Как президент России и мэр Москвы пытались осмыслить новый парк и что из этого вышло

9 сентября президент России Владимир Путин и мэр Москвы Сергей Собянин открыли парк «Зарядье», построенный в рекордно короткие сроки, то есть за два года. А специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников все никак не мог понять, что не дает ему покоя, пока он вместе с ними осматривает парк,— и наконец понял.

Поверить в то, что в час дня 9 сентября Владимир Путин и Сергей Собянин откроют парк «Зарядье» своей экскурсией по нему, было немыслимо еще в восемь утра.

Мы собирались около концертного зала, со стороны Китайгородского проезда. Не так уж тут чисто было, тем более что солнечно, а вообще-то чистоты хотелось.

— Что?! Вам этот песочек под ногами мешает? — один из организаторов нашего тура был потрясен.

— Да вы хоть понимаете, что всю эту плитку еще только в восемь утра вообще клали?! Эти люди — герои! Вы понимаете: герои!

Да, я начинал что-то понимать.

— А вот вы говорите: киноконцертный зал…— рискнул я.— Такой большой… Говорили, кстати, что сверху будет виден только парк с прудами, а тут вот что…

— Вы все увидите,— оборвал меня организатор.— С другой стороны, со стороны парка, он вырастает именно из-под земли. Не надо пытаться понять наш замысел лучше нас…

Он меня, признаться, озадачил этой фразой, которая при других обстоятельствах, как говорится, могла бы сделать мой день, но сейчас мне было не до этого, и я в самом деле пытался понять величие этого замысла, так как идея построить именно такой парк именно в этом месте была очень по душе мне и я был до сих пор самым яростным ее попутчиком.

Но за стеклами на этажах концертного зала отчетливо виднелись груды мусора. Они и в других местах виднелись. Но я все-таки в состоянии был понять, что никто и не обещал лучшей жизни: в конце концов, концертный зал обещали сдать не раньше 2018 года, так что все тут было, в конце концов, в пределах нормы.

Мы обошли концертный зал и вступили на территорию парка. С другой, фасадной стороны зал этот и правда словно вырастал из-под корней березок, высаженных здесь в огромном количестве, и словно демонстративно — да, это наша Россия, парни и девчонки, и это наши березы, и, наверное, у нас есть еще много всего, и мы вам это покажем, но берез этих у нас больше всего, навалом просто, и чтоб вы поняли: мы такие, какие мы есть, все в этих березах, и вообще, отстаньте от нас.

Тут был амфитеатр на открытом воздухе с деревянными сиденьями, которые сейчас бешено протирали большими тряпками десятки людей. Я был уверен, что протрут. И я знал, что через час здесь будет играть Игорь Бутман со своим оркестром. И это искупало такие беспрецедентные усилия. Им надо было тереть еще бешеней.

Программу президента и мэра Москвы в парке сократили. Сначала была идея показать им ледяную пещеру, «зону минусовых температур». Это «необычная инсталляция с лабиринтами, арками и колоннами, позволяющая посетителям окунуться в атмосферу Крайнего Севера. Температура “Ледяной пещеры” — около минус пяти градусов, а поверхности объектов внутри покрыты льдом и подсвечены светодиодами. Около 80 тонн заморожено для создания этого ледника». Это из пресс-релиза.

Из жизни: лед в пещере пока не наморозили, на это нужна как минимум неделя, а ведь именно ее при сдаче таких емких объектов как раз и не хватает. А звать Владимира Путина в «Ледяную пещеру» безо льда странно. Нет, все возможно, конечно, и не такое было, но тут решили повременить.

Я шел по парку к медиакомплексу «Полет». Для этого надо было почти весь парк пройти, но он ведь и не такой большой, всего-навсего территория одного отеля, в конце концов… Так вот я шел и понимал, что тут действительно старались. И придумать старались, и сделать. И многое производило впечатление. Четыре зоны: лес, степь, луг, северный ландшафт… Да, я все понимал… 760 деревьев, 7 тыс. кустарников, 860 тыс. многолетних и 150 тыс. однолетних…Да, я все понимал… Парящий мост, кафе «Зарядье», «Заповедное посольство», ресторан «Восход», информационный павильон «Купол»… И если что, в самом деле же почти все спрятано под землю, и если что — сразу туда, москвичи и гости столицы, может, и успеете, это важное соображение, между прочим, по-моему, никто об этом еще не говорил и ни в каком релизе, а как актуально-то сейчас звучит… Тем более что поверху для отвода глаз — странноватый парк с березками, да еще местами карликовыми, так что никому и в голову-то не должно прийти… По идее…

В медиацентре «Полет», в кинозале, где экран — 360 градусов, мы посмотрели начало фильма про становление Москвы, с того времени, когда племя вятичей остановилось в районе реки Неглинной… И судя по присутствию в кинозале гендиректора «Первого канала» Константина Эрнста, ясно, чья работа… В общем, понятно все.

Между тем игровая восьмиминутная реконструкция производила впечатление. Ни один кадр у меня перед глазами не повторялся за спиной, а ведь это были как-никак 360 градусов…

Но гораздо более сильное впечатление произвел на меня Парящий мост над Москвой-рекой. Этот мост, безусловно, станет одной из главных достопримечательностей столицы, да и, может, мировой архитектуры вообще. Ведь это единственный в мире мост, который заканчивается в том же месте, где начинается. На том же самом, давайте говорить прямо, берегу.

— Хороший мост,— одобрил в разговоре со мной один высокопоставленный сотрудник службы безопасности (СБП) президента, из тех, которые зря не скажут.

— А почему? — решился уточнить я.

— А нам не мешает,— охотно пояснил он.

И к тому же, он добавил, невысокий, 15 м. Проходит по нормам безопасности… службы безопасности… С него ведь такие виды открываются на Кремль. Но все-таки, видимо, не на его 1-й корпус…

Кроме того, некоторые вопросы (не у меня) вызывает идея отсутствия барьеров, то есть заборов. Парк задуман без них, но не очень понятно, как быть с теми десятками, видимо, тысяч людей, которые будут здесь одновременно находиться.

Где гарантии их безопасности? Поэтому что-то подсказывает, что заборы и рамки металлоискателей могут все-таки появиться, и скоро.

Экскурсия Владимира Путина должна была начаться у входа в медиацентр. Тут, на улице, где присутствующие не переставали пользоваться сливочным мороженым «Зарядье» с печеньем (а вот печенье тут было, по-моему, лишним), которое в этот день раздавали всем желающим (в надежде, может, на то, что и Владимир Путин с Сергеем Собяниным пожелают — вот и будет праздник тогда! День города. Но надо было понимать, что Владимир Путин может есть мороженое только на авиасалоне МАКС, это же очевидно).

Тут же, у входа, можно было прочитать о том, что предлагают рестораны «Зарядья»: «Производство состоит из восьми разнообразных гастрономических зон, где готовят блюда по переосмысленным (а вот это тревожило) рецептам кухни российских губерний. Все блюда перекликаются с яствами времен российских губерний и советской эпохи (это тревожило еще больше) — ледяной бар со свежайшими устрицами (типичное блюдо времен российских губерний), манящие лангусты и креветки, а также витрины с дюжиной крабов (возможно ведь, что речь идет о северных русских губерниях)»…

Упоминалось также, «что гастрономический центр “Зарядье” — это современный аналог всероссийской ВДНХ, только про еду».

Тут на нас откуда-то со всех сторон полетели птицы. Кажется, это могли быть голуби. Их было так много, что поневоле я сразу вспомнил культовый фильм Альфреда Хичкока — именно «Птицы». Надо было приглядеться, чтобы понять, что летят они с Красной площади, где заканчивался концерт, посвященный Дню города, и откуда Владимир Путин на электрокаре должен был прибыть вместе с Сергеем Собяниным.

Птицы были надувными, ресурс их полета стремительно снижался, и они начинали валиться на территорию парка как подстреленные. Место падения по размаху заслуживало масштабов стаи.

Потом один за другим появились электрокары. Всего их было семь. Первый вел Владимир Путин — а как иначе?

Я оглянулся по сторонам. Мне хотелось понять, что вокруг себя сейчас, подойдя сюда, увидит Владимир Путин. Поразит ли его увиденное? Ахнет ли он?

И я понимал: нет, не ахнет. Не поразит. Было впечатление, что все здесь неплохо. А когда достроят, через годик будет еще получше.

Но не было ощущения, что вокруг меня — новый удивительный мир. Местами очень красиво. Видно, что очень торопились. А ведь это, пожалуй, и все.

И понятно, что очень хотели. Американские, несмотря ни на что, архитекторы. Но амбиции были по крайней мере зарыты в землю. Возможно, нужно время, чтобы их рассмотреть там, под землей. Но вот даже Парк Победы, честное слово, пока даже больше похож на парк, чем парк «Зарядье».

Сергей Собянин показывал президенту макет парка. Мне это казалось странным: можно же было все увидеть в натуральную величину. Но возможно, Сергей Собянин хотел дать общее представление… И на макете оно не могло быть ничем испорчено. Тут ведь и пещера была действительно ледяной.

— Вы поручили,— говорил мэр Владимиру Путину,— что заброшенную зону превратить в парк. У нас на это ушло два года!..

А я думал, что это тот случай, когда можно было не торопиться.

Президент одобрительно кивал, а Сергей Собянин оживленно рассказывал: «В течение трех-четырех лет приведем в порядок улицы Москвы! Тротуары, реклама, провода, коммуникации, освещение…».

Ох, хорошо, что его в этот момент слышали только президент и еще два-три человека…

В холле медиацентра развернули выставку предметов, найденных здесь во время строительства.

— Артефакты, особенно на Биржевой площади, датируются XI веком нашей эры, но город был тут раньше! — рассказывал Владимиру Путину искусствовед.

Он, конечно, очень любил Москву, иначе не произнес бы вдруг:

— Да на самом деле артефакты, которые мы еще найдем, будут датированы, я уверен, 2–3 тыс. лет до нашей эры!..

Он показал президенту осколки чаши, которые удалось сложить воедино. И даже прочитали надписи на этой чаше, и теперь протягивали президенту листочек с расшифровкой.

— Стихи…— смущался искусствовед.— В духе Омара Хайяма.

Владимир Путин долго вчитывался, и лицо его, кажется, светлело. Я потом тоже прочитал: «Виночерпий, светом вина озари нашу чашу!..»

Скорей уж Гомер…

Они зашли в кинозал, где посмотрели небольшой фильм «Полет над Москвой». Фильм был снят с высоты птичьего полета не только для президента — его будут демонстрировать всем желающим. Я обратил внимание на то, что больше всех этим фильмом увлекся, кажется, Константин Эрнст, который его и снимал. Впрочем, и Владимир Путин досмотрел до конца, а значит, и скучно не было.

Да, придраться тут было не к чему. В версии «360 градусов» летали опять голуби, крылами задевая камеру (голуби, рассказал потом Константин Эрнст, были, конечно, нарисованными), а потом дирижабли, которые камера время от времени протыкала объективом (тоже, конечно, ненатуральные).

— Кое-что, конечно, дорисовали,— согласился потом со мной Константин Эрнст.— Но не Москву.

Потом президент и мэр изучили фильм про Москву, который мы освоили получасом раньше.

— Умеет Константин Львович…— слышал я чей-то шепот сразу после фильма.— Когда захочет…

Нет, это был шепот не Владимира Путина, нет.

Я шел вместе с ними к Парящему мосту и не мог понять, отчего же мне так не по себе. Что-то тут точно было не так. Но вот они подошли к концертному залу и увидели на лужайке оркестр Игоря Бутмана и самого Игоря Бутмана с саксофоном в руках. С партнером по команде Владимир Путин не мог не обняться. По-хоккейному, это ни с чем не спутаешь никогда.

Нет, тут все было так.

Дети, сидящие на скамейках (все-таки успели отдраить до его прихода), благодарили Владимира Путина за их счастливое детство. А он удивлялся, что это за микрофон оказался у его рта: он такого раньше не видел.

— RTVI,— объяснила девушка, державшая микрофон.— Телекомпания такая.

Владимир Путин кивнул, но, кажется, не понял.

И тут вроде все было хорошо.

И на Парящем мосту все получилось. Сергей Собянин начал показывать Владимиру Путину Кремль, откуда тот его еще не видел, а президент аккуратно развернул его спиной к Кремлю и лицом к высотке на Котельнической набережной, а на самом деле к фотографам: за эти годы он профессионально научился ставить снимки и все чаще сам организует их. И тут он, конечно, осознал, что они лучше получатся лицом к людям, чем спиной.

— Да,— вздохнул стоявший рядом со мной Константин Эрнст,— эта фотография дорогого стоит…

Тут, видимо, и правда было на что посмотреть: они стояли на мосту, казалось, совершенно без перил, потому что ограждением служили стеклянные панели, которые на фото не просматривались, и словно их ничто не поддерживало и не сдерживало, и каждый, казалось, мог сделать шаг вниз или вверх, и интересно, что бы из этого вышло…

Я понимал: да, эта фотография еще послужит… Людям, а то и поколениям людей… Кандидатам в мэры и в президенты… И даже простым муниципальным кандидатам… Если они, конечно, от «Единой России»…

А Владимир Путин, размахивая руками, вдруг снова начал показывать мэру на высотку на Котельнической… И тот стремительно соглашался, и рассеянная улыбка уже не сходила с его лица: обдумывал уже, кажется, как реализовать.

Так что пришло, похоже, и ее время… Так что будьте бдительны, жители высотки!

Они спустились с моста на берег и направились к кафе, где их ждали сироты из детских домов всей России. Сирот тут кормили.

Так что же во всем этом было не так? Ведь, кажется, все по плану… Может, этот план и не давал покоя?.. Да нет, вроде был терпимым…

И перед входом в кафе мэр, посмотрев на одного из организаторов, вдруг спросил его с некоторой досадой:

— А ежики где?

Они, между прочим, проходили сейчас как раз рядом с соснами и елями, густо высаженными в этом месте.

— Сейчас будут, Сергей Семенович! — вскричал этот человек и уже куда-то рванулся было, но его остановил президент:

— Да ладно, мы шутим!..

Я подумал, что это ведь неплохая идея: под елками должны быть ежики… Может, так и оживет вдруг парк «Зарядье»…

Между тем президент-то, может, и шутил, а вот мэр — нисколько. Более того, он еще раз вопросительно посмотрел на этого человека, а услышав Владимира Путина, едва заметно кивнул: ладно, не надо ежиков…

А ведь президент и правда подумал, что это шутка.

Я потом спросил организатора:

— А где ежики-то?

— Да в корзине…— расстроенно произнес он.— Тут, рядом… Забыли… Не выпустили… Эх…

То есть были ежики-то!..

И вот уже Владимир Путин и Сергей Собянин перешли деревянный мостик через небольшой декоративный пруд с такими же декоративно бьющими гейзерами и оказались на Москворецкой набережной, где их ждал президентский кортеж, в котором они и уехали в «Лужники» начинать тур Кубка ФИФА — считай, что уже в канун чемпионата мира по футболу-2018…

И только когда возвращался к Китайгородскому проезду, я вдруг понял, что не так.

Да не должно ведь тут было оказаться той самой плитки с московских тротуаров, и к тому же в таких количествах. Она здесь все время была под ногами. Та плитка, к которой терпимо и даже спокойно (а многим и вообще нравится, и я точно не против) можно было относиться в городе, казалась дикостью здесь, в парке. Все архитекторские амбиции, мне казалось, теперь были похоронены под этой плиткой.

Она его упростила до узнаваемости.