Как малый бизнес получил от Владимира Путина еще два года без надзирателей

23 октября президент России Владимир Путин приехал на ВДНХ, чтобы принять участие в организованном «Опорой России» форуме «Малый бизнес — национальный проект!», и заявил, что надзорные каникулы для малого бизнеса будут продлены еще на два года. Делегаты форума встретили эту новость овацией, а специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников пытается понять, отчего они не разошлись сразу после ухода Владимира Путина, а остались на пленарном заседании: не плечом ли к плечу, не один ли за всех, а все — за одного?

Форум «Малый бизнес — национальный проект!» работал в 69-м павильоне ВДНХ. Все пространство павильона, кроме зала, где должно было пройти пленарное заседание, было занято работой в секциях. И работа шла без преувеличения напряженная. Самое большое оживление я зафиксировал там, где обсуждали ведение малого бизнеса за границей, в частности в Японии. Видимо, мало кто из участников секции до сих пор испробовал себя в Японии, а главное, понимал, что, скорее всего, и не испробует, так что слушали тех, у кого сложилось, по-моему, с горящими глазами.

— Японцы,— объясняла им девушка, которая по всем признакам познала японцев,— это же островитяне! У них островная психология! Это, другими словами, инопланетяне! Самураи!

В адрес японцев в одно мгновение было брошено столько определений, граничащих, по-моему, с обвинениями, что я, например, осознавал, что не стоит даже пытаться понять теперь японцев (а такое желание, признаться, было): настолько многоплановыми людьми они мне теперь казались.

— Живут к тому же долго,— рассказывал еще один бизнесмен, знавший о японцах, похоже, не понаслышке.— 25% населения — больше 65 лет! Живут долго. Вопрос, хорошо ли это…

Хотелось переспросить. Но нет, я, конечно, не ослышался, просто здесь — такой редкий случай — говорили, видимо, то, что думали или, вернее, над чем.

В соседней секции защищали права потребителей. Успешные адвокаты рассказывали, как им удается выигрывать дела по обвинению предпринимателей в посредничестве во взятке в особо крупных размерах.

Судя по тому, как были и здесь взбудоражены участники дискуссии, тема была настолько животрепещущей, что с ней не могла сравниться даже проблема продолжительности жизни и активного долголетия в Японии. А все потому, видимо, что от решения этих вопросов зависело активное долголетие самих участников дискуссии.

Дискуссии в соседних секциях, я обратил внимание, тоже носили острый характер.

Между тем в четверти часа ходьбы от 69-го павильона располагался Техноград, где проходят обучения различным профессиям, по сути, все желающие — из тех, кто знает, что такой Техноград на ВДНХ вообще существует.

Сюда сначала и должен был заехать Владимир Путин.

За час до его приезда я застал тут, например, занятия в классе автомобильной диагностики. Учились диагностировать гибридные автомобили. Был даже тренажер с рулем, тормозами и газом, но, правда, чтобы в совершенстве пользоваться всем этим богатством, нужен был стул. Стула не было. Руководивший здесь Сергей Клочков объяснил мне, что стул и не нужен. Я спросил, почему, но объяснение оказалось настолько более многоступенчатым, чем любая коробка передач, что я предпочел поверить ему на слово.

В другом зале учили ландшафтному дизайну, а точнее — как устроить просторный ручей в условиях катастрофической нехватки земли. Рядом учились, не побоюсь этого слова, укладывать тротуарную плитку: кажется, тут наверняка знали, что вместе с Владимиром Путиным придет Сергей Собянин. И наконец, здесь же из небольших камешков искусственного происхождения выкладывали картины, рассмотреть содержание которых можно было, только если навести на изображение камеру компьютера. Так, на экране вдруг, казалось из ничего, то есть совсем из ничего появился Юрий Гагарин со своей улыбкой, причем настолько живой и добросердечный, что ты даже забывал, что нежданный гость-то — каменный.

Наконец, еще один зал полностью был посвящен кулинарному искусству. Сейчас здесь учили, например, готовить байкальского омуля холодного копчения в шубе и нарезать его навроде ролла. По замыслу шеф-повара, должно было получиться самобытно.

Рядом постигали мудрость молекулярной кухни. Правда, эта мудрость, мне показалось, была настолько глубокой, что все мои попытки добиться от отвечающего за нее повара, в чем же она состоит, оказались тщетными. Повар говорил, что из клубники, например, можно извлечь ее родной вкус и запах и, конечно, на молекулярном уровне. Вся химия при этом остается снаружи, а физика — внутри. Кажется, так. Но это, честно говоря, мое собственное предположение, и довольно лихое. И если вы меня попросите расшифровать его, все будет кончено: вы так и не узнаете никогда, что такое молекулярная кухня.

Мне объяснили, что место, где я сейчас нахожусь, входит в топ-5 лучших гастролабораторий мира. Я лихорадочно оглядывался по сторонам, но, чтобы поверить, похоже, надо было, наоборот, зажмуриться.

До приезда Владимира Путина оставалась пара минут, когда на эту кухню заглянул жизнерадостный шеф-повар из другого зала и с увлечением понюхал сложившийся здесь воздух:

— Тут даже запах спиртовый стоит! Что вы тут делаете?!

В голосе его мне слышалось при этом явное одобрение. Но на самом деле никакого одобрения, как выяснилось, не было.

— Ага,— сказал он,— и мы, такие, говорим: «Идите к нам, дети из колледжа, идите учиться!..»

Закончить он не успел: к павильону подъехал кортеж Владимира Путина.

С байкальского омуля Владимир Путин и начал знакомство с Техноградом. Но шеф-повар, по-моему, так волновался, что забыл даже название своей рыбы, а зря: омуль превращал обычную селедку под шубой в нечто все-таки более амбициозное, чего не стоило по крайней мере стыдиться, а лучше всего надо было гордиться, хоть кто-то и мог, и обязательно сказал бы что-нибудь про смесь французского и нижегородского в байкальском омуле под шубой. И был бы между прочим не прав. Ничего французского тут вообще не было.

Владимиру Путину тоже попытались в двух словах объяснить суть молекулярной кухни:

— Есть возможность на молекулярном уровне выбирать цвет и вкус… Получается блюдо без химии…

— Так это же фермерские продукты! — воскликнул Владимир Путин с эффектом узнавания.— Фермеры такое и делают!

— Фермеры,— с некоторой даже усталостью в голосе пояснил ему шеф-повар,— поставляют продукты. А молекулярная кухня позволяет говорить о тенденциях.

Господин Путин примирительно кивнул и пошел было дальше, но вдруг обернулся и кивнул шеф-повару:

— Вы остаетесь? Ну всего доброго!..

И он крепко пожал шеф-повару руку. Тот, воодушевившись, воскликнул:

— Почему?! А я с вами!

И он уже больше не отходил от Владимира Путина, пока тот не покинул павильон.

И вот теперь они шли вместе, и, я думаю, шеф-повар снова посвящал президента в тонкости молекулярной кухни, которая, скорее всего, в результате стала для Владимира Путина еще загадочнее, чем пять минут назад. И ведь раньше он никогда, мне кажется, и не думал о том, да что же она такое, эта молекулярная кухня (или думал по крайней мере не очень часто). А теперь — вот же не было печали… Я тоже ловил себя на том, что не смогу теперь отделаться, и попытался потом с помощью Википедии и ей подобных все-таки отделаться. Боже, лучше бы я даже не начинал…

Перед входом в зал, где готовили десерты, помощник президента Андрей Белоусов честно предупредил меня:

— Это «АндерСон»… Очень интересные ребята… У них в свое время было много проблем с правоохранителями… Прошли через это…

— Почему проблем? — спросил, разумеется, я.

— Расширялись быстро…— туманно ответил Андрей Белоусов.

Теперь у «АндерСона», видимо, таких проблем не будет: Владимир Путин хоть и не попробовал их рулеты с малиной, но что-то все-таки выслушал про них, стоя в кондитерском отделе.

Владимир Путин с Сергеем Собяниным исследовали и пространство ландшафтного дизайна, а также миновали без лишних слов корнер, где давали мастер-класс по укладке тротуарной плитки (и даже прошли метра три по только что, казалось, уложенной). И правильно: каждое их слово тут могло и должно было быть использовано против них.

Но больше всего Владимир Путин заинтересовался, когда шел мимо начинающейся стены, которую молодые люди выкладывали с большим и даже, надо сказать, демонстративным усердием из кирпича. Подходить к ним не планировалось, и президент наблюдал за тем, как молодые люди лихорадочно заливают кирпич цементным раствором, из-за стеклянной двери. И наблюдал несколько минут не отрываясь, а потом сказал Сергею Собянину:

— Нелишне нам научиться!

Конечно, хотелось мне поддержать его, в будущем непременно пригодится.

В 69-м павильоне ВДНХ Владимир Путин произнес речь в поддержку малого предпринимательства.

— Я хочу прежде всего поздравить Александра Сергеевича (Калинина, главу организации «Опора России».— А. К.) с переизбранием на второй срок!

Владимир Путин, пришедший и сюда, безусловно, с Сергеем Собяниным, знал, что говорил: оба они уже прошли через весь этот ад второй подряд предвыборной кампании…

— За ближайшие шесть лет (а на самом деле уже за пять с половиной.— А. К.),— добавил российский президент,— мы должны добиться того, чтобы вклад малого и среднего бизнеса в ВВП страны сперва превысил планку в 30%, а затем стремился бы и к 40%. Сейчас, напомню, это в районе 20%…

В конце концов, за это время действительно необходимо создать достойный фундамент для того, чтобы и простой каменщик со своим скромным бизнесом имел возможность в полной мере влиять на развитие экономики страны.

Владимир Путин представил план действий в рамках национального проекта по поддержке малого и среднего бизнеса.

Необходимо «отдельным актом (правительства.— А. К.) установить исчерпывающий перечень отчетности для небольших компаний, чтобы у чиновников, или, я оговорюсь, у некоторых чиновников, не было соблазна… Тихой сапой нагружать бизнес. А это, к сожалению, происходит ежедневно».

Зал оживился: чтобы услышать это, они сюда, может, прежде всего и пришли.

— Нужно,— продолжил господин Владимир Путин,— расширить доступ небольших компаний на отечественный рынок.

И российский президент похвалил Корпорацию по развитию малого и среднего бизнеса:

— В 2015 году, когда корпорация начинала свою деятельность, компании с госучастием покупали у малого и среднего бизнеса товары и услуги на сумму не выше 100 млрд руб. в год, а в текущем году, по предварительным данным, это уже более 3 трлн руб.

Затем российский президент раскритиковал тот унизительный для власти факт, что до сих пор не принят закон «О социальном предпринимательстве»: его должны были утвердить в июле 2017 года, а «заканчивается 2018 год, а воз и ныне там».

В зале раздались аплодисменты, и я даже не понял: неужели аплодировали тому, что пропущен уже год, и подначивали к тому, чтобы пропустили еще один? Да чем же уж он так плох, этот закон о социальном предпринимательстве?

И наконец, произошло главное в этот день в 69-м павильоне ВДНХ.

Владимир Путин заговорил о работе контрольно-надзорных органов:

— Все-таки смотрите: при формировании Сводного плана проведения плановых проверок на 2018 год прокурорами исключены 62 тыс. мероприятий из 412 тыс., предложенных контролирующими организациями! Всего за десятилетний период формирования указанного плана отклонены 4 млн мероприятий из 8,8 млн предложенных контролерами! Почти 50% отклонила прокуратура. Из 35 тыс. внеплановых выездных проверок в 2017 году прокурорами отклонены более половины — 58%…

Впрочем, господин Путин заметил, что «небольшим мастерским, самозанятым гражданам зачастую выгоднее и спокойнее работать вообще без регистрации, потому что на нелегальном положении контролеры к тебе, как известно, не приходят, а если неожиданно нагрянут, то есть различные варианты, как построить отношения с теми, кто вдруг неожиданно пришел». Всем было, разумеется, не только понятно, но даже и неинтересно, что он имел в виду. И Владимир Путин вспомнил про реестр проверок:

— Сейчас реестр заполняют сами контролирующие организации, причем безо всякой формализации, а часто как бог на душу положит… Какая есть идея. Нужно сделать так, чтобы и предприниматели могли размещать информацию: кто из проверяющих, с какой целью, с какими результатами приходил, какие реальные результаты в итоге получены, как проверка сказалась на работе предпринимателя…

Это было, конечно, слишком жестоко по отношению к контролирующим организациям. Но опять раздались аплодисменты: кажется, для делегатов это уже был сюрприз.

А в конце господин Путин уже под оглушительные аплодисменты предложил еще на два года продлить надзорные каникулы:

— Практика показала, что есть сферы, где нужен постоянный и даже более жесткий контроль. Это прежде всего касается компаний, которые имеют так называемый высокий профиль риска, чья деятельность напрямую затрагивает жизнь и безопасность людей, а также тех предприятий, которые работают в специфических сферах и секторах, например, таких как оборот драгметалла и камней. А для всех остальных малых компаний, для самозанятых граждан предлагаю продлить надзорные каникулы еще на два года.

Владимир Путин попрощался с присутствующими (его в отеле Ritz-Carlton, чтобы мгновенно выдвинуться в Кремль, давно уже ждал советник президента США по национальной безопасности Джон Болтон, к которому, впрочем, не следовало, наверное, так уж торопиться: чтобы не решил, что Владимир Путин только и думает о том, как бы не опоздать в Кремль к Джону Болтону и не взять и решить все проблемы, связанные, например, с Договором об РСМД), а модератор честно посоветовался с залом:

— Ну что, будем уходить?

Он ведь и так видел, что поделать с этим ничего нельзя: делегаты начали поспешно вставать со своих мест.

Но все-таки странно, что многие, подумав и даже уже выйдя в проход, почему-то возвращались обратно и снова занимали свои места и начинали слушать молодого предпринимателя из Крыма, который предлагал: «Мы поддерживаем институты господдержки! Их полезно продолжать и поддерживать! Эти институты надо поддерживать гораздо больше!..»

Почему же они остались, думал я потом. Может, всем вместе там, в 69-м павильоне, им гораздо лучше, чем поодиночке за его стенами?

Да нет, просто поняли, что до обеда еще далеко.