Корреспондент “Ъ” Заур Фарниев о том, почему в пострадавшем от теракта городе больше не хотят видеть федеральных чиновников

Тринадцатая годовщина теракта в Беслане прошла почти незамеченной на федеральном уровне и по-прежнему массово — в Северной Осетии. По официальным данным, в траурных мероприятиях в республике приняли участие более 10 тысяч человек. Только на мемориале «Город ангелов» собрались 7 тысяч.

В Осетии уже давно привыкли, что бесланский теракт стараются не особо замечать в Москве.

«Нашу страницу хотят перевернуть, чтобы написать новую историю»,— говорят в Беслане.

Тут больше не ждут высоких федеральных чиновников в дни траура, не смотрят новости на главных каналах страны. Здесь уже тринадцать лет ждут главного: возможности узнать, кто виноват в том, что случилось. Не больше, но и не меньше. Тринадцать лет идет следствие, его чуть ли автоматически продлевают каждые три месяца, тогда как уже давно нет даже группы, которая им занимается. Соответственно, не проводятся никакие действия в рамках уголовного дела о теракте — делать это просто некому.

Актив «Матерей Беслана» продолжает свою борьбу, но этих женщин, как оказалось, слишком мало, чтобы сдвинуть горы безразличия, которые сейчас окружили маленький североосетинский город. Казалось, что решение Европейского суда по правам человека может прорвать информационную блокаду, но получилось так, как и всегда: на это решение обратили внимание только в Северной Осетии, да и то пострадавших поняли не все. Звучали даже обвинения в меркантильности, хотя сами женщины всегда говорили, что их интересует только правовая сторона дела. Им было важно признание их правоты за все эти тринадцать лет. Понимание, что борьба за правду, которая началась с поездки к Владимиру Путину 2 сентября 2005 года, была не напрасной. Страсбургский суд это признал. Он вынес решение, что Российская Федерация не смогла обеспечить бесланским пострадавшим право на жизнь и на объективное судебное разбирательство. Особым цинизмом матери сочли апелляцию России в суде, в которой представители государства сочли позицию ЕСПЧ «необоснованной». В ответ на это «Матери Беслана» направили в суд письма, где написали, что считаю позицию Минюста «циничным, жестоким и оскорбительным шагом».

Но разбирательства в главном мировом суде по правам человека для большинства бесланцев — не большое утешение. Тут всем важно не признание России виновной в смерти 334 заложников, 186 из которых дети, а то, чтобы именно сама Россия закрыла этот вопрос, расставив все точки в бесланском деле. До тех пор пока этого не будет сделано, Беслан будет кровоточить и требовать правды.

Пожалуй, самой больной темой в Беслане остается помощь раненным во время теракта. Многие из них до сих пор не оправились, а на постоянные переезды к врачам за пределы республики попросту не хватает средств. Оказать помощь всем пострадавшим в 2011 году обещал от имени государства президент Дмитрий Медведев, и в Беслане ждут эту помощь до сих пор. Решить проблему мог бы федеральный закон о жертвах террористических актов, но в его принятие в Беслане уже не верят: «Государство понимает, что на таких, как мы, оно разорится».

Поэтому в Беслане уже не ждут федеральных чиновников. Слишком много вопросов к ним возникнет. Сами чиновники, скорее всего, тоже это понимают. Поэтому приезжают туда теперь только в составе официальных делегаций, в обычные дни. Когда в «Городе ангелов» никого нет.