«Альтернатива для Германии» (АдГ) объединяет тех, кто пережил травму после воссоединения Германии, и тех, кого пугает завтрашний день. Но традиционные партии остаются опорой немецкой демократии, считает главный редактор немецкого выпуска «Д» Петер Кепф.

В Гёрлице, живописном городке на самом востоке Германии на границе с Польшей, Голливуд снимал картины с Джеки Чаном и Арнольдом Шварценеггером («Вокруг света за 80 дней»), Кейт Уинслет и Дэвидом Кроссом («Чтец»), Тильдой Суинтон и Биллом Мюрреем («Отель "Гранд Будапешт"»). Но за красивыми фасадами скрываются слабая экономика и солидное количество пожилых, не удовлетворенных жизнью горожан, потерявших веру в будущее. Многие жители «Герливуда» не в восторге от Евросоюза и политического истеблишмента Федеративной Республики, и потому на выборах в ландтаг 1 сентября больше трети голосов достались АдГ — партии с сильным правым уклоном.

На выборах в ландтаг в Саксонии и Бранденбурге эта партия, именующая себя «Альтернативой для Германии», заручилась поддержкой почти миллиона избирателей, что составляет около четверти от имеющих право голоса. Согласно прогнозам, на выборах в Тюрингии 27 октября АдГ может рассчитывать на аналогичные результаты. Там ее должна опередить только партия «Левые».

Иными словами, каждый четвертый избиратель на востоке Германии внемлет политикам обоего пола, допускающим крайне правые, антисемитские, расистские и другие выражающие презрение к человеку высказывания. Так что же — Германия движется в прошлое?

Если быть кратким, то нет. В западных землях, где население больше, АдГ демонстрирует куда меньшие успехи. Но и на «благосклонном» к АдГ востоке почти три четверти отдают предпочтение другим партиям. Ни в Саксонии, ни в Бранденбурге АдГ не стала главной политической силой, к тому же с ней никто не готов вступать в коалицию.

При этом АдГ надеялась и даже рассчитывала вырваться на первое место и тем самым подготовить низвержение Ангелы Меркель. На предвыборных плакатах красовался призыв довести перемены до конца («Vollende die Wende»): дескать, мирная революция 1989 года не принесла желанных плодов, ситуация напоминает времена ГДР. Однако такая постановка вопроса вызвала возмущение.

На прошедших выборах в ландтаг наихудшего сценария (на этот раз) удалось избежать. Пост премьер-министра в Бранденбурге снова достанется представителю СДПГ, в Саксонии — христианскому демократу. Ангела Меркель будет оставаться федеральным канцлером до конца нынешнего срока, а возможно, вопреки ее собственному заявлению, и дольше. Не исключено, что в отсутствие харизматичной альтернативы она еще будет нужна Христианско-демократическому союзу Германии (ХДС).

Но что стоит за сетованиями многих восточных немцев на незавершенность политических перемен? И почему так много людей в новых федеральных землях считают, что их интересами пренебрегают и с ними обращаются как с гражданами второго сорта?

Газета The New York Times писала о «разрыве между Востоком и Западом 30 лет спустя после падения Берлинской стены». Washington Post утверждает, что на востоке «безработица по-прежнему выше, а зарплаты и пенсии ниже западных».

Обратимся к фактам: уровень безработицы в среднем по Саксонии составляет 5,7%, в Бранденбурге — 5,6% (в целом по стране — 5,1%). В Северном Рейне—Вестфалии, то есть на западе, эта цифра составляет 6,7%, в региональном антирейтинге лидируют Гельзенкирхен (13,4%) и Дортмунд (10,4%).

Средние зарплаты на востоке Германии действительно все еще ниже. Саксонцы и бранденбуржцы за прошлый год заработали на 20% меньше, чем в среднем по Германии. У этого много причин: в Восточной Германии к низкооплачиваемым работникам относится треть занятых на полную ставку, в то время как в Западной Германии их доля в два раза меньше. На востоке больше работающих женщин, которые в силу ряда факторов зарабатывают примерно на 20% меньше мужчин. На востоке по-прежнему мало крупных компаний и множество структурно слабых сельскохозяйственных регионов. Экономический потенциал востока до сих пор составляет около 75% от соответствующих показателей запада.

В то же время в городах с большим количеством крупных компаний растет не только уровень зарплат, но и расходы на съем жилья и стоимость жизни в целом.

Далее: размер пенсии зависит от размера доходов, который до сих пор определяется размером зарплат, в том числе в бывшей ГДР. В рамках сложных правил о компенсации пенсионных выплат до 2024 года ситуация должна полностью выправиться.

Впрочем, граждане с низким доходом необязательно становятся сторонниками АдГ. В Саксонии больше всего получателей Harz IV (минимального пособия для хронических безработных.— Д) зарегистрировано в Лейпциге, но там «Альтернатива» получила существенно меньше голосов, чем в других городах.

Есть более веские причины для неприятия «системы» и «истеблишмента», чем тощий кошелек. Часть из них относится к прошлому, другая часть — к настоящему. 30 лет спустя после падения Берлинской стены и последующего воссоединения многие восточные немцы чувствуют себя преданными и проданными. Как им представляется, так называемое Ведомство по опеке (равно агентство по приватизации) за бесценок отдало заводы и фабрики западным концернам, люди были брошены на произвол практически нерегулируемой капиталистической системы, при которой под идеологическим соусом экономического либерализма имущие богатеют, а бедные нищают. Тем, у кого во времена ГДР была работа, сегодня приходится проводить время в очередях на бирже труда.

Кроме того, многим восточным немцам кажется, что их исторический вклад в смену режима без единого выстрела и без кровопролития не получил должной оценки. Что весси — западные немцы — по сей день считают свою готовность принять осси в состав ФРГ актом доброй воли и гуманизма. Наконец, после воссоединения страны западногерманские рыцари удачи стали пользоваться неопытностью братьев и сестер на востоке — когда последние замечали свою ошибку, ими овладевало глубокое чувство неловкости.

Такое униженное положение переросло в стойкий комплекс неполноценности. Те же, кто был достаточно молод, чтобы поставить свою жизнь с ног на голову и начать с чистого листа, сегодня (нередко совершенно безосновательно) боятся снова лишиться всего. Бранденбургское село Хиршфельд на границе с Польшей «прославилось», когда больше половины избирателей (307 человек) отдали свои голоса АдГ. Сегодня журналисты описывают Хиршфельд как импозантное село с приличной инфраструктурой — и без единого беженца.

АдГ с ее громким, пронзительным, ксенофобским популизмом зазывает в свои ряды тех, кто пережил травму после воссоединения Германии, и тех, кого пугает завтрашний день. Ее электорат — это главным образом мужчины в возрасте 30–60 лет, не получившие «аттестата зрелости» и тем более высшего образования, а также рабочие. Они боятся потерять работу, боятся падения уровня жизни.

Сильный правый уклон АдГ в целом их не смущает. Скандалы, поддержка крайне правых группировок, участие в демонстрациях крайне правых, растраты, некрасивые истории с пожертвованиями, публичные разборки и отсутствие консенсуса, отмежевание региональных партячеек — для разозленных сторонников партии все это не беда.

Председатель АдГ Александр Гауланд, до 2013 года состоявший в буржуазно-консервативном ХДС и успевший сделать достойную карьеру в политике и публицистике, называет свой новый политический дом «буржуазной народной партией». Но партийные лидеры не только оказываются в центре внимания вследствие крайне правых высказываний и грубой риторики — зачастую им недостает бюргерских норм и манер.

Важно понимать, что партийная верхушка ориентируется на запросы партийных масс. Функционеры стараются соответствовать ожиданиям членов и сторонников АдГ. Курс на компромисс с традиционными партиями эти массы сочли бы предательством. Преступником против свободы слова, как они ее понимают, рискует прослыть и тот, кто решится призвать категоричных, рассерженных соратников умерить свой пыл.

Поэтому многие сторонники либеральной экономики и национальных идей, стоявшие у истоков АдГ, сегодня выходят из партии, освобождающиеся места занимают крайне правые партийцы. Националистическое крыло растет, курс смещается вправо. В партии очень комфортно многочисленным ультраправым, которые заседают в парламентах на уровне федерации и земель, участвуют в распределении муниципального финансирования общественных объединений и учреждений культуры. Гауланд, по сути, человек культурный, не пытается воспрепятствовать ни смещению вправо, ни радикализации риторики: он адаптировался.

После убийства в июне политика от ХДС Вальтера Любке берлинский корреспондент швейцарской газеты Neue Zurcher Zeitung Марк Феликс Серрао процитировал председателя Бундестага Вольфганга Шойбле, сказавшего, что язык и раньше «служил питательной почвой для насилия и даже убийств».

И далее: «распущенный язык» АдГ напоминает «исписанную гадостями стену туалета. В нем нет и намека на бюргерские нормы», язык АдГ способен «производить убийц».

Еще раз подчеркнем: АдГ — это явное меньшинство. На весенних выборах в Европарламент эта партия получила всего 11% голосов. В отличие от Марин Ле Пен во Франции, АдГ далека от прихода к власти. И, несмотря на холодный встречный ветер, традиционные партии остаются опорой немецкой демократии.

Петер Кепф