Эскалация между Москвой и Лондоном ударила по культурным связям

Конфликт между Москвой и Лондоном развивается по нарастающей. В начале этой недели Совет национальной безопасности Великобритании обсудит новые меры в отношении России в связи с решением о высылке 23 британских дипломатов, отзыве согласия на открытие генконсульства в Санкт-Петербурге и прекращении деятельности Британского совета в РФ. Более радикальные, чем ожидалось, действия Москвы, которая перекрыла главный канал распространения британской «мягкой силы» в РФ, доказывают: Россия считает «окно возможностей» в отношениях с Лондоном закрытым. Кроме того, опрошенные “Ъ” эксперты считают, что, избрав подчеркнуто жесткий сценарий, Москва рассчитывает не дать повода расценить свои действия как косвенное признание вины в «деле Скрипаля».

Две недели, прошедшие после отравления в Солсбери экс-полковника ГРУ Сергея Скрипаля, отбросили российско-британские отношения на десятилетия назад. Подтверждением того, что новый кризис становится еще более масштабным, чем история отравления бывшего офицера ФСБ Александра Литвиненко в конце 2006 года, стали объявленные Москвой ответные меры в связи с решением Лондона выслать из Соединенного Королевства 23 российских дипломата.

Заявление МИД РФ, содержащее перечень ответных шагов, появилось на лентах агентств в субботу утром, сразу после того, как вызванный на Смоленскую площадь посол Великобритании в Москве покинул здание дипломатического ведомства. Как следует из сообщения МИД РФ, Москва объявила персонами нон грата 23 дипломата, а также приняла решение отозвать согласие на деятельность британского генконсульства в Санкт-Петербурге и прекратить работу Британского совета в РФ.

Кроме того, Москва оставляет за собой право принять дополнительные меры, «если будут предприняты дальнейшие действия недружественного характера в отношении России».

В своем ответе Лондону Москва не ограничилась зеркальным ответом на высылку 23 дипломатов и пошла гораздо дальше. Оглашенные меры предусматривают прекращение работы дипмиссии в Северной столице, а также Британского совета — общественной благотворительной организации, занимавшейся реализацией в РФ образовательных и культурных программ и фактически ставшей главным каналом распространения в России британской «мягкой силы». В ходе предыдущего дипломатического конфликта, вызванного «делом Литвиненко», в 2007 году были закрыты 13 из 15 центров Британского совета в РФ. Тем не менее объявить о полном сворачивании его работы Москва тогда не решилась. Спустя десятилетие Британский совет не пережил «дело Скрипаля».

«Руководитель Британского совета остается в России, он может выполнять функции советника по культуре и заниматься продолжением всех тех программ, которые имеются»,— попыталась успокоить страсти официальный представитель МИД РФ Мария Захарова. Однако британскую сторону эти слова не убедили. «Мы до глубины души разочарованы. С нашей точки зрения, когда политические или дипломатические отношения становятся сложными, культурные связи и возможности в сфере образования жизненно важны для сохранения имеющегося диалога между людьми и организациями»,— говорится в официальном заявлении Британского совета.

Не согласен с трактовкой Москвы и министр иностранных дел Великобритании Борис Джонсон. «Эти бесполезные меры только принесут потери простым россиянам, лишая их возможности учить английский язык и подавать заявки на получение британской визы»,— заявил глава Форин-офиса. МИД Великобритании также сообщил, что Совет национальной безопасности в начале недели рассмотрит «дальнейшие меры» в отношении Москвы. Упомянув изучение английского языка, Борис Джонсон затронул один из наиболее чувствительных для россиян вопросов. Британскому совету принадлежит официальное право на проведение экзамена IELTS — сертифицированного теста на знание английского, который необходимо пройти, отправляясь на постоянное место жительства, работу или учебу в англоговорящие страны.

Опрошенные “Ъ” эксперты считают, что избранный Москвой подчеркнуто жесткий сценарий в кризисе вокруг «дела Скрипаля» объясняется как утратой надежд на развитие диалога с Лондоном при нынешнем кабинете Терезы Мэй, так и нежеланием выглядеть слабой стороной, что может быть воспринято как подтверждение правомерности выдвинутых Москве обвинений.

«Лондон не оставил Москве выбора. Российский мягкий ответ накануне голосования 18 марта выглядел бы странным. Кроме того, любой такой ответ воспринимался бы как косвенное признание Москвой своей вины»,— пояснил “Ъ” генеральный директор Российского совета по международным делам Андрей Кортунов. По мнению эксперта, главные надежды на европейском направлении Москва связывает не с Британией, а с Германией и Францией, с которыми «все еще сохраняется определенное пространство для диалога».

Схожего мнения придерживается завотделом европейских политических исследований ИМЭМО РАН Надежда Арбатова. «Жесткая позиция Москвы — это защитная реакция. Россия не могла позволить себе более мягкий ответ, потому что он мог быть расценен как косвенное доказательство ее вины»,— пояснила “Ъ” госпожа Арбатова. По мнению эксперта, российско-британский конфликт не перерастет в новый масштабный кризис в отношениях с ЕС. «Европа устала от конфронтации, и ухудшать отношения с Россией еще больше, несмотря на отдельные жесткие заявления в адрес Москвы, она не готова»,— считает Надежда Арбатова.

Сергей Строкань