Профильные ЕГЭ противоречат закону «Об образовании». Почему, объясняет Александр Трушин

В феврале выпускники российских школ определились с выбором Единых государственных экзаменов, которые они будут сдавать в конце учебного года. ЕГЭ стал настолько сложным, что не каждый ученик подготовится к нему без репетиторов. Причина — ползучая профилизация экзамена, загоняющая в угол и детей, и родителей. "Огонек" выяснил: профильные ЕГЭ противоречат Закону об образовании, принятому в 2012 году

"Я тупой", "Я ничего не знаю", "Пора покупать мыло и веревку" — самые популярные реплики на сайтах и форумах "Поступашки", портале для тех, кто готовится в наиболее престижные вузы. ЕГЭ, дающий пропуск в эти вузы, в последние два года стал сильнейшим стрессом — и для детей, и для родителей. И речь не только о сдаче экзамена (бывает, что и с автоматчиками при входе в школу в день ЕГЭ), но и о подготовке к нему.

Сегодня подготовка и сдача ЕГЭ превратилась в гонку за баллами для поступления в престижные вузы. А высокие баллы дает только выполнение сложных заданий на профильном ЕГЭ. А выполнение таких заданий возможно только с помощью репетитора. И никто не обращает внимания, что все это идет вразрез с Законом об образовании (от 29 декабря 2012 года N 273-ФЗ), в котором наша школа называется "средней общеобразовательной".

Ни лицеи, ни гимназии там не упоминаются. Только один раз, в 66-й статье, говорится, что "организация образовательной деятельности <...> может быть (выделено нами.— "О") основана на дифференциации содержания с учетом образовательных потребностей и интересов обучающихся, обеспечивающих углубленное изучение отдельных учебных предметов (профильное обучение)". То есть "углубленка" может быть, а может и не быть. Она не обязательна. Но ЕГЭ-то у нас — именно профильный, углубленный!

Взять да и разделить

Эта проблема возникла в 2015 году — тогда математику, которая поначалу была обязательной для всех выпускников и экзамен был действительно единым, разделили на два уровня. Ребята, которые намерены поступать в вузы на инженерные и экономические специальности, стали сдавать профильную математику. Гуманитариям жизнь "облегчили": они сдают математику на базовом уровне и получают оценки по пятибалльной шкале.

Казалось бы, оставив продвинутую математику тем, кому она будет нужна для дальнейшей учебы, школа получила мотивированных и знающих учеников. Но результат обескуражил.

Баллы по профильной математике в 2016 и 2017 годах были ниже, чем в 2014-м, когда экзамен был действительно единым. Средний балл 2016 года — 46,3, 2017-го — 47,1. В Рособрнадзоре достижением 2017 года гордятся: почти на балл больше. Доля детей, сдавших на 80-100 баллов, увеличилась на 0,75 процента (по данным Федерального института педагогических измерений, ФИПИ). А вот число чистых стобалльников уменьшилось с 301 в 2016-м до 224 в 2017-м — это тоже шаг вперед? Есть проблема с пересчетом первичных баллов в тестовые. Поясним: за решение задач выпускник может получить максимум 32 балла, и это соответствует 100 баллам по тестовой шкале. В одном месте шкалы 1 первичный балл равен 6 тестовым, в другом — идет один к одному. В своих соцсетях десятки тысяч выпускников подписывались под петициями президенту с просьбой изменить шкалу пересчета баллов. Но пока эта шкала остается прежней.

В 2017 году был установлен минимальный порог баллов по профильному экзамену — 27. Рособрнадзор сообщал: его не преодолели 14,34 процента участников ЕГЭ. Если сдавала 391 тысяча выпускников (из общего числа в 716 тысяч), то за бортом остались 56 тысяч человек. Этим ребятам оказался закрыт путь в инженерные, экономические и вообще во все вузы, где требуется математика. А также в другие, потому что, например, биологию они не сдавали, ведь ставка была сделана на технический вуз, а несданный профильный по математике как базовый математический не засчитывается.

Задачка со многими неизвестными

Иван Ященко, руководитель группы разработчиков ЕГЭ по математике, несколько раз употребил в разговоре с "Огоньком" слова "профилизация ЕГЭ". По его словам, "действующий Федеральный государственный образовательный стандарт (ФГОС) 2004 года предусматривают базовый и профильный уровни изучения предметов в старшей школе. Контрольно-измерительные материалы (КИМы) ЕГЭ по профильной математике разработаны на основе этого ФГОС. На таких же профильных требованиях созданы и КИМы по всем экзаменам по выбору".

— Принципиальное отличие нашего профильного ЕГЭ по математике от экзаменов в других странах в том,— подчеркнул Иван Ященко,— что в нем исключены задания с выбором ответа. Для нас главное — умение решить сложную задачу и записать четко аргументированное, логически грамотное решение. Таков заказ вузов, который мы воплотили в требованиях профильного ЕГЭ.

Вот ключевой момент: оказывается, имеется "заказ вузов"! Выходит занятная картинка: вузы хотят получать студентов, умеющих решать сложные задачи, именно этот навык интересует их в абитуриентах, а средняя школа под высшую подстраивается?

Иван Ященко считает, что разделение ЕГЭ по математике на два уровня "в каком-то смысле было восстановлением справедливости: после введения ЕГЭ в 2009 году один ребенок мог изучать углубленно какой-то предмет, а другой нет, но все сдавали одинаковый обязательный ЕГЭ. А теперь школы получили возможность серьезно заниматься профильным обучением. Более того, разделение ЕГЭ на два уровня соответствует Концепции развития математического образования.

— В концепции,— продолжает Иван Ященко,— предусмотрены три уровня изучения математики. Первый — математика для жизни, второй — математика для профессии (бухгалтеры, массовые инженеры) и третий — математика для творчества (математики, физики, экономисты-аналитики, инженеры исследователи). Базовый экзамен обслуживает первое направление, профильный — второе и третье. Третий уровень соответствует 80-100 тестовым баллам ЕГЭ.

Догадка, стало быть, верна: профильный ЕГЭ не демонстрирует освоение учащимися образовательной программы, а обслуживает интересы вузов.

Но Концепция математического образования была утверждена правительством через год после принятия Закона об образовании, 24 декабря 2013 года N 2506-р. Как могут сосуществовать два документа, прямо противоречащие друг другу? Ведь в Законе ясно сказано: профильное обучение возможно, но не обязательно. А Концепция математического образования заложила "углубленку" в ЕГЭ. Учителя наши, может быть, закон и читали, но для них руководство к действию — контрольно-измерительные материалы ЕГЭ, вывешенные на сайте Федерального института педагогических измерений. По ним они смотрят, к чему надо готовить детей, и готовят.

Ирина Абанкина, директор Института развития образования НИУ ВШЭ, отмечает:

— Кособокость нашей школы заключается в том, что мы слишком увлечены предметной профилизацией. И совершенно не сопрягаем ее с таким же углубленным познанием ребенком себя и окружающего мира в целом. В результате профилизация получается очень зауженная. В современном мире она не работает: работодателей интересует скорее общее развитие человеческого капитала, универсальные навыки и компетенции, а не узкоспециализированные навыки, которые ориентируют людей на быстроустаревающие позиции. Эти позиции уже заполнены, молодежь там не нужна. А к новым профессиям узкий специалист не подготовлен.

ЕГЭ должен быть итогом школьного обучения. Мы платим налоги, чтобы дети получили общее среднее образование. Если же ЕГЭ — это способ поступления в вузы, то дети говорят: я готовлюсь в вуз, а школа — бог с нею. Конечно, вузы хотят брать на обучение выпускников с 80-100 баллами. Но таких немного.

Фактически принимают и с 40, и с 35 баллами. Какие дети есть — тех и берут. И в этом случае профилизация ЕГЭ оказывается просто бессмысленной...

Артур Реан, заведующий лабораторией профилактики асоциального поведения Института образования НИУ ВШЭ (и по первому образованию физик-математик), настроен еще более резко: профилизация не бессмысленна — вредна!  Он считает, что в школьных программах и учебниках, начиная с 8-го класса, есть темы, которые выходят за пределы общего школьного образования:

— Такие темы, как, например, математический анализ, очень сложны для понимания учениками,— говорит Артур Александрович.— Никто ведь вообще не проводил исследований, как они эти темы усваивают. И если это происходит с перенапряжением интеллектуальных сил, у ребенка возникает стресс. Не потому, что он не хочет, а потому, что для этого требуются особые математические способности, которых у него может не быть. Ребенок этого не понимает. Он видит, что на учебнике написано: для средней школы. Значит, любой должен это усвоить, а если нет, то он хуже других. С этого начинаются серьезные психологические проблемы. У школьника возникает отторжение, неприятие школы со всеми вытекающими последствиями, включая агрессивное отношение к учителям и сверстникам.

Но предметникам эти доводы неинтересны. Иван Ященко, например, говорит:

— Мы считаем — и это позиция вузов, Академии наук, математической общественности,— что нам нужно растить ребят, которые умеют думать и записывать свои мысли. Это умение проверяется на профильном ЕГЭ по математике.

Ирина Абанкина с этим не соглашается:

— Я убеждена, что ранняя специализация, не сопряженная с пониманием своих способностей, становится тормозом в развитии детей. На самом деле мы разумную профилизацию (ребенок должен попробовать себя в разных видах деятельности и попытаться понять, что ему близко) подменяем углубленным изучением чуть не с начальной школы.

И кто в этом споре прав?

Чтобы разобраться, стоит вернуться к сказанному Иваном Ященко: "Сегодняшние ЕГЭ сделаны по ФГОСам 2004 года". По идее, Закон об образовании, который вышел в 2012 году, этот образовательный стандарт отменяет. А он возьми и не отменись! Как такое получилось? Почему именно эти стандарты столь популярны у предметников и живучи?

Есть версия, которая выглядит весьма правдоподобной. Расскажем о ней подробно.

Золотой стандарт

В конце 1990-х годов у нас появилось огромное количество гимназий, лицеев, школ с углубленным изучением разных предметов. Пожалуй, их было больше, чем требовалось для действительно способных и одаренных учеников.

Но родители стремились именно туда отдавать детей в надежде на поступление в престижные вузы. Из этой практики и родился ФГОС 2004 года, в котором заложено углубленное изучение почти всех предметов и учтена сложившаяся к тому времени практика: чтобы поступить в вуз, надо было заниматься дополнительно с вузовским преподавателем. Потому что требования на вступительных экзаменах по одному и тому же предмету в разных вузах отличались. Понятно, что школьные учителя не могли одновременно давать знания и для мехмата МГУ, и для Бауманки, и для Плехановки.

Последствия не замедлили сказаться: вузы постоянно поднимали планку приемных требований, началась эпоха расцвета репетиторства. Не того, что было всегда (помощь детям, не успевавшим по школьной программе), а иного рода — занятия с репетитором стали способом поступления в вуз и превратились в доходный промысел для "широких преподавательских масс".

Введенный в 2009 году ЕГЭ сломал эту систему. Преподаватели вузов переполошились: их лишили значительных доходов. Они и возглавили фронду, а аргументы против ЕГЭ были упакованы в форму благородного негодования: как же так, мы не будем знать, кого берем, нам надо посмотреть абитуриенту в глаза.

Подобные аргументы, правда, не помешали разработке в 2009-2011 годах в Институте стратегии развития образования (ИСРО, тогда он назывался Институт стратегических исследований в образовании) новых ФГОС начального, основного и полного среднего образования. Они уводили школу от крена в профильное обучение и были даже утверждены Минобрнауки и Госдумой. Предполагалось, что эти стандарты будут обновляться раз в пять лет...

Увы, до сих пор они... не введены в действие. Может быть, потому, что обучение по новым стандартам требует немалых финансовых затрат: и на переподготовку педагогов, и на оснащение школ новыми учебниками и оборудованием (там ведь прописаны не только знания, но и условия реализации задач обучения), а денег, как известно, нет.

Зато есть очередные административные увлечения профильного министерства: настала пора оптимизации и подушевого финансирования школ. Директора быстро раскусили этот фокус. Школ стало меньше, учителей тоже, а детей больше. В ИСРО говорят: сейчас в классах учатся в среднем по 35 человек. Вместо 20-25, как предусмотрено законом. Тот же закон, кстати, предусматривает, что на первом месте должно стоять личностное развитие ребенка, а как учитель, работающий на две ставки и замордованный бюрократической отчетностью, при таком количестве детей будет это делать? Одновременно КИМы становились все сложнее и сложнее. Ведь, как выяснилось (см. сказанное выше), заказчиком их были не школы, а вузы.

Так возникла и стала расширяться с годами неизбежная трещина: между профилизацией и нормой. Учителя не в состоянии заменить вузовских преподавателей и давать детям знания на уровне 1-го курса, они просто не должны это делать, их задача довести ученика до государственной итоговой аттестации (ЕГЭ), которая должна показывать, как ребенок освоил школьную программу. Но профильный ЕГЭ — это уже не школьная программа, его не сдать без услуг репетитора. Кто репетиторы? Да те же вузовские преподаватели. Они, получается, вернули себе то, что у них отняли в 2009 году с введением ЕГЭ. И чем "взрослее" профилизация, тем выше цены у репетиторов. Подготовка к профильному ЕГЭ по математике в Москве сегодня, например, стоит уже 3300-3600 рублей за одно занятие.

Введя профильный экзамен по математике, образовательные начальники, по сути, обрекли многие семьи на платное обучение. А куда людям деваться — платят, поскольку отменить золотой образовательный стандарт пока не может никто.

И ответственности за каждодневное нарушение Закона об образовании не несет никто...

Александр Трушин