На ПМЭФ обсуждают истинную высоту барьеров для экономического роста

Петербургский международный экономический форум (ПМЭФ) открылся в четверг традиционной макроэкономической дискуссией с участием топ-менеджеров экономического блока расширенного правительства. Главный ее сюжет — слишком ли сильны ограничения структурных реформ для того, чтобы не дать реализуемому правительством пакету изменений разогнать рост ВВП в ближайшие годы выше 3%.

В открывающей ПМЭФ дискуссии приняли участие первый вице-премьер Антон Силуанов, глава ЦБ Эльвира Набиуллина, министр экономики Максим Орешкин и глава Счетной палаты Алексей Кудрин, а в качестве внешнего эксперта — глава Societe Generale (SG) и президент Европейской банковской ассоциации Фредерик Удеа. Тема обсуждения «В поисках стимула для роста» вполне соответствовала его содержанию — оно, в сущности, свелось к тому, что правительством разработаны или разрабатываются все возможные в текущей ситуации стимулы для экономического роста, часть из них не является предметом компетенции обсуждающих, а альтернативные виды стимулов в расширенном правительстве отвергаются практически априори как угрожающие представлениям о стабильности того или иного вида.

«Макроэкономическая» программа главного экономического форума года, организуемого фондом «Росконгресс», в июне 2019 года оказалась очень компактной — и утренняя правительственная дискуссия вполне объясняла почему.

С одной стороны, у экономического блока Белого дома и у Банка России нет причин для краткосрочного беспокойства: так, Антон Силуанов начал выступление с сообщения о резком, 40% год к году, росте сборов налога на прибыль в первом квартале (это хорошо коррелирует с динамикой финрезультата компаний после снижения динамики прибылей в 2018 году — очевидно, по крайней мере ухода прибылей в тень не происходит).

Первый вице-премьер констатировал, что снижение темпов роста в первом квартале было ожидаемым и объясняется Белым домом негативными последствиями увеличения НДС. В дальнейшем динамика экономического роста будет усиливаться под действием уже утвержденных стимулов (институт соглашений о защите и поощрении капиталовложений), реализации нацпроектов и, очевидно, инфраструктурной программы, практически полностью переориентированной под проекты, нужные инвесторам, и постепенно формируемого пакета структурных реформ.

Традиционным оппонентом правительства выступил Алексей Кудрин, довольно уверенно заявивший о риске «не достигнуть планки» роста ВВП в 3% годовых — впрочем, большую часть причин он видит не в деятельности Белого дома, а в той части структурных реформ, которые относятся к ведению президента — в частности, речь шла о судебной власти. Алексей Кудрин напомнил, что на одной из последних стратегических сессий правительства с участием губернаторов все «аплодировали» высказанной идее введения ключевых показателей эффективности, связанных с экономическим развитием, для силовых структур, давая понять, что энергичная реформа судебных, правоохранительных органов и госорганов безопасности и является одной из главных структурных реформ, без которых планы Минфина и Минэкономики к 2023 году выйти на рост ВВП в районе 3% неисполнимы.

Дальнейшая дискуссия шла по уже привычному сценарию форумов последних лет, хотя акценты ПМЭФ-2019 на нескольких рисках макростабильности выглядели нестандартно: это касается рисков роста потребкредитования, планов будущего расходования избыточных средств ФНБ и, что важно, долгосрочных последствий резонансных инцидентов бизнеса и правоохранительных органов — причем, судя по всему, часть этих сюжетов могут быть в будущем связаны.

В первую очередь из выступления Эльвиры Набиуллиной вполне следовало, что ЦБ не считает полностью снятым риск финансовой дестабилизации в виде чисто финансовых стимулов роста ВВП — смягчения ограничений бюджетных расходов и допущения инфляции выше «таргета» ЦБ в 4% годовых. При этом все присутствующие категорически отвергли такие намерения — очевидно, речь может идти лишь о попытках «неформального» обхода «бюджетного правила» для экстенсивного расширения инвестиций. Скорее всего, глава ЦБ продолжила «упреждающую», а не актуальную полемику о возможном расходовании средств ФНБ при достижении фондом планки в 7% ВВП — технически это, видимо, произойдет в 2020 году. Антон Силуанов подтвердил, что общее намерение «инвестировать, а не тратить» эти средства у правительства есть, но это будет происходить «очень аккуратно». Судя по всему, уже сейчас идет довольно напряженный торг о будущих займах из ФНБ на инфраструктурные инвестиции или финансирование общеэкономически важных проектов — видимо, с участием иностранных партнеров (оплата оборудования и зарубежных контрактов стандартно считается снижающей инфляционное давление в таких ситуациях).

Второй момент дискуссии — заявление Максима Орешкина о рисках рецессии в экономике в 2021 году в случае, если ЦБ не удастся ограничить рост необеспеченного потребкредитования. Это предположение вызвало резкие возражения главы ЦБ, прямо заявившей, что сценария рецессии (видимо, «внезапной паузы», sudden stop, в кредите на перегретом рынке с цепной реакцией в виде кризиса спроса) не существует. При этом глава ЦБ уточнила реальный характер будущих проблем с необеспеченным кредитом: он концентрируется в группе беднейших заемщиков, для которых закредитованность домохозяйств превышает 45% дохода (в РФ в среднем — 14%, существенно ниже большинства рынков), и кредиты берутся ими не ради повышения благосостояния, а для поддержания потребления на текущем уровне (на ПМЭФ сеть «Перекресток» как раз заявила о программе экспресс-кредитов на покупку продовольствия). Если относиться к этой части дискуссии без скидок на полемические преувеличения, имеет смысл обсуждать лишь, в какой степени в расширенном правительстве видят в возможном коллапсе потребления 10–15% беднейших закредитованных домохозяйств риски социальной дестабилизации, теоретически способные угрожать макростабильности, если правительство к тому времени не сможет развернуть эффективную и крупную программу адресной поддержки бедных.

Наконец, содержательно очень жестко прозвучало выступление Фредерика Удеа, отметившего, что «плохие сюрпризы» в экономике РФ (в дискуссии обсуждалось дело главы Baring Vostok Майкла Калви, который на ПМЭФ из-под домашнего ареста так и не попал — Следственный комитет заявил, что господин Калви не обращался за разрешением посетить Санкт-Петербург, а на полях форума — и дело экс-министра Михаила Абызова) приводят к очень длительному «восстановлению доверия». Де-факто из очень осторожного выступления главы SG следовало, что для восстановления инвестиционного уровня в РФ (естественно, фоном была дискуссия о причинах низкого уровня инвестиций в России — их, кроме санкций и силовиков, в правительстве не видят) власти следует давать гораздо большие, чем это диктуется логикой обычной ситуации, гарантии и уступки инвесторам. Глава SG при этом дал понять, что доминирование госбанков в РФ (в том числе и неопределенные перспективы приватизации санируемых ЦБ банков) является дополнительной причиной низких инвестиций.

Более широкая программа структурных реформ, запрошенная Алексеем Кудриным для преодоления «барьера недоверия» (судебная и правоохранительная реформы, реформа управления госкорпораций как альтернатива приватизации, расширение несырьевого экспорта, инвестиции в образование и технологии, смещение баланса управления в сторону регионов, реформа госуправления и цифровизация госвласти), в дискуссии практически не обсуждалась. Антон Силуанов лишь пояснил, что в программе Белого дома практически все это есть и реализуется. То, о чем не взялся говорить никто из присутствующих — полноценная в духе идеи господина Удэа реализация стимулов для инвесторов (например, разворот госполитики в отношении госкорпораций),— подвергнет испытанию уже не экономическую стабильность, а политическую конструкцию власти в РФ.

В пределах же возможного реформы осуществляются — вопрос лишь в том, действительно ли порог в 3% роста ВВП в год недостижим при этих ограничениях, или же это слишком пессимистичный взгляд на вещи.

Под конец дискуссии, впрочем, в ней появились и очень оптимистичные моменты. Так, министр экономики с торжеством провозгласил, что РФ в последние годы лучше всех стран мира выполняет обязательства по снижению выбросов CО2. По этому параметру «зеленый рост» в России, обеспеченный в первую очередь инвестициями в промышленность, должен полностью устраивать, например, ЕС, где связанный вопрос «глобального потепления» постепенно объявляется едва ли не более важным, чем любой экономический.

Дмитрий Бутрин, Санкт-Петербург