Вызвало ли реформу тюремной системы письмо Ильдара Дадина о пытках в колонии

Опубликованное 1 ноября письмо осужденного гражданского активиста Ильдара Дадина о пытках и унижениях в карельской колонии ИК-7 в Сегеже не вызвало немедленной реформы ФСИН, на что надеялись некоторые правозащитники, но все-таки повлияло на тюремную систему.

Как говорит глава движения «За права человека» Лев Пономарев, 15 лет занимающийся проблемами насилия в местах лишения свободы, «именно это письмо каким-то уникальным образом подняло волну». Вероятно, потому, что Ильдар Дадин оказался первым осужденным по статье за неоднократное участие в несанкционированных митингах (ст. 212.1 УК РФ). Пока что перемены видны в мелочах, и на каждый шаг вперед приходится пропущенный ход. Заместитель главы ФСИН РФ Валерий Максименко сам звонит жене Ильдара Дадина и уверяет, что ведомство не собирается подавать иск к ее мужу за клевету — но при этом не говорит, в какую колонию после скандала в Сегеже перевели Ильдара Дадина. Руководитель Комитета за гражданские права Андрей Бабушкин получает согласие руководства ФСИН держать на личном контроле допуск адвокатов к заключенным, жалующимся на пытки,— правда, адвокатам все еще приходится с боем пробиваться в ИК-7. Несмотря на окончание служебной проверки ФСИН в ИК-7 (которая не нашла доказательств пыток), директор ведомства решил продлить ее, чтобы изучить происходящее в колонии без давления следствия и общественности — в тишине: возможно, для тюремного ведомства так проще разбираться «со своими».

Но, пожалуй, самым заметным изменением стало создание накануне Нового года во ФСИН РФ рабочей группы для оперативного реагирования на сообщения об избиениях в колониях. В нее вошли офицеры службы собственной безопасности, а возглавил заместитель начальника УСБ ведомства. Такое решение принял лично директор ФСИН РФ Геннадий Корниенко. Правозащитники тестируют новую структуру: Лев Пономарев передал туда заявления заключенных о пытках в карельских колониях, в том числе в ИК-7. В материалах есть фамилии и должности сотрудников ФСИН, которые, по словам осужденных, принимали участие в насилии. Правда, спустя пару дней после создания рабочей группы, пока собирались жалобы, адвокат Максим Камакин нашел в ИК-7 заключенного Михаила Мгояна, у которого сломаны челюсть и рука, отбиты стопы и травмирован позвоночник.

Геннадий Корниенко в курсе проблемы пыток в стенах ведомственных учреждений: еще в 2012 году, когда он сменил кресло директора Государственной фельдъегерской службы на кресло главы ФСИН, он сказал правозащитникам на встрече, что эта проблема сложная, и пообещал ввести видеорегистраторы. С 2013 года приборы начали внедрять. О насилии в изоляторах и колониях знает и президент РФ Владимир Путин — ему регулярно докладывают члены Совета при президенте по правам человека (СПЧ). Доложили и о деле Ильдара Дадина, составив и передав президенту отчет по итогам своей поездки в ИК-7. После этого Владимир Путин заявил: «ФСИН важно неукоснительно соблюдать требования к условиям содержания осужденных, никогда не забывать, что это оступившиеся, но тоже граждане России». Эту фразу не могли не услышать представители тюремного ведомства.

Часть правозащитников считает, что внимание к заявлениям Ильдара Дадина как спусковому механизму реформы ФСИН преувеличено. Даже председатель СПЧ Михаил Федотов уверен, что это дело лишь одно из многих: «В работе ФСИН, к сожалению, регулярно появляются сообщения о нарушениях прав человека в местах принудительного содержания. И каждое такое сообщение должно быть проверено самым тщательным образом, прежде всего силами общественных наблюдательных комиссий». Но, как бы то ни было, именно благодаря письму Ильдара Дадина члены СПЧ продолжают держать на контроле колонии в Карелии, а в наступающем году намерены проверить все колонии в этом регионе.

Анастасия Курилова