Открылся фестиваль «Декабрьские вечера»

Программу фестиваля «Декабрьские вечера Святослава Рихтера» в ГМИИ имени Пушкина открыла выставка «Передвижники и импрессионисты. На пути в XX век», которая в очередной раз отстаивает идею единства русского искусства с мировым. Рассказывает Олег Краснов.

Формат выставок-ребусов, где зрителям предлагают, окунувшись в разные стили, эпохи и контексты, найти черты сходства или взаимного влияния произведений и художников, Пушкинский культивирует давно — в конце концов были ведь памятные «Москва—Париж» и «Москва—Берлин». К тому же этот жанр долго был визитной карточкой «Декабрьских вечеров», и музей периодически возвращается к нему именно по случаю своего ежегодного фестиваля. Как в прошлом году, когда частью «Декабрьских вечеров» была выставка «Голоса воображаемого музея Андре Мальро». На ней в полном соответствии с теорией деголлевского министра культуры были собраны во всем своем эклектичном великолепии произведения безвестных мастеров Древнего Египта, готических, средневековых и ренессансных художников, модернистов, авангардистов и многих других.

А уже весной место «Голосов воображаемого музея» заняла не менее мощная и остроумная выставка «Лицом к будущему. Искусство Европы 1945–1968», рассказывавшая историю осмысления мировыми художниками от Владимира Татлина и Евгения Михнова-Войтенко до Люсьена Фрейда и Армана последствий Второй мировой войны. Последняя, по словам известного художника и ее куратора Петера Вайбеля, была призвана переписать мировую историю искусства и манифестировала единство мыслей и творчества художников Восточной и Западной Европы вопреки всяческим железным занавесам. В этом тезисе чуть ли не центральный смысл таких «ребусов», по крайней мере тех, что устраиваются на российской стороне: попытки вписать русское искусство в мировой художественный процесс, из которого оно, как считается, незаслуженно вычеркнуто. И нынешняя экспозиция эту идею подхватывает применительно к русским и французским живописцам богатой на новаторов последней трети XIX века.

Идея, впрочем, не нова. Как говорит сама бессменный куратор «декабрьских» выставок, президент музея Ирина Александровна Антонова, на эту экспозицию ее вдохновили идеи Нины Дмитриевой — автора, вероятно, самого известного советского сборника популярных искусствоведческих очерков, «Краткой истории искусства». Именно Дмитриева в своей статье «Передвижники и импрессионисты» определила временной и концептуальный параллелизм этих течений и сравнительную важность для дальнейшей всеобщей истории, отмечая при этом и очевидные различия в целях и задачах их искусства. Действительно, и те и другие были новаторами, непреклонными борцами с академизмом, менявшими саму суть жанровых сценок, портретов и пейзажей; у обоих течений практически совпадала и хронология рождения, развития, признания и кризиса. Выставка эти тезисы и старается иллюстрировать — удачно и не очень, а порой и забегая вперед к искусству постимпрессионистов и тех русских художников, кто осваивал язык Моне и Ренуара по щукинским собраниям в Москве.

Экспозиция на этот раз обошлась без зарубежных коллекций, все собирали по своим — Пушкинскому, Русскому музею, Третьяковке и провинциальным музеям. Эффектные и понятные каждому пары составились из утомленной «Курсистки» Николая Ярошенко и расслабленных «Девушек в черном» Ренуара из Пушкинского, «Дамы, опирающейся на стул» Репина и «Завтрака на траве» Клода Моне, «Сибирской красавицы» Сурикова и «Портрета Жанны Самари» Ренуара, «Деревенской любви» Бастьен-Лепажа и репинской «Украинки», парижских видов Писсарро и Коровина. Неожиданные для зрителя, а порой и достаточно смелые — из «Сумерков. Стогов» Левитана и сезанновских «Равнин у горы Св. Виктории», вангоговской «Прогулки заключенных» и репинской «Перед исповедью», «Балаганов в окрестностях Парижа» Виктора Васнецова и раскорячившейся балерины Дега.

Казалось бы, цель кураторской группы — а в нее кроме Антоновой вошли сотрудники и ГМИИ, и Третьяковки — вполне достигнута. Пусть и в малых дозах (на выставке всего около восьмидесяти работ), и при неголовокружительном наборе шедевров. Но получается, что свои, еще советских времен идеи мы вновь доказываем самим себе, не вовлекая в этот процесс других. Хотя, возможно, власть имущих «кураторов» музея экспозиция подстегнет к действиям, и парижане тоже увидят среди своих национальных достояний в Орсе наших Репиных, Суриковых, Маковских и Саврасовых — вода, как известно, камень точит.