Как создавались и куда делись партии 2012 года

С 15 мая Министерство юстиции начнет проверку зарегистрированных политических партий. Глава Центризбиркома Элла Памфилова ожидает, что к концу года треть из них будет ликвидирована. Сейчас в Минюсте зарегистрирована 61 партия, свое право на существование доказали пока не больше 20. Процесс активного партстроительства начался в 2012 году, когда в ответ на «болотные протесты» власти упростили процедуру регистрации. Семь лет созданные тогда партии были защищены законом от ликвидации, но сейчас уцелеют лишь те, которые активно участвовали в выборах. После двух первых лет взрывного партстроительства процесс и так шел на спад. “Ъ” вспоминает, как создавались и куда исчезали партии постпротестной волны.

Поднявшись на трибуну, Алексей Навальный, как бы подчеркивая привычный неформальный стиль, снял галстук. «Обнаружил, что все время прихожу в нем на съезды, может, в нем причина отказов»,— пошутил он. Партия «Народный альянс» пыталась зарегистрироваться уже в третий раз. Шел 2013 год. К 2019 году партия Алексея Навального несколько раз сменила название, но так и не была зарегистрирована.

Учреждены, но не зарегистрированы

Одним из итогов «болотных протестов», вызванных массовыми фальсификациями на думских выборах 2011 года, стала политическая реформа, которую объявил в своем последнем послании к Федеральному собранию в декабре 2011 года президент Дмитрий Медведев. Важной ее частью стало принципиальное упрощение процедуры регистрации партий. Необходимую численность снизили в 80 раз: с 40 тыс. до 500 человек. Требование открыть отделения как минимум в половине субъектов РФ сохранилось, однако их численность оставили на усмотрение самих партий.

К думским выборам 2011 года в России было семь партий:

• «Единая Россия»,
• КПРФ,
• ЛДПР,
• «Справедливая Россия»
• и не представленные в Думе «Яблоко», «Правое дело» и «Патриоты России».

С декабря 2011 по апрель 2013 года было создано больше 300 оргкомитетов. Согласно действующему законодательству, они прекращают свою деятельность либо после проведения учредительного съезда партии, либо, если съезд не был проведен, по истечении срока полномочий (обычно один год). Многие из них прекратили работу именно по истечении срока полномочий (то есть фактически остались декларациями о намерениях), но часть действительно хотела зарегистрироваться.

Однако упрощение процедуры не сделало регистрацию проще, и первыми с этой проблемой познакомились оппозиционные проекты.

15 декабря 2012 года сторонники Алексея Навального провели учредительный съезд партии «Народный альянс». В приветственном слове оппозиционер вспоминал протесты 2011 года и сетовал, что для него тогда «самое ужасное было то, что не было ни одной партии, у которой эти голоса украли». Сейчас же партия, «которая не продаст своих избирателей», должна была появиться. «У нас были иллюзии на этот счет, я хорошо помню, что летом 2012 года мы прямо решили, что все — теперь, значит, можно. 50 тыс.— это очень тяжелая история, 500 человек — это очень легкая история, сейчас возьмем и зарегистрируем,— вспоминает соратник Алексея Навального Леонид Волков.— Мы думали тогда, что нас будут не пускать на выборы, что будут фальсифицировать, но в том, что выполнить эту несложную процедуру и зарегистрировать партию нам дадут, мы были уверены.

Никто не сомневается, даже самый-самый верный путинист, что 500 членов в регионах уж точно у нас есть. И мы думали, ну окей, этот барьер пал, понятно, что проблемы будут дальше. Но мы ошибались».

С лета 2012 года сторонники Алексея Навального предприняли уже девять попыток зарегистрировать партию. «Народному альянсу» приостановили регистрацию. В Минюсте объяснили, что организация не представила документы, подтверждающие создание регионального отделения партии в Кемеровской области, и копии протоколов общих собраний о выдвижении делегатов на второй съезд партии. Также среди членов партии обнаружились несовершеннолетние и граждане, снятые с регистрационного учета в субъекте федерации, где они числятся членами регионального отделения. Партийцы исправили ошибки и подали заявление на регистрацию еще раз, но причиной нового отказа стало «противоречие положений устава политической партии Конституции и федеральному законодательству». Сторонники оппозиционера тогда говорили, что часть положений устава, в которых были найдены «нарушения», соответствует уставам таких партий, как «Единая Россия», КПРФ и зарегистрированная новая партия «Альянс зеленых».

Минюст проявлял жесткость и до либерализации партийного законодательства. В 2007 году партию «Великая Россия» пытались зарегистрировать сооснователь поглощенной «Справедливой Россией» «Родины» Дмитрий Рогозин и также покинувший ряды справороссов депутат Госдумы Андрей Савельев. Их сторонники были недовольны тем, что программная часть устава была «слишком мягкой» и не отражала националистический дух партии. Господин Савельев тогда объяснял, что это делается для перестраховки, чтобы избежать проблем с регистрацией. Чтобы партию не обвинили в экстремизме, для подачи в Федеральную регистрационную службу (тогда регистрацией партий занималась она) партийцы просто слово в слово скопировали устав «Справедливой России», полагая, что так им отказать уже точно не смогут. Однако документ был признан не соответствующим требованиям закона «О политических партиях». Оспорить отказ в регистрации в суде не удалось.

Трудности Алексею Навальному создавал не только Минюст. В 2013 году политтехнолог Андрей Богданов переименовал свою партию «Родная страна» в «Народный альянс». После того как новый «Народный альянс» получил регистрацию в Минюсте, господин Навальный переименовал свою организацию в Партию прогресса. Это название он безуспешно пытался зарегистрировать четыре раза (юрист Фонда борьбы с коррупцией Иван Жданов пояснил, что «Народный альянс» получал отказ дважды, Партия прогресса — четырежды, а «Россия будущего» сейчас пытается получить регистрацию в третий раз). 22 марта 2019 года Минюст переименовал в Партию прогресса связанную с Андреем Богдановым «Гражданскую позицию».

Последний раз Алексей Навальный предложил назвать партию «Россия будущего». «Отказ от Минюста был примерно такой: отсутствуют необходимые документы. А какие?! А они отвечают, вот какие-то. Понятно, что решение чисто политическое. Но они даже не пытаются его как-то обосновать или создать хотя бы видимость формальной законности,— говорит господин Волков.—

Очевидно, что после протестов 2011–2012 годов им как-то стало страшно, у них дрогнули нервы — и они пошли на это послабление, но очень скоро опомнились и решили, что мало ли что мы там пообещали, мы этот рубеж обороны сдавать не будем. Хотя формально — да, мы живем с вот этой сниженной численностью, но в реальной практике ничего не изменилось».

Леонид Волков отмечает, что претензий к формулировке закона у них нет, вопрос только в том, что он не работает.

Почти одновременно с партией господина Навального учредительный съезд в декабре 2012 года проводила еще одна организация, напрямую ассоциировавшая себя с «болотными протестами»,— Партия 5 декабря. Ее программа повторяла требования тех митингов: честные выборы, ограничение полномочий президента в пользу парламента, свобода собраний и интернета.

Среди основателей Партии 5 декабря были члены движения «Солидарность» Сергей Давидис и Денис Билунов. («Солидарность» появилась четырьмя годами ранее, но всегда представляла собой именно непартийное движение. Другие ее лидеры — Борис Немцов и Илья Яшин — вошли в руководство РПР—ПАРНАС). В оргкомитет Партии 5 декабря также вошли московский муниципальный депутат Константин Янкаускас и проходящая по болотному делу Мария Баронова.

Сергей Давидис отмечает, что в обществе после протестов была «такая общая атмосфера, что хотелось что-то сделать, создать настоящую, не искусственную, новую партию». «Был запрос на партию активистов, городского продвинутого меньшинства. Нам было важно, чтобы была невождистская, неиерархическая конструкция, нас концептуально отличало внимание к каждому члену, а не объединение вокруг одного яркого лидера»,— объясняет господин Давидис. По его словам, задача найти активистов в регионе была решаемой, хотя протест по стране был распределен неравномерно. Финансировалось все, утверждает он, фактически силами волонтеров. «Было только одно крупное пожертвование, которое помогло нам провести 11 съездов, но это не принцип, мы существовали за счет членских взносов, все на свои деньги»,— поясняет он и добавляет, что в финансировании партии должны быть заинтересованы сами члены, а создавать партию за счет крупного вложения или спонсора — путь тупиковый. На первый съезд члены оргкомитета сами скидывались примерно по 50 тыс. руб. Партия пыталась зарегистрироваться дважды — в 2013 и 2014 годах. В первый раз Минюст отказался ее регистрировать, обнаружив в партийной программе пункт о роспуске Федеральной службы безопасности, от которого партийцы согласились отказаться. Во второй раз отказали за непредставление данных о представительстве делегатов на учредительном съезде.

«Но даже если юридически все в порядке, основания всегда могут найти. Например, Национально-демократическая партия Константина Крылова получила письмо от Минюста о начальном этапе регистрации. А через три дня после этого им пришло от Минюста же письмо с отказом»,— вспоминает политолог Валерий Соловей.

Зарегистрированы, но не допущены

Несколько другая история получилась у Партии дела промышленника Константина Бабкина. Проект возник еще в 2010 году, дважды господину Бабкину отказывали в Минюсте — и только после реформы партию зарегистрировали. «Документы у нас не улучшились, просто произошли изменения в политике Минюста после ''болотных процессов'',— рассказал “Ъ” господин Бабкин.— Мы почувствовали эти изменения сразу: раньше нам передавали слова Суркова (бывший первый заместитель руководителя администрации президента Владислав Сурков.— “Ъ”) о том, что вот есть семь партий, отображающих весь возможный спектр политических настроений, вступайте в них. После 2012 года они стали регистрировать всех желающих».

Впрочем, регистрацией дело и кончилось.

«До сих пор действует у них установка: на выборы региональные и федеральные допускать партии с особого разрешения. Мы его не получили, и нас постоянно сносят с региональных выборов. Нам хочется дальнейшего движения, но это не в нашей власти»,— утверждает господин Бабкин. Партия действительно время от времени пытается участвовать в выборах — так, летом 2018 года их список не зарегистрировали на выборах в заксобрания Забайкальского края, Сахалинской и Костромской области.

«Если вы не можете поучаствовать в выборах, у вас нет шансов проверить, пользуетесь вы вообще поддержкой или нет»,— резюмирует политолог Валерий Соловей.

По словам господина Бабкина, партия привыкла к тому, что постоянно находится под угрозой ликвидации, поэтому сейчас они готовы к действиям Минюста.

Отказ в регистрации кандидатов в целом довольно частая практика. Хорошо с ней знакома партия РПР—ПАРНАС.

Проект складывался непросто. Республиканская партия России (РПР) была создана еще в 1990 году, в 2007 году ее лишили регистрации. В 2010 году четверо политиков — занимающийся восстановлением РПР Владимир Рыжков, Михаил Касьянов (Российский народно-демократический союз), Борис Немцов («Солидарность») и Владимир Милов («Демократический выбор») — объявили о создании коалиции и уже меньше чем через месяц решили преобразовать ее в партию. Объединяться было решено под брендом РПР, как уже существовавшей партии. 12 апреля 2011 года Европейский суд по правам человека признал роспуск РПР незаконным, а на волне либерализации Верховный суд был вынужден отменить решение об отмене регистрации партии и обязать Минюст ее восстановить, что и было сделано 23 января 2012 года.

Это был первый случай возвращения партии государственной регистрации по решению суда. Летом 2012 года состоялся 15-й восстановительный и объединительный съезд Республиканской партии России — Партии народной свободы, которая стала называться РПР—ПАРНАС. Главным успехом для партии стали региональные выборы 2013 года, когда в Ярославскую облдуму прошел Борис Немцов. Это дало партии возможность не собирать подписи на выборах в Госдуму в 2016 году — правда, к тому моменту Борис Немцов был убит, господа Милов и Рыжков партию покинули, а Михаил Касьянов отпугнул демократически настроенных сторонников, пригласив в список кандидатов националиста Вячеслава Мальцева. Впрочем, и до этого партию регулярно не допускали до выборов в регионах: в 2015 году РПР—ПАРНАС вошла в демократическую коалицию с кандидатами Алексея Навального, а в итоге не попала на выборы в трех из четырех выбранных регионов. Источник “Ъ” в партии сказал, что они уже «сбились со счета», сколько раз кандидаты ПАРНАС так и не сумели дойти до этапа выборов.

Зарегистрированы, допущены, но неуспешны

По данным на 19 июня 2013 года, в Минюсте была зарегистрирована 71 партия.

В Госдуму же по итогам 2016 года прошли все те же четыре партии, что и в 2011-м:

• «Единая Россия»,
• КПРФ,
• ЛДПР
• и «Справедливая Россия».

Во время партийной реформы новые партии защитили от ликвидации за неучастие в выборах на семь лет (ранее пять лет). Согласно ст. 37 закона «О политических партиях», за это время они должны принять участие либо в одной из федеральных кампаний (выборы президента или Госдумы), либо в региональных и муниципальных выборах (выборы губернаторов в 10% или заксобраний в 20% регионов либо в органы МСУ не менее чем в 43 регионах). Эти условия на конец 2018 года выполнили порядка 20 партий, говорит электоральный эксперт Аркадий Любарев. Еще до окончания льготного периода, который придется на 2019 год, число малых партий стало сокращаться: по последним данным Минюста, их уже 61. Так, под угрозой Партия пенсионеров России. Несмотря на то что в 2018 году партия получила фракцию в забайкальском парламенте, число выборов, в которых она участвовала, не соответствует требованиям закона.

На самом деле годы, прошедшие после 2012-го, показали, что учредить партию не значит создать партию.

Примером старательного и не очень успешного партстроительства была активность Геннадия и Дмитрия Гудковых, отца и сына, избранных в 2011 году депутатами Госдумы от «Справедливой России».

В январе 2013 года господа Гудковы приняли участие в организованном оппозицией «Марше против подлецов», что послужило формальным поводом для их исключения из «Справедливой России». После этого они попытались зарегистрировать партию «Социал-демократы России», но почти сразу столкнулись с финансовыми сложностями. Тогда проект господ Гудковых объединился с «Альянсом зеленых — «Народной демократией» бывшего московского префекта Олега Митволя, а также с партией «Свобода и справедливость» Сергея Нефедова, Партией свободных граждан Павла Склянчука и партией «Колокол» Николая Дижура. Объединенный проект получил название «Альянс зеленых и социал-демократов». Им заинтересовался совладелец ООО «Мой банк» Глеб Фетисов. Но в феврале 2014 года предприниматель был задержан правоохранительными органами по подозрению в мошенничестве.

Преследование было прекращено через год после того, как господин Фетисов добровольно погасил 14,2 млрд руб. долгов банка перед кредиторами. Господа Гудковы ушли из «Альянса зеленых», остающегося зарегистрированной, но крайне малоактивной партией. Дмитрий Гудков пытался работать с «Яблоком», однако в итоге с ними так и не поладил. Тогда он принял решение перейти в «Гражданскую инициативу», вторую жизнь которой подарило выдвижение в президенты Ксении Собчак. Накануне выборов политики анонсировали ребрендинг: «Гражданскую инициативу» переименуют в Партию перемен, а ее лидер Андрей Нечаев уступит место двум молодым сопредседателям — господину Гудкову и госпоже Собчак. Последняя в итоге отстранилась и от сопредседательства, и от активной работы в партии, так что фактически она осталась в распоряжении Дмитрия Гудкова. Впрочем, это не избавило его от проблем как с финансированием, так и с преодолением препятствий со стороны Минюста, который уже почти год отказывается перерегистрировать партию под новым названием. В марте партии пришлось провести повторный съезд и подать документы заново, однако партийцы готовы идти на выборы (в частности, в Мосгордуму) под старым названием — «Гражданская инициатива».

Реформа как источник возможностей

Ведущий эксперт Центра политических технологий Алексей Макаркин предлагает разделять созданные после 2012 года партии на три типа:

• партии, заинтересованные в реальной политической борьбе;
• партии-спойлеры или те, которые рассчитывали быть ими;
• партии, которые пытались застолбить за собой громкие названия и намеревались сотрудничать с властью.

С первым типом в целом все понятно — речь идет об идейных партиях, имеющих реальную программу, лидеров и ставящих перед собой электоральные задачи, имеющих некую текущую партийную жизнь.

Но после либерализации партийного законодательства ситуацией воспользовались и политтехнологи. Появилось достаточно много партий-спойлеров.

Часть из них должна была дублировать существующие партии (как, например, Коммунистическая партия социальной справедливости (КПСС) и «Коммунисты России» для КПРФ). К спойлерам примыкало большое количество партий, которые стремились просто «занять площадки». «Партии являлись такими офертами, которые предлагались власти. А вдруг власти потребуется что-нибудь сделать с казачеством? Вдруг ресурс будет востребован в политической сфере? В ответ на частое появление казаков в новостной повестке возникает Казачья партия России. Но выяснилось, что не пригодилось, выводить казаков на партийное поле всерьез никто не собирался»,— поясняет Алексей Макаркин. Казачья партия тоже «маскировалась» под КПРФ — ее аббревиатура была КаПРФ, однако эта схожесть названий не помешала Минюсту ее зарегистрировать. Лидером Казачьей партии тогда был избран вице-губернатор Ростовской области, бывший член «Единой России» Сергей Бондарев.

«Я тогда сам занимался партстроительством, и ко мне подходили люди, прямо предлагая: хотите, мы вам зарегистрируем? Предлагали партию под ключ, со списком — правда, региональные сторонники там были сторонниками сразу нескольких партий,— рассказал “Ъ” Валерий Соловей, который в 2012 году возглавил рабочую группу по формированию политической партии националистического толка ''Новая сила''.— Но в конечном счете их бизнес оказался недолговременным».

Появлялись также партии, стремившиеся застолбить «красивые названия», которые теоретически могла использовать оппозиция: «Союз горожан», «Честно», Демократическая партия России и так далее. Программа «Союза горожан» уместилась на три четверти листа A4, на выборах они замечены не были.

К категории политтехнологических партий-спойлеров относят:

• организации Центра социальных технологий Андрея Богданова, который только в 2012 году создал Демократическую партию России (ДПР),
• «Союз горожан»,
• Народную партию России,
• Партию социальных сетей (ПСС),
• Социал-демократическую партию России,
• Коммунистическую партию социальной справедливости.

27 июля 2012 года пять из этих партий (кроме ПСС) объявили о создании коалиции, а затем на региональных выборах в октябре 2012 года все шесть партий выдвинули одних и тех же кандидатов в разных регионах.

Однако если «Коммунисты России» оказались относительно успешны (они представлены в пяти региональных заксобраниях), то КПСС особого успеха не достигла.

«Проблема этих спойлеров была в том, что просто создать партию на коленке не значит решить проблему. Они на старте претендовали на случайные голоса, и эффективность их была не очень велика,— считает Алексей Макаркин.— Сейчас именно эти оферты и будет чистить Минюст».

«Надо было еще больше упростить правила регистрации партий»,— заявил “Ъ” Андрей Богданов, который считает состоявшуюся партийную реформу правильной. Сам он, по его же словам, «помог создать 15 партий». Будучи политтехнологом, господин Богданов долго возглавлял Демпартию России, с которой в 2008 году всем составом влился в кремлевский проект «Правое дело». Все партии, с которыми он когда-либо работал, отличались безукоризненным сбором подписей граждан и потому ни разу не пролетали мимо гонки. Отличился безукоризненностью и господин Богданов лично, собрав в 2008 году 2 млн подписей, чтобы стать кандидатом в президенты. Правда, его настоящих сторонников среди этих 2 млн россиян оказалось немногим более 968 тыс., обеспечивших ему 1,3% по итогам выборов. «Да хоть миллион партий пусть будет,— считает Андрей Богданов.— Если партия невлиятельна, значит, помрет она сама своей смертью».

Реформа как иллюзия

Политолог Валерий Соловей считает, что в 2012 году имел место технологический расчет, а вовсе не реальная уступка демократии. «Речь шла о том, чтобы создать иллюзию либерализации и переключить внимание с протестной активности на партстроительство, но оставить столько встроенных фильтров, чтобы пропустить лишь тех, кто не представлял даже потенциальной угрозы. Известная формула: изменим так, чтобы осталось прежним»,— говорит он. Тактика, по его словам, сработала прекрасно: оппозиционеры с энтузиазмом встали на этот путь и «с улиц и площадей переключились на партстроительство».

Даже после законодательного упрощения процедура регистрации остается довольно трудоемкой: процесс устроен таким образом, что, даже если партия проходит первый этап, ей дается полгода на то, чтобы зарегистрировать отделения в половине субъектов РФ, в каждом из которых партия теоретически может столкнуться с проблемами с местными ведомствами.

«Я помню, как в Минюсте мне говорили сердобольные тетеньки, что зря, мол, вы в это ввязались»,— говорит Валерий Соловей.

Леонид Волков соглашается, что даже сейчас закон о партиях устроен так, что создание партий выливается в довольно серьезный организационно-финансовый ресурс:

• надо собрать людей из регионов,
• привезти в Москву,
• провести этот съезд,
• провести 43 региональных собрания,
• подать 43 заявления.

«То есть это процедура, которая требует пары месяцев работы юриста и примерно 1,5–2 млн руб. Для нас сейчас это ресурсы незначительные, и конечно, мы можем это позволить»,— говорит господин Волков. Хотя сторонники Алексея Навального активно участвуют в выборах от разных демократических партий, создание собственной партии для них крайне важно. «Конечно, сторонникам хочется голосовать за свою партию, а не, зажав нос, за ''Яблоко'',— признается господин Волков.— Мы не от хорошей жизни в 2015 году на региональных выборах вели кампанию для ПАРНАС в Новосибирске и Костроме. Это было связано с огромными проблемами, мы вели их кампанию и принимали на себя все их имиджевые проблемы».

Входившая в федеральный совет Партии 5 декабря муниципальный депутат Юлия Галямина считает, что для полноценного существования партийной системы надо было хотя бы восстановить право партий на предвыборные блоки, а также разрешить «самые разные конструкции: региональные партии, местные, а не только федеральные, как сейчас». «У нас очень любят гигантоманию — все укрупнять, делать большим и унифицированным, а регионы очень разные в России. Получается, что всем надо объединяться по очень странным признакам, непонятно по каким. Мы можем сделать местное СМИ, а можем — федеральное. То же самое и партии»,— сказала госпожа Галямина “Ъ”. Она добавила, что много ездит по регионам России и наблюдает, как отделения партий «превращаются в фикцию»: «Там отделения по два-три человека, остальные — мертвые души. Это просто провоцирует обман вместо того, чтобы заниматься местной повесткой».

Лидер еще одной партии предпринимателей, Партии роста, Борис Титов признал, что после первой парламентской кампании партии пришлось расширить свою повестку на более широкий круг избирателей хотя бы потому, что их ядерный электорат — «спящий», а в обществе к бизнесменам отношение настороженное.

Вместо того чтобы «стимулировать создание политических структур, которые привязаны к избирательному праву, и до предела облегчить им доступ на выборы, семь лет назад в России всего лишь упростили создание партий, не имеющих политического значения», заявил “Ъ” зампред «Яблока» Сергей Иваненко. Он уверен, что партии в России сейчас существуют только потому, что парламентские выборы проходят в том числе по пропорциональной системе:

«Переведите выборы полностью на одномандатные округа — и все партии исчезнут. Останутся только личности и команды технологов-пиарщиков при них».

Политолог Константин Калачев считает, что проблемой для многих малых партий оказывается и привлечение новых членов. «Малые партии воспринимаются либо как какое-то недоразумение, либо как остатки расколов. Условно, есть демократичный избиратель, и он не понимает, кто лучше — ПАРНАС или ''Яблоко'', почему они между собой не договорятся. Помогать создавать видимость конкуренции никому не хочется»,— говорит господин Калачев. Сам он в 1990-е годы создал Партию любителей пива, а сейчас шутит, что будь в те годы Facebook и Instagram, им удалось бы добиться гораздо большего успеха. «Сегодняшним партиям не хватает технологичности,— уверен эксперт.— Партия, выражающая интересы меньшинства, сейчас никому не интересна, потому что люди устали быть неуслышанными».

Екатерина Гробман, Виктор Хамраев