В меру своей ограничительности
“Ъ” поговорил с экспертами о санкционной войне между США и Россией
Анонсированные на минувшей неделе новые санкции США против РФ свидетельствуют: российско-американские отношения входят в новую фазу эскалации, которую премьер-министр РФ Дмитрий Медведев назвал «полноценной торговой войной». Анализируя, какие изменения произойдут в российской экономике и жизни граждан, а также в международных отношениях, политики, дипломаты и эксперты моделируют самые разные сценарии. По просьбе “Ъ” ведущие российские и иностранные эксперты ответили на три вопроса: 1) что происходит? 2) каким будет ответ Кремля? 3) каковы возможные последствия санкций для России и мира?
Фото: Александр Щербак, Коммерсантъ
Федор Лукьянов, председатель Совета по внешней и оборонной политике, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»:
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
1. Политическая борьба в США достигает кульминации накануне промежуточных выборов в Конгресс. На фоне растущих экономических показателей, которые играют на руку администрации и республиканцам, демократы активизируют атаку против Трампа на главном, «российском» направлении.
Белый дом старается перехватить инициативу и доказать, что он, а не Конгресс управляет «наказанием России», при этом смещая фокус с вмешательства в избирательные процессы на другие вопросы, в частности «дело Скрипалей». В итоге принимаются и те, и другие, и третьи пакеты мер давления — по принципу соревнования. Внутренняя логика при этом доминирует над внешней, о последствиях для отношений с Россией всерьез не задумывается ни одна из сторон.
2. Возможности России ограниченны, у Москвы нет сопоставимых с Вашингтоном мер давления просто в силу того, что США занимают центральное место в международной экономической системе и во многом продолжают ею управлять. То есть о действительно зеркальном ответе говорить не приходится. Обсуждаемые меры — прекращение поставок ракетных двигателей, титана, урана и некоторые другие — нанесут урон определенным американским производителям, однако станут финансовым ударом и по российскому бюджету, а в более длительной перспективе будут означать потерю важных рынков в Америке.
C момента принятия санкционного закона CAATSA в августе 2017 года реакция России неизменно была осторожной и сдержанной. Одномоментного эффективного ответа на американские действия нет, нужна серьезная и продуманная стратегия комплексного противодействия, которая использовала бы любые промахи и слабые места Вашингтона (не только на российском направлении) и имела бы целью усугублять все проблемы Соединенных Штатов, пока атмосфера в Вашингтоне не изменится. Особенно важно гибко устанавливать отношения и координировать действия со всеми недовольными американской политикой, благо США при Трампе проводят крайне агрессивный курс против очень многих стран и вызывают у них отторжение.
3. Российско-американские отношения находятся в катастрофическом состоянии, вероятно, худшем, чем когда-либо на памяти. Российской стороне следует исходить из того, что ни о каких договоренностях сейчас просто не может идти речи, они невозможны, и опыт двух встреч с Трампом (Гамбург и Хельсинки) наглядно об этом свидетельствует. Не существует и конкретных уступок, на которые даже гипотетически могла бы пойти Россия.
Тема вмешательства в выборы, как и требования в связи с «делом Скрипалей», для России не предполагают никаких других шагов, кроме признания себя «страной-изгоем» и безоговорочной капитуляции. Но и то и другое сегодня за пределами воображения, кто бы ни управлял Россией, следовательно, оснований для договорного разрешения конфликта сейчас просто нет.
России следует перейти в режим управления многочисленными рисками и выживания в условиях крайне жесткого давления: не ввязываясь в перепалки, не стремиться к ритуальным контактам, вообще отказаться на время от задачи «нормализации отношений с США», учитывая, что «норма», как ее представляют в Америке, сегодня выходит за рамки допустимой.
Необходимо сосредоточиться на решении множества конкретных задач собственного развития, изыскивая любые пути обхода бесконечных препон, которые будут создавать Соединенные Штаты, и пытаться принуждать к тому же своих союзников. Сейчас действительно наступило «военное время» — холодная экономическая и политическая война, и война — это время противостояния, а не рефлексий о прошлом.
Андрей Кортунов, генеральный директор Российского совета по международным делам:
Фото: Из личного архива
1. На наших глазах разворачивается ожесточенная санкционная война. Но не столько между Москвой и Вашингтоном, сколько между Белым домом и Капитолийским холмом. 2 августа в Конгрессе было выдвинуто предложение ужесточить режим санкций США в отношении России, в том числе путем запрета на операции с российским госдолгом и блокировки счетов российских госбанков. А менее чем через неделю Государственный департамент объявил о принятии собственного пакета санкций, предусматривающего запрет на экспорт в Россию электроники двойного назначения, и заявил о возможности второго, гораздо более масштабного раунда санкций через три месяца.
По-видимому, администрация Трампа преследует три цели: перехватить инициативу у Конгресса, продемонстрировать готовность жестко отстаивать интересы США и получить дополнительные козыри для последующего торга с Кремлем.
2. Судя по первой реакции, в Кремле прекрасно понимают расстановку политических сил в Вашингтоне, и, разумеется, в этой политической игре Кремль будет стараться подыгрывать Белому дому, а не Капитолию. Это значит, что из Москвы могут последовать разнообразные грозные заявления, чтобы никто не мог подумать, что санкции Госдепа — полная профанация.
Но ожидать решительных ответных российских мер пока не следует — во всяком случае, в самое ближайшее время. А что будет через три месяца в российско-американских отношениях, пока никто не знает. Напомню, что решение о втором раунде санкций Госдепа должно будет приниматься уже после ноябрьских выборов в Конгресс, в новой политической обстановке.
3. Большую тревогу вызывают два обстоятельства. Санкции — и не только против России — становятся одним из основных инструментов внешней политики США, подменяя собой дипломатию. Там, где нужен скальпель хирурга, орудуют топором мясника. Политический раскол в Америке не только сохраняется, но и углубляется. А это значит, что в обозримом будущем самая сильная страна мира будет не в состоянии проводить последовательную или хотя бы предсказуемую внешнюю политику.
Для России новые санкции — очередной сигнал: если мы не добьемся реального экономического прорыва, о котором у нас много говорят, но который постоянно откладывается на будущее, то страна останется уязвимой для внешнего давления.
Андрей Сушенцов, программный директор Валдайского клуба, президент агентства «Евразийские стратегии МГИМО Консалтинг»:
Фото: РИА Новости
1. У Конгресса и администрации разные мотивы. Конгресс хочет просто наказать Россию, у него нет задачи подготовить почву для нового этапа улучшения отношений или выдвинуть какие-то переговорные позиции, которые потом можно было бы обсудить.
Конгресс хочет ввести меры, которые должны послать России сигнал о том, что ее мнимое вмешательство не останется без ответа, и на этом поставить точку. Внешняя политика Конгресс интересует довольно мало. Принимаемые Конгрессом меры носят скорее внутриполитический характер. Администрация, напротив, полагает, что новым этапом давления на Россию она выдвинет переговорные условия, которые можно будет обсуждать.
2. Расчет Госдепа и Белого дома может оказаться неверным. Москва, скорее всего, будет пытаться отвечать симметрично или близко к симметричному. И на все пункты, которые будут ущемлять российские интересы, последует ответ, который навредит американским интересам. Санкции могут коснуться работы американских банков в России, американских авиакомпаний, которые осуществляют полеты над территорией России, и т. д. Наиболее чувствительным шагом со стороны США может стать запрет на открытие корреспондентских счетов российских государственных банков в США — российские власти могут квалифицировать это фактически как агрессию.
То есть, если санкции перейдут определенную черту, Москва вполне может назвать их актом агрессии. И тут будет велик соблазн начать предпринимать в отношении США то, в чем российские власти обвиняют. Я говорю о разного рода операциях в киберпространстве.
3. Отношения продолжат ухудшаться. Хорошо подготовленные встречи первых лиц дают обратный результат. А задача направления сигналов американскому истеблишменту, который настроен против собственного президента, Россией пока не ставится или решается неудовлетворительно. Возникает парадоксальная ситуация: на уровне глав государств взаимопонимание вроде бы есть, но оно не просто не помогает, а даже мешает оздоровлению российско-американских отношений.
В нынешней ситуации я вижу два основных сценария. Первый: продолжение линии на повышение ставок. Вводя новые санкции, американцы чувствуют себя относительно безопасно, поскольку полагают, что России нечем ответить. Видимо, российский ответ будет призван их удивить. То есть речь идет о новом этапе эскалации, и, вероятно, не последнем. В конечном счете это может привести к кризису, сравнимому с Карибским. Прямые аналогии тут, конечно, неуместны, но рано или поздно сторонам придется вновь осознать, что они являются заложниками взаимного гарантированного уничтожения и не могут себе позволить безответственно ухудшать отношения друг с другом.
Второй сценарий предполагает инвестирование значительных средств в правильную коммуникацию с американским истеблишментом. То есть не только с президентом. Такая задача в России пока не ставится и в целом предметно даже не обсуждается. Я активно продвигаю идею выстраивания методичной системы коммуникации с Конгрессом и американской бюрократией, но часто встречаю недопонимание среди коллег, которые считают это безнадежным делом. Проблема в том, что мы даже никогда не пытались ставить и обсуждать этот вопрос. Работать с американским Конгрессом и создавать систему, которая проверяемо показывала бы отсутствие враждебных намерений, нужно. Для начала, может быть, стоит открыть в Вашингтоне филиал какого-то российского исследовательского института или мозгового центра и оформить его в полном соответствии с американскими правилами, чтобы действия России выглядели для чиновников из США полностью транспарентными. В нынешней ситуации эта задача кажется нерешаемой, но это не так.
Антон Федяшин, профессор Американского университета (Вашингтон):
1. Мир вступил в переходный период от эпохи идеологии обратно к эпохе суверенитета. И этот процесс оказался наиболее болезненным для США как страны, которая привыкла играть роль гегемона западного, а после 1991 года — и всего мира.
Одна из реакций на тектонический геополитический сдвиг, который планета переживает уже десять лет,— восстановление суверенитетов нескольких государств, включая Россию, Китай, Индию. Экономические санкции, вводимые США против увеличивающегося числа субъектов международного права,— это проверка на государственную суверенность.
Сейчас идет марафон суверенитетов — кто выдержит экономическое и геополитическое давление дольше и сломит волю соперников — США, Китай, Россия?
2. Не думаю, что Кремль сможет каким-либо болезненным способом ответить на американские санкции. Россия гораздо более зависима от Запада экономически, чем наоборот. Разговоры о приостановке торговли энергоресурсами абсурдны, так как это до сих пор самый большой источник доходов российского правительства. Самым лучшим ответом на санкции было бы удачное использование этой возможности, чтобы провести необходимые экономические реформы в России и сделать ее более конкурентоспособной в мире высоких технологий, далее диверсифицировать торговых партнеров и рынки покупки и сбыта товаров, а также создать независимую платежную систему и продолжить работать вместе с партнерами над новыми финансово-инвестиционными стриктурами, которые не под тотальным контролем западных стран.
3. В ближайшем будущем России придется болезненно приспосабливаться ко второму пакету санкций, если он будет принят. Но новые санкции создадут проблемы и для США.
Во-первых, вовсе не очевидно, что европейские страны присоединятся к этим санкциям.
Во-вторых, использование экономических санкций без причин и против всех, с кем Вашингтон не согласен, скоро повернет против США даже их союзников, что уже происходит в случае с европейским неповиновением санкциям США по отношению к Ирану. Все это ускоряет падение американского геополитического влияния и вдохновляет суверенные страны двигаться к дедолларизации международных отношений.
Андрей Безруков, доцент кафедры прикладного анализа факультета политологии МГИМО, полковник СВР в отставке:
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ
1. Идет борьба за власть, причем на нескольких уровнях. Как внутри США, так и за их пределами, поскольку интересы крупных американских финансовых группировок глобальны. Задача демократов и связанной с ними части истеблишмента и бизнеса — дискредитировать конкурентов. То есть Дональда Трампа и тех, кто пришел с ним. В ноябре в США состоятся очень важные выборы — обновляется треть Сената и вся Палата представителей. Я почти уверен, что республиканцы сохранят контроль над Сенатом, но если демократы получат большинство в Палате представителей, то они смогут блокировать все республиканские инициативы. Впрочем, у республиканцев есть все шансы сохранить доминирующие позиции в обеих палатах Конгресса. Более того, в Конгресс может прийти достаточно большое количество людей, которые обязаны Дональду Трампу лично.
Что нужно знать о расследовании связей президента США с Россией
В любом случае ставки очень высоки. Россия стала инструментом этой внутриполитической борьбы. Отсюда попытки по максимуму раскрутить тему расследования спецпрокурора Роберта Мюллера (хотя его команде не удалось найти даже намека на сговор кампании Трампа с Кремлем) и мнимого российского вмешательства в американские выборы. Эту тему будут ежедневно раскручивать вплоть до самых выборов. Трамп же — для того чтобы что-то противопоставить этому давлению — должен показать, что он уж точно не мягче в отношении России, чем Конгресс. По сути, там идет соревнование.
2. Любой ответ Кремля будет расценен как враждебное действие и вызовет желание ударить по России еще сильнее. И хоть это политически неприемлемая для нас позиция, в идеале нужно было бы просто промолчать.
Что Кремль может реально сделать, это начать менять внутреннюю систему с целью снижения ее зависимости, в частности, от доллара и от мировой финансовой системы в целом. Нужно также проводить кадровые замены, снимая людей, которые не отстаивают национальные интересы. Нужно использовать нарастающее внешнее давление для внутренних — в том числе экономических — реформ.
3. Последствия, скорее всего, будут весьма неблагоприятными. В Конгрессе и после выборов останутся люди, которые сделали карьеру на антироссийской риторике. То есть от американских законодателей примирительных шагов в сторону России ожидать не приходится. Если администрация Трампа сможет укрепить свои позиции, то здесь возможны позитивные подвижки. Но ее действия будут опять же скованы Конгрессом. Реальных улучшений стоит ожидать не ранее чем после того, как полностью поменяется политический ландшафт в Вашингтоне, а это произойдет только через несколько президентских сроков.
Арег Галстян, эксперт Российского совета по международным делам (РСМД):
1. Санкционная политика США имеет не столько внешнеполитическое, сколько внутриполитическое измерение. Конгрессмены и сенаторы, принимая политические решения, ориентируются не на партийную дисциплину и позицию администрации, а исключительно на настроения собственного электората в округах и штатах. Активная работа ведущих СМИ привела к тому, что большинство американцев уверены в том, что Россия имеет отношение к вмешательству в выборы в США, является агрессором на украинском и сирийском треках, а также повинна в отравлении Сергея Скрипаля в британском Солсбери. Более того, в стране становится все больше людей, которые уверены, что, если бы не вмешательство Москвы, победу на выборах одержала бы Хиллари Клинтон. Ни один законодатель не может игнорировать подобную конфигурацию и выступать против санкций или хотя бы придерживаться нейтралитета. Поэтому в Конгрессе действует двухпартийный консенсус относительно необходимости давления на Россию посредством санкций. Аналогичная ситуация наблюдается в Белом доме. Желание наладить отношения с Россией в какой-то степени стоило карьеры ряду членов администрации: к примеру, экс-советнику по национальной безопасности Майклу Флинну (отсюда и выражение «эффект Флинна»). Яркое тому подтверждение — последнее трехчасовое слушание госсекретаря Майка Помпео в сенатском комитете по международным делам. Он взял удар на себя, защитив Трампа, который оказался в сложном положении после двухчасового разговора с президентом Путиным в Хельсинки. Теперь республиканцам в Западном крыле и Капитолии необходимо показать, что все обвинения в пророссийских симпатиях ошибочны. С ярлыком «марионеток Путина» им сложно будет удержать партийное большинство во время грядущих ноябрьских промежуточных выборов в Конгресс. Если демократы возьмут Сенат, то это приведет к серьезной корректировке планов Трампа по переизбранию на президентских выборах 2020 года.
2. Понятно, что у Москвы недостаточно ресурсов для симметричного ответа. Однако понятно и другое — не реагировать Россия также не может, поэтому определенных ударов от нее стоит ждать, особенно в областях, которые могут быть чувствительны для американцев, например ракетные двигатели и так далее.
3. Главная опасность — снижение уровня доверия между странами и народами. После Карибского кризиса 1962 года страны пришли к тому, что необходимо выработать культуру взаимного стратегического сдерживания, что привело к формированию красных линий. Сейчас эти линии начинают размываться, и это может привести к непредсказуемым последствиям. Европа может быть расколота. Одна часть стран, например Австрия и Италия, могут не поддержать или выразить устное несогласие. Другие — Польша, Британия и страны Прибалтики — будут лоббировать идею полной солидарности с США. Интересной будет позиция Германии, у которой в последнее время наметился определенный кризис недопонимания со Штатами. Однако я думаю, что ЕС — как институт — все же поддержит Вашингтон в вопросе санкций.
Роберт Инглиш, профессор Университета Южной Калифорнии (США):
Фото: pressroom.usc.edu/
1. В США есть несколько ветвей власти, и исполнительная ветвь, к которой относится президент, вероятно, не хотела вводить новые санкции. Но более 20 лет назад (в 1991 году.— “Ъ”) законодательная ветвь власти (Конгресс) приняла закон о контроле над химическим и биологическим оружием и запрете его военного применения, и этот закон требует введения санкций в случае применения химического оружия. Поэтому новые санкции стали ответом на «дело Скрипалей» и выводы британской разведки о том, что Россия несет ответственность за инцидент. С этой точки зрения санкции наложили не внезапно, а в соответствии с конкретным законом.
Однако, как вы знаете, Конгресс США гораздо более критичен к России, чем президент Трамп, который находится под большим давлением. Некоторые члены Конгресса уже подготовили несколько новых законов, которые предусматривают еще большие санкции и наказания. Поэтому администрация Трампа может накладывать новые санкции, чтобы избежать еще более жестких. Если президент не будет действовать, будет действовать Конгресс.
3. Возможные последствия этих действий в основном негативны. Трудно понять, на чем закончится спираль «действие-ответ-противодействие». Дональд Трамп приложил усилия на встрече с Владимиром Путиным в Хельсинки, но на пресс-конференции он произнес необдуманные, провокационные слова, чем разжег бурю негодования в США. Саммит подвергли жесткой критике, несмотря на то что основная его часть прошла хорошо. В связи с этим я не думаю, что Трамп может инициировать положительные изменения в отношениях с Россией. В течение длительного времени не стоит ждать и нового саммита лидеров двух стран, если только от президента Путина не поступит такое предложение.
Положительная динамика в решении проблем Ирана, Сирии и Украины может поспособствовать изменению климата в отношениях и дать Трампу простор для действий. Путин, очевидно, гораздо более сильный лидер, чем Трамп, он занимает более сильную позицию внутри своей страны, и значительные уступки с его стороны кажутся маловероятными.
Поэтому я настроен пессимистично. Но у меня есть вопрос. Разве не было бы лучше, если бы Владимир Путин несколько месяцев назад сказал: «Я не поддерживаю вмешательство во внутреннюю политику Америки или убийство шпионов за границей. Если русские и были вовлечены в это, они действовали не по моей команде. Я не контролирую все в России вопреки мифам, распространенным в американских СМИ, у нас есть люди, превышающие свои полномочия, как и у вас. Я сожалею о том, что произошло, мы в Москве допустили ошибки так же, как и вы в Вашингтоне. Ради наших великих стран и ради мира давайте двигаться дальше».
Я критикую Трампа по многим вопросам, но в этой ситуации он был более рассудительным и более великодушным, чем Путин. Трамп неоднократно извинялся за высокомерие и агрессивность прошлых американских администраций. Если Владимир Путин хочет прогресса в отношениях с США, ему нужно найти способ сделать что-то подобное.
Штефан Майстер, глава Центра изучения Центральной и Восточной Европы, России и Центральной Азии имени Роберта Боша при Германском обществе внешней политики (DGAP):
Фото: Михаил Джапаридзе/ТАСС
1. Мы можем наблюдать, как американское руководство, вне зависимости от партийной принадлежности, продавливает через Конгресс политику наказания российских элит. Это реакция на предположение, что Россия вмешалась в президентские выборы 2016 года, и одновременно — внутриполитическая атака на президента Трампа. Сторонники этой политики рассчитывают, что путем последовательного наращивания санкций можно вынудить российское руководство пойти на уступки. И их в этом не разубедить — даже если такая политика не согласовывается с ЕС и рискует усилить раскол в трансатлантических отношениях.
2. Кремль этим не запугать, и ждать уступок едва ли приходится — в этом американские политики допускают просчет. В Москве скорее будут пытаться дискредитировать подобные политические шаги и надеяться, что раскол между Трампом и частью конгрессменов приведет к смягчению санкций. В то же время Москва будет оставаться открытой для переговоров, не делая при этом уступок по таким вопросам, как Крым, Украина, НАТО, а также «дело Скрипалей».
3. Встреча Путина и Трампа в Хельсинки никакого значительного влияния на российско-американские отношения не оказала. На российском направлении у Трампа очень ограниченное поле для маневра. И для Евросоюза, как и для всего мира, такой расклад опасен, ведь крайне важно, чтобы Россия и США продолжали переговоры по международным кризисам (в Сирии, Донбассе, Иране) и по вопросам контроля за вооружениями (РСМД и новый договор СНВ). В противном случае возрастает опасность эскалации и новой гонки вооружений.
Необходимо, чтобы руководство США вернулось к прагматичному подходу к России, свободному от идеологии и чувства мести.
Юсеф Шериф, эксперт клуба «Валдай», политический аналитик (Тунис):
1. США не являются автократией, и их политика не зависит полностью от одного человека. И хотя роль президента Трампа важна, он не имеет полного контроля над работой государственных институтов.
За последние два года мы стали свидетелями мягких высказываний Трампа о России, но очень агрессивной и враждебной риторики из разных агентств и институтов США, а также средств массовой информации и интеллигенции. В то время как Трамп хотел улучшить отношения США с Россией, будь то по государственным или по личным причинам, американские институты, которые играют по отношению к нему роль сдерживания и баланса, поступали наоборот.
Есть еще одно объяснение: президент Трамп просто пытается запугать Россию, чтобы оттолкнуть ее от Ирана в тот момент, когда США оказывают давление на Тегеран. Трамп полагает, что Россия под санкциями может быть склонна к компромиссам и отказаться от Ирана, чтобы смягчить санкции со стороны США.
3. Маловероятно, что Россия сможет отвернуться от Ирана ради смягчения американских санкций. Напротив, Россия может более настойчиво выступать на стороне Тегерана.
Кроме того, поскольку экономические санкции США нацелены на несколько стран одновременно (Россия, Иран, Турция), на фоне войны тарифов с Китаем и ЕС возможно, что эти страны или некоторые из них активизируют сотрудничество, чтобы облегчить давление со стороны США. Я не удивлюсь, если скоро мы увидим российско-турецко-ирано-китайский саммит.
Михаил Погребинский, директор Киевского центра политических исследований и конфликтологии (Украина):
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
1. В результате жесткого раскола в США между сторонниками и противниками президента Трампа в американском истеблишменте стали обвинять Трампа в том, что он ставленник Путина. Даже во время охоты на ведьм такого не было. Сегодня в США мало быть против Трампа, важно об этом еще и громко заявлять, иначе ты становишься нерукопожатным.
2. У Кремля узкий диапазон возможной реакции, симметрично ответить невозможно. Имея такого лидера, как Владимир Путин, и партию людей, которые с трудом переживают унижения великой страны, создается необходимость жесткого ответа при отсутствии его возможности. Допустим, Россия может выйти из договора о нераспространении ядерных вооружений и начать поставлять оружие врагам США. Это то, что Штаты не смогут не заметить, но это грань большой войны. Я надеюсь, что до этого не дойдет.
3. Мир войдет в полосу непрерывной нестабильности: это уже не холодная война, а угроза глобальной катастрофы.