В этом году исполнилось 20 лет институту банкротства в России

Не секрет, что индикатором состояния экономики является стабильность делового оборота, а именно способности бизнес-единиц на протяжении длительного времени осуществлять свою деятельность.

В последние годы практически все компании сталкиваются с необходимостью оценивать риски банкротства. Будь то банкротство собственного бизнеса или банкротство контрагентов.

Вот достаточно интересные статистические данные экономического «естественного отбора», сформированные по количеству инициированных дел о банкротстве с 2015 по 2017 годы и первое полугодие 2018 года.

В целом в России количество возбужденных дел о банкротстве:

в 2015 году составило 37 023, за первые полгода — 17 596.

В 2016 году — 28 893, за первые полгода — 13 734.

В 2017 году — 33 355, за первые полгода — 13 848.

В первой половине 2018 года количество инициированных дел о банкротстве — 12 794.

Таким образом, для РФ самым показательным годом в этот период стал 2015 год.

Для Челябинской области самые высокие показатели по количеству инициированных дел о банкротстве сложились 2017 году — 854 дела, за первые полгода — 398 дел. Для Курганской области, как и для всей России, рекордным стал 2015 год — 137 дел и 55 дел за первое полугодие.

Такие масштабы банкротств существуют довольно давно — с 2006 года, периодически их число то сокращается, то увеличивается и в подавляющем большинстве случаев, несмотря на многочисленные предусмотренные оздоровительные процедуры, банкротства заканчиваются ликвидацией должника и потерей кредиторами сумм долгов.

Если до внесения в закон о банкротстве изменений в июле 2017 года бенефициарам зачастую удавалось избежать ответственности за долги перед кредиторами, то теперь практически любая процедура имеет шанс закончиться привлечением контролирующих лиц к субсидиарной ответственности.

В свое время Высший арбитражный суд дал отправную точку формированию делового правопорядка по правилам, устанавливаемым не только законом, но и толкующей его судебной практикой. Теперь эту тенденцию продолжил Верховный суд.

Можно выделить два основных направления развития банкротного регулирования в настоящий момент. Это взыскание долгов за счет контролирующих лиц путем привлечения их к субсидиарной ответственности, а также исключение из числа кредиторов, допускаемых к разделу конкурсной массы, аффилированных к должнику лиц, так называемая субординация долгов.

Субсидиарная ответственность призвана противодействовать злоупотреблениям корпоративной формой, а именно случаям, когда юридические лица используются для недобросовестных целей: уклонения от уплаты налогов, уклонения от исполнения гражданско-правовых обязательств и т.п.

Наиболее интересным инструментом привлечения к ответственности контролирующих лиц по долгам банкрота является субсидиарная ответственность за невозможность полного погашения требований кредиторов и взыскание убытков, причиненных должнику.

При этом субсидиарная ответственность предполагает взыскание с контролирующего лица всего не закрытого в ходе конкурсного производства реестра, а убытки взыскиваются в той сумме, в которой они причинены недобросовестными действиями контролирующего лица.

По общему правилу, контролирующее лицо, создавшее условия для дальнейшего значительного уменьшения стоимости активов должника и увеличения размера его обязательств, подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в полном объеме, поскольку презюмируется, что из-за его действий (бездействия) окончательно утрачена возможность восстановления платежеспособности должника и, как следствие, утрачена возможность реального погашения всех долговых обязательств.

Опровержение таких презумпций следует строить на том, что банкротство обусловлено внешними факторами. Представляется, что для такого доказывания все чаще будут использоваться экономические экспертизы и важно умение прогнозировать их результаты.

Что касается субординации долгов, то это понятие предполагает понижение в реестре обязательства перед контролирующим (аффилированным) лицом по сравнению с обязательствами перед независимыми кредиторами. В нашей юрисдикции применение данного принципа приводит к отказу во включение в реестр кредиторов таких долгов.

При принятии решений об отказе во включение в реестр, в частности, займов, предоставленных аффилированными лицами, суды руководствуются следующим. Участник/руководитель объективно влияет на хозяйственную деятельность должника, поэтому в случае последующей неплатежеспособности должника исходя из требований добросовестности, разумности и справедливости на такого участника подлежит распределению риск банкротства контролируемого им лица, вызванного косвенным влиянием на неэффективное управление последним посредством запрета в деле о несостоятельности противопоставлять свои требования требованиям иных (независимых) кредиторов.

Аналогично ситуация обстоит с заключением сделок в условиях аффилированности займодавца, заемщика и поручителя. Для включения в реестр данные лица должны раскрыть разумные экономические мотивы совершения обеспечительной сделки, в том числе выдачи поручительства. В обратном случае суды сделают вывод, что члены группы создали подконтрольную фиктивную кредиторскую задолженность для последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов и откажут во включении таких требований в реестр.

Таким образом, наша правовая система постепенно формирует процедуры, существенно повышающие шансы добросовестных кредиторов на получение исполнения по долговым обязательствам. Вместе с тем усложнилось положение контролирующих должника лиц, даже не совершавших недобросовестных действий по «выводу» активов, и повысился стандарт доказывания при защите прав контролирующих лиц.

Весь проект в формате PDF