Что ближе Белоруссии — Восток или Запад?

Случившееся нынешним летом оживление дискуссии о перспективах российско-белорусской интеграции и череда памятных исторических дат (от образования Белорусской губернии в составе Российской империи до юбилея Полоцкого собора, утвердившего духовное единство братских церквей) в самой Белоруссии читается в контексте более широком. В нем есть вопрос «Восток или Запад?», но нет четкого ответа на него.

Ганна Курак, Минск

Есть у белорусско-российской границы небольшой городок Мстиславль. Основанный в 1135 году смоленским князем Ростиславом Мстиславовичем, он вплоть до начала ХХ века напоминал переходящий трофей в руках властителей княжеств, королевств и республик. Его осаждали то литовские, то польские, то русские войска. Примечательно, что первый герб Мстиславлю даровал король Речи Посполитой Владислав IV, а второй — Екатерина II. Сегодня здесь на 10 тысяч населения четыре православные церкви, одна католическая и один бесхозный памятник архитектуры, который когда-то был костелом в иезуитском монастыре. Правда, последние два пришли в полное запустение: у одного рухнула стена и обвалилась крыша, другой тоже на ладан дышит. Хотя формально они представляют собой историческую ценность, охраняются государством и даже считаются «самыми восточными памятниками виленского барокко». Активисты били тревогу, просили помощи у минкульта, администрации президента и даже поляков, чьи предки когда-то эти костелы и понастроили. В ответ — тишина. Худо-бедно власти наскребли денег на консервацию того, что есть. О реставрации не может быть и речи. При этом удивительное дело — деньги на православные святыни нашлись. Даже на восстановление буквально из небытия Пустынского монастыря, который находится за пределами города. Жертвовал народ, выделяли местные власти и Белорусский экзархат Московского патриархата. Даже некий россиянин из далекого Магнитогорска подарил монастырю колокола. Кто-то скажет, что дело понятное: городок же на границе с Россией, влияние ближайшего соседа тут очевидно.

Однако есть в Белоруссии и другой пример — поселок Свислочь в 15 километрах от границы с Польшей. Знаменит тем, что это единственное место в стране, где установлен памятник революционеру Кастусю Калиновскому. Он в 1863–1864 годах организовал среди белорусов, литовцев, поляков и украинцев восстание за возрождение Речи Посполитой в границах 1772 года. Революция не удалась, погибло много людей, но имя неоднозначного героя до наших дней сохранилось. Известно, что Калиновский учился в Свислочской прогимназии, памятник ему здесь установили не просто так. Зато откуда в поселке взялся бюст товарища Сталина (тоже единственный в Белоруссии) — загадка! Сам Иосиф Виссарионович в здешних краях не бывал, инициатива поставить его в центре города принадлежит местным чиновникам. Зачем? Не объясняют. Может, чтобы он «приглядывал» за бронзовым революционером. А может, чтобы въезжающие поляки (совсем рядом пропускной пункт) понимали, что уже не дома.

Так или иначе, отношение к собственной истории у белорусов неоднозначное. И то, что дают школьные программы, каждый учитель может трактовать по-своему.

В то же время нельзя упускать из виду факт, что первые письменные упоминания о белорусских территориях касаются независимых княжеств — Полоцкого и Туровского.

Это уже потом были ВКЛ (кстати, полное название Великое княжество Литовское, Русское, Жемайтское и иных земель), Речь Посполитая, Российская империя, к которым белорусы присоединялись не только насильно, но и по собственному желанию.

Грамотный педагог не забудет разъяснить ученикам, что ВКЛ и современная Литва — абсолютно разные вещи. Ведь, согласно летописям, основатель княжества Миндовг был выходцем из половчан, а резиденция литовских князей находилась не где-нибудь, а в Новогрудке (Гродненская область). В XVI веке три редакции Статута ВКЛ (свод законов, фактически правовая основа государства) были напечатаны не на литовском и даже не на латинском языках. На чистейшем старобелорусском, письменная традиция которого, увы, была утрачена из-за многовекового насаждения сначала польского, а потом русского. Расхожий миф, будто современный белорусский язык — лишь их синтез, появился из-за того, что на них велась вся документация, говорила знать. Однако простые крестьяне, хранители мощной фольклорной традиции, сберегли наследие предков. Не зря же первоклашкам, объясняя разницу между белорусской и русской традицией письма, говорят: «У беларускай мове як чуеш, так і пішаш, а в русском языке без правил никак». Но чтобы все это понять, нужно знать не только свою, но и соседскую историю, которая неотделима.

Хватает примеров, когда белорусские школьники становятся победителями и призерами как польских и литовских, так и российских олимпиад, конкурсов, конференций. Один из недавних случаев — старшеклассница Дина Ракович из маленького городка в Западной Белоруссии (той самой, которую принято считать пропольской) взяла диплом I степени на Всероссийских юношеских чтениях им. В.И. Вернадского. Ее работа посвящена Суворову и раскрывает его как полководца, христианина, личность. Что подтолкнуло юную любительницу истории взяться именно за эту непростую тему? Могла бы ведь в сотый раз написать о могущественных и несказанно богатых Радзивиллах. Но, кажется, тренд на шляхетство, заданный в конце 80-х, прошел. Молодые белорусы хотят смотреть на свое прошлое с разных сторон. И даже если их предки-крестьяне под началом Суворова участвовали в подавлении восстания знатных поляков, желавших вернуть Речь Посполитую, они не видят в этом ничего зазорного.

В целом же спор о том, кто Белоруссии ближе, Восток или Запад, разрешить нельзя. На истфаке Мозырьского педуниверситета преподаватели рассказывают студентам анекдот, который как нельзя лучше иллюстрирует ситуацию: «1812 год. У старушки-крестьянки из Минской губернии спрашивают: а ты, мать, за кого — русских или французов? Немножко подумав, бабуля выдает: а я хочу, чтоб Александр I Наполеона погнал-погнал и сам не вернулся!..»