Иван Сухов о странностях московской обратной связи

Дело не в холодных батареях. Пока еще не пришли морозы, нет риска промерзания труб, в квартирах держатся остатки сентябрьского тепла. При комфортных 19 и 50% влажности в утренней кухне с некоторым трепетом думаешь о моменте, когда в стояках зажурчит кипяток и на полгода наступят такие сухие +26, что и двум увлажнителям не справиться.

Дело в том, что московское правительство долгие годы потратило на создание впечатления, будто мало какие шаги в городе предпринимаются без согласия его жителей. Даже вопрос, убирать осенью листья во дворе или оставить их лежать шуршащим ковром на газоне, и тот выносился на обсуждение на платформе «Активный гражданин». И вот когда 30 сентября глава департамента ЖКХ Москвы Гасан Гасангаджиев сообщает журналистам, что к вечеру 2 октября тепло будет во всех домах, а 3-го часть горожан все еще щупает свои холодные трубы, успешно сформировавшаяся идея обратной связи заставляет этих горожан позвонить для начала в диспетчерскую. Без гнева и крамолы, а только с вопросом о том, когда ожидать подключения.

Дальше опыт разных людей, скорее всего, немного различен в деталях, поэтому расскажу о своем. В диспетчерской меня приветствовал то автоответчик, сообщавший, что работы ведутся, то короткие гудки, вызывающую знакомую с детства картинку из жизни регистратуры советской поликлиники: эбонитовая телефонная трубка, безучастно лежащая на столе рядом с тетенькой, занятой руганью с посетителями. Кроме лежащей на столе трубки, хотелось представить себе, как, например, собственнику или съемщику вызвать к себе в эти наполненные стрессом дни обычного сантехника на протечку трубы или электрика поправить розетку, если в диспетчерскую, эту исповедальню последней надежды, круглосуточно не дозвониться. Примерно тот же эффект достигался в результате звонков в управу и в ГБУ «Жилищник». К концу тирады автоответчика общегородской справочной о том, что работы по включению отопления ведутся, хотелось уже не простого ответа на вежливый вопрос «Когда?» — хотелось форменного политического протеста.

Оказалось, что в городе, где власти активно интересуются общественным мнением и подчеркивают, что отзываются на сигналы, не так уж много возможностей выразить свое мнение или передать сигнал.

Дом, в котором я живу, в ходе последнего капитального ремонта был снабжен системой, автономно подключающей отопление по показаниям датчиков температуры за окном. О том, нужна ли такая замена, собственников и квартиросъемщиков не спрашивали, просто сделали, и все. Разумеется, выяснилось, что у бабушки с седьмого этажа и у термометра в подвале разные представления о том, что такое тепло и что такое холодно. В результате включение отопления осенью и его отключение весной происходит под аккомпанемент возмущенных звонков по трем-четырем стационарным и мобильным телефонам, которые действительно проще всего отключить.

Летней ночью исчезла часть забора, ограждающего палисадник под окнами, в котором бабушки развели настоящий сад. Бабушки до сих пор уверены, что часть забора просто кто-то украл, но мне управа после запроса на сайте мэрии ответила, что забор был демонтирован из-за его плохого технического состояния, а для восстановления нужно решение собрания собственников. О том, плох ли забор и стоит ли его снять полностью или частично, никто никого не спрашивал, а о том, что для его восстановления нужно собрание собственников, знает только тот, кто вступил в коммуникацию с чиновниками.

Несколько весенних и летних ураганов повалили полторы дюжины деревьев в парке у нас под окнами. Они лежали там месяцами, поперек дорожек или нависая над ними, грозя прохожим, калеча соседние деревья. Портал gorod.mos.ru оказался способен на несколько дней превратить меня в горячего сторонника действующей московской администрации: спустя считаные дни после обращения в парк десантировались два десятка гастарбайтеров с бензопилами. 12 сентября управа на портале сообщила мне, что проблема устранена, хотя это было нелегко — вывезти лесоматериалы из лишенного подъездных путей лесопарка между двумя улицами, детским садом и дюжиной домов. Упавшие деревья действительно распилили, но и 3 октября большая часть разделанных стволов и веток остаются лежать там же, где лежали, привлекая цепкий взгляд пиромана. Соседний участок парка отделен от нашего одним кварталом — в нем поваленные стволы лежат даже не распиленными: возможно, в его ближайших окрестностях не нашлось ни одного знатока электронных ресурсов мэрии, предназначенных для обратной связи. Сделать эти инструменты рабочими сложней, чем ответить, когда дадут горячую воду, или к октябрю убрать последствия майского шторма.