Как усилиями Владимира Путина судейские инициативы становились наказуемыми

23 января президент России Владимир Путин приехал в Верховный суд на Поварской, 15, чтобы отметить его 95-летие, и озвучил новейшие законодательные инициативы Верховного суда, а также свои собственные: упразднить хозяйственную деятельность судей, создать окружные апелляционные и кассационные суды, поработать над полномочиями председателей судов. А специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников увлекся новым изданием книги «Правосудие в современном мире» под редакцией Вячеслава Лебедева, презентованной участникам торжественного заседания.

Сотрудники Верховного суда собирались на торжественное на Поварской, 15. Внизу, в партере, они всецело молчали, ожидая начала процедуры. На балконе чувствовали себя посвободней.

— Не указал судимость отца жены!.. — горько качал головой один, вспоминая чью-то недавнюю беду.

— Да! Какая-то вакханалия! — соглашался с ним другой.

Третий рассказывал длинный, сложный и тоскливый анекдот про Штирлица, и мораль была ведомственной:

— Кто правила определяет, тот и выигрывает!

Я уж подумал, что да, тут не спутаешь, куда ты пришел и в какой компании оказался, как вдруг прорвало четвертого соседа:

— А про Чапая еще есть!..

Я убедился, что не все сотрудники Верховного суда еще потеряны для осуждаемого ими общества.

— А чего собрались-то? — подошел к ним пятый.— Путина не видели?

Я понял, что потенциал этих людей вообще недооценил и что ну я не знаю, а я Путина видел.

Постепенно собирались и гости из первого ряда: Валентина Матвиенко (великодушно целовалась с людьми второго ряда), Вячеслав Володин (тоже). Пришли Борис Титов и Дмитрий Медведев, а затем и Владимир Путин с Вячеславом Лебедевым.

Таким образом, в зале находились уже два кандидата в президенты и по крайней мере один кандидат в премьеры. А может, как кто-то почему-то считает, и кандидат в председатели некоего Сверхобъединенного Суда (то есть просто какого-то страшного). Вячеславу Лебедеву достались аплодисменты коллег. Зато одна дама у нас на балконе как встала при появлении Владимира Путина, так больше и не села.

Владимир Путин был как будто даже нежен с юбилярами. Он хотел, чтобы им было хорошо с ним. Чего он им только ни пожелал. Это выглядело так сентиментально. Так по-домашнему.

По существу дела господин Путин сообщил:

— Новые возможности для обжалования судебных решений откроет создание окружных апелляционных и кассационных судов общей юрисдикции. Они будут образованы по экстерриториальному принципу, что позволит повысить их независимость.

Это, как минут через 20 выяснилось, вообще одна из любимых идей Вячеслава Лебедева.

Президент добавил, что не раз встречался и обсуждал с Вячеславом Лебедевым законодательные поправки, к которым относится одобрительно.

Это высказывание в этом месте и в это время имело значение для Вячеслава Лебедева.

— Так,— добавил Владимир Путин,— планируется разгрузить суды от бессмысленной рутины, от потока документов, на которые тратится значительная часть времени судей, но которые далеко не всегда востребованы на практике…

То есть суды будут освобождены от хозяйственной практики (хотят они этого или нет). Владимир Путин подтвердил это:

— Совершенно очевидно, и, думаю, коллеги, которые находятся здесь, в зале, и которые слушают нас по видеосвязи, согласятся с тем, что нужно избавить судей и председателей от несвойственных им хозяйственных и организационных полномочий. Это можно было бы передать, как предлагается Верховным судом, администратору суда. Очевидно, что это позволило бы повысить качество рассмотрения дел, объективность и независимость судей, снизить коррупционные риски и, конечно, разгрузить руководителей судов от несвойственных им хозяйственных функций.

То есть до столетнего юбилея Верховному суду будет чем себя занять.

— Много новаций! — воскликнул президент.— Верховный суд предлагает новации в сфере организации деятельности председателей судов… Все это нужно самым внимательным образом еще раз изучить, проанализировать и принимать решение без всякой спешки.

Последнее соображение вызвало ажиотажный интерес у нас на балконе. Известно, что дискутируется ограничение срока работы председателей судов до четырех лет. Казалось, именно это имел в виду сейчас Владимир Путин.

— Кроме того,— сообщил президент,— предлагается ввести новую меру дисциплинарной ответственности судей — понижение квалификационного класса. Разумеется, определив критерии, четко отделяющие судебную ошибку от дисциплинарного проступка…

Дополнительными полномочиями планируется наделить помощников судей, в частности правом подготовки проекта судебного решения.

Не секрет, что из-за высокой нагрузки на судей это уже давно стало практикой.

Последняя фраза, возможно, была лишней: пафос модернизации вынужден был слегка поблекнуть.

Вячеслав Лебедев в своей ответной речи аккуратно развивал тезисы президента.

На этом торжественное закончилось, и Владимир Путин уехал в Кремль встречаться с президентом Аргентины. Но на Поварской, 15 продолжение следовало.

Для начала этажом ниже участникам заседания под шумок закругляющейся даты презентовали книгу «Правосудие в современном мире» под редакцией Вячеслава Лебедева. Желающим раздавали солидный том. Пока я думал, брать ли, проходивший мимо член Верховного суда, оценивающе посмотрев на меня, покачал головой:

— Не стоит. Все равно вы читать не будете.

— Но ведь и вы не будете,— близко к сердцу, конечно, принял я его слова, обратив внимание на «Правосудие…» у него подмышкой.

— И я,— согласился он.— Только я никому об этом не скажу. А вы можете даже написать.

Что, собственно говоря, мне и оставалось сделать.

Между тем около стопки книг уже стояла Талия Хабриева, директор Института законодательства и сравнительного правоведения, и громко начинала презентацию:

— Рассматривается модель российского правосудия в сравнении с другими моделями правосудия в мире! — она, возможно, казалась сама себе заманчивой.

И она, госпожа Хабриева, уже считай что достигла своей цели: мне теперь и правда хотелось узнать, в чью же пользу сравнение.

— Наше преимущество в том,— продолжала она, подтверждая все-таки мои самые смелые предположения,— что у нас нет моноидеологии! Нет единой научной концепции!

Странно: мне такое раньше казалось скорее недостатком. Но теперь многое следовало переосмыслить.

— У нас,— продолжала директор,— все вокруг человека, все вокруг судьи!

А вот с этим следовало безоговорочно согласиться.

— Кроме того, накануне нового политического цикла,— многозначительно добавила госпожа Хабриева, и шум в небольшом помещении, заполненном участниками совещания (до фуршета, который должен был начаться только через час, все равно делать было нечего), просто сразу стих,— мы должны продвигать наши правовые образцы!

И она с легкой победоносной улыбкой оглядела побежденное помещение. Сказать на это и правда больше было нечего, в том числе и ей. Первый заместитель председателя Верховного суда Петр Серков был короче и понятней людям:

— Если не сами прочтете, то дадите кому-нибудь поручение.

Я обратил внимание, что в комнате стало как-то ярче. Это посветлели лица присутствующих в зале. Они наконец поняли, в каком направлении им следует двигаться с этой книгой в руках.

— Столы-то, я видел, уже накрыты этажом ниже,— услышал я чей-то шепот за спиной.— Но только скатертями пока…

Еще ниже, уже тремя этажами, председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев разъяснял журналистам подробности происшедшего. Его спрашивали, верно ли, что под модернизацией работы председателей судов имеется в виду ограничение срока их деятельности до четырех лет.

— Вы неправильно расслышали! — улыбался Вячеслав Лебедев.— Говорилось о новациях в сфере организации деятельности!

Да ладно, все же вроде понимали, о чем речь-то.

— Да,— вдруг согласился Вячеслав Лебедев,— есть предложения об ограничении сроков полномочий… Но тут так… Эх, есть такая пословица… Но нельзя!.. Это когда кто-то говорит свое, а кто-то — свое!.. Внесем в Госдуму, секрета нет никакого! (но тогда что же это было сейчас? — А. К.) А то слухи и фантазии накручиваются так быстро! Так что уже и непонятно, что в начале было! (Уже и правда было непонятно.— А. К.).

Более определенным Вячеслав Лебедев был в деле создания окружных апелляционных и кассационных судов общей юрисдикции:

— По нашим расчетам, нам нужен миллиард рублей: чтобы выплатить компенсацию тем судьям, кто не захочет уезжать из своего города туда, где будут окружные суды (то есть эти люди останутся без работы.— А.К.).

Тут вдруг Вячеслав Лебедев спохватился:

— Я забыл спросить у Дмитрия Анатольевича (Медведева.— “Ъ”) сейчас! Но мне сказали, что вчера появилось положительное правительственное заключение по этому поводу… Внесем тогда законопроект в первом чтении, чтобы его уже весной приняли в первом чтении.

Вячеслав Лебедев сообщал новости. И вообще он был, честно говоря, убедительным, говорил вроде мягко, а вроде и жестко, и даже было такое впечатление, что ему не все равно.

Он к тому же рассказал, что Верховный суд предполагает ввести понятие «уголовный проступок». Это среднее между «административным правонарушением» и «уголовным преступлением».

— Законодатели,— пояснил Вячеслав Лебедев,— допустим, не предусмотрели для человека лишение свободы. Надо ли нам, чтобы у человека при этом была судимость? Мы полагаем это излишним и для него, и для его семьи, и для его родственников…

Кроме того, председатель Верховного суда туманно намекнул на некий проект, который «не фантастический, а реальный проект… Я его обсуждал с людьми, от которых это зависит…

Ведь есть экономические споры, есть гражданские дела, которые можно реализовать в электронной сфере… Но это я потом скажу!..»

Но в общем, уже примерно понятно и может стать даже чем-то похожим на прорыв.

Выходя из Верховного суда, я столкнулся в дверях с большим количеством людей, которые намерены были войти в эти двери все сразу вместе, причем с большим количеством крупных музыкальных инструментов.

Я понял, что апофеоз юбилея близок как никогда.

Андрей Колесников