этого у компании есть и необходимые компетенции, и производственные возможности.

Тагир Нигматулин, президент АО "РЭП Холдинг". Родился в 1969 году в Москве. Окончил МГУ имени Ломоносова и Ренсселаеровский политехнический институт (США), где с 1996 по 1999 год преподавал в департаменте "Ядерная инженерия". С 1998 по 2007 год работал в компании General Electric (в США, а позже — в Венгрии). В 2006 году под руководством Тагира Нигматулина было создано конструкторское бюро General Electric в Восточной Европе. С 2007 по 2009 год — руководитель программ перспективных разработок дирекции по технической политике ОАО "Силовые машины" в Санкт-Петербурге. С 2009 по 2010 год — директор по сервису и модернизации московского подразделения General Electric Oil & Gas. С 2010 по 2012 год — генеральный директор ОАО "Северо-Западный энергетический инжиниринговый центр", заместитель генерального директора ОАО "Энергостройинвест-Холдинг" по проектированию. C 2012 по 2015 год — директор сервисного департамента московского подразделения General Electric Oil & Gas. С 2015 по 2016 год — генеральный директор АО "Гипрокислород" (группа ОМЗ, Москва).

— Вы в должности президента холдинга около полутора месяцев. На что прежде всего обратили внимание?

— У холдинга мощнейшая база — Невский завод, завод "Электропульт" плюс проектно-исследовательский институт ИЭМЭТ. Невский завод — хребет этой системы, работающий уже 160 лет. Здесь очень сильны позиции по производству турбокомпрессорного оборудования, которое необходимо и нефтяникам, и газовикам. И есть не только расчетные модели и методы, но и станки, которые позволяют идеи с чертежей переводить в металл, и, главное, опытные и компетентные специалисты, работающие на результат.

Что меня порадовало, здесь не боятся открыто говорить и проявлять инициативу. Ко мне из-за того, что я сам начинал трудовую деятельность в промышленности именно в качестве конструктора, сразу потянулись люди из машиностроя и предлагают свои идеи: "Давайте, сделаем то, сделаем это, это мы точно сможем".

— Что, например?

— Те же самые камеры сгорания, которые мы закупаем у иностранных партнеров. Это вполне реализуемо. Компетенции есть: и конструкторские, и производственные, и технологические. Понятно, что нужно будет вложиться и закупить дополнительное оборудование. Понадобится помощь наших акционеров, которым надо будет еще доказать, что мы сможем создать продукт, который, став качественнее и дешевле партнерского, окупит эти инвестиции. То есть вопрос больше финансовый и договоренностей с партнерами.

— Бизнес-план по этому проекту уже есть?

— Данный вопрос активно прорабатывается. Но прежде всего нужно понять, какие у нас приоритеты. Это либо камеры сгорания, а может, лопатки, корпусные или роторные детали, компрессоры или другие продукты. И, конечно, приоритеты должны быть согласованы с "Газпромом" как якорным заказчиком.

— Дальнейшая локализация турбин, которые сейчас собирают на заводе, разве не предполагала здесь организацию производства и камер сгорания, и лопаток?

— Да. Но это очень длительный процесс. Тем более есть лопатки, которые можно делать легко: низкотемпературные, компрессорные, есть лопатки турбины низкого давления, есть лопатки турбины высокого давления. И очень прискорбно констатировать тот факт, что по некоторым материалам, технологиям литья, которые в мире развивались последние 20 с лишним лет, Россия не продвинулась вперед. Сейчас мы сплавы покупаем у партнеров, произведенные по их технологиям, на их печах.

— Вы говорите о проблемах всей отрасли. Если рассматривать завод как единицу, чего не хватает конкретно ему?

— Преимущество "РЭП Холдинга" в том, что у нас есть лицензионные продукты — Т32 и Т16. Они мирового уровня, мы освоили это производство, и у нас есть все необходимое для того, чтобы собирать и частично производить основные компоненты. Например, корпусные и роторные детали — это довольно сложное производство — мы делаем сами. Для этого у нас есть литейный комплекс, своя механообработка. По дискам роторов у нас есть компетенции, технология и станки. Это надо развивать. И, я повторюсь, на Невском заводе замечательное конструкторское бюро по компрессорам. А помимо этого паротурбинное производство — мы умеем это делать.

То, что нам нужно,— это свой, нелицензионный газотурбинный продукт. На сегодня у нас есть хорошая история: одних только ГТК-10 мы сделали 1,1 тыс. штук. Теперь надо иметь возможность изготовить собственный продукт, который соответствует мировому уровню, а то и лучше его — тогда мы можем работать и за рубежом. А это необходимо: для развития обязательно нужен выход на внешние рынки.

— Проекту Т16, например, уже несколько лет. И когда он начинался, рынок сбыта прогнозировался совсем другим. Вы сейчас в нем уверены, насколько он широкий?

— В количественном выражении это пока что десятки, а хотелось бы сотни турбин. В наших планах — иметь 50% этого рынка и производить по 10-12 машин в год.

Здесь такой момент: заказчик должен удостовериться, что машина надежная и простая в эксплуатации, с высоким КПД, низкой эмиссией и использование ее на газотранспортной системе принесет дополнительную прибыль, когда он проведет реконструкцию. Это занимает время.

— А какова законтрактованность предприятия?

— Если говорить о крупных стратегических проектах, то на 2017 год намечены поставки по СПГ "Высоцк", "Силе Сибири", где будет работать наше оборудование, и использование наших паровых турбин на заводе "Кокс" в Кемерово в качестве энергетической установки — давно мы этого не делали.

По "Высоцку" мы сделаем не только газотурбинную часть, но и компрессор хладагента. Это совсем новая разработка: он был спроектирован специально для "Высоцка". Поставка запланирована на середину 2017 года. Машина непростая — это большой компрессор, на валу забирает 22 МВт мощности. Хладагент — смесь углеводорода и азота, аналог фреона, который используется, например, в кондиционерах. На валу компрессора находится семь рабочих колес, и у него есть промежуточное охлаждение. Сегодня всего два производителя таких компрессоров в мире — это GE Nuovo Pignone и Elliott. Мы будем третьими, и, я уверен, на проекте машина покажет себя не хуже импортных. Во-первых, у нас есть производственные возможности, во-вторых, аналоги таких машин, только для добычи газа, и, основное, конструкторский отдел, начальник которого каждый день приходит на завод и смотрит, как этот компрессор делается.

— РЭПХ также анонсировал локализацию турбины мощностью от 22/ 25 МВт по лицензии Solar Turbine. В каком состоянии этот проект?

— Мы поэтапно над ним работаем. Но для более активного развития необходим конкретный объем заказов, и мы продолжаем работу с заказчиком по этому направлению. Первый проект с использованием этих машин — как раз СПГ "Высоцк".

— На ваш взгляд, потребность в какой мощности сейчас есть у рынка?

— Высокой мощности долго еще не будет: энергетика пресыщена. Может быть, будут еще машины до 50 МВт. А так, тот мощностной ряд, который у нас есть, и будет востребован. Нам, может быть, есть смысл иметь еще турбину 10 МВт, но этот рынок уже четко понятен — их будет очень много, и заход на него будет сложным.

Если взять шире, мы хотим вернуться к разработкам, а не только делать по готовым решениям осевые компрессоры, которые используются в металлургии и переработке, сегодня наша основная компетенция — это центробежные компрессоры. Также планируем и дальше развивать компетенции по модульным решениям в области электротехники, например производство модульных подстанций, которые изготавливает завод "Электропульт". Кроме того, у нас запланировано усиление кооперации с компаниями, которые работают под эгидой Газпромбанка. Я говорю про группу ОМЗ — "Ижору", "Криогенмаш" и другие предприятия.

— Как вы видите эту кооперацию?

— "Спецсталь" может делать литье и поковки для наших турбин и компрессоров. Они могут делать это наравне и сопоставимо по срокам с иностранными партнерами. Это будет выгодно всем.

Беседовала Елена Большакова