«Огонек» познакомился с людьми, которые променяли Петербург на псковскую глубинку

Псковскую область едва ли можно назвать процветающей. В этом году она заняла третье место с конца в рейтинге регионов по уровню благосостояния семей. Здесь проживает все меньше людей: последняя Всероссийская перепись показала, что за восемь лет население области сократилось почти на 90 тысяч человек, сотни населенных пунктов остались без жителей.

Текст: Валерия Ошеева. Фото: Дмитрий Лебедев

Тот, кто живет в селе, стремится уехать в Псков, а оттуда — прямая дорога на Питер. Добраться до него на «Ласточке» можно за каких-то три часа. Но есть люди, которые решаются проделать обратный путь. Из Северной столицы они отправляются в псковскую глубинку, заводят хозяйство, открывают производство, находят дело, о котором в городе и помыслить не могли. «Огонек» встретился с «новыми» деревенскими жителями и попытался разобраться, что подвигло их на кардинальные перемены в жизни.

«Здесь мы нашли друг друга и поняли, что такое семья»

Наталья (36) и Сергей (34) Сальные, в прошлом сотрудники полиции, переехали в Псковскую область пять лет назад, живут близ д. Алтун, воспитывают троих детей, занимаются сыроделием

1) Чем Питер не угодил?

Н.: Мы давно думали переехать. Раньше оба в полиции служили: Сережа в ОМОНе, а я во вневедомственной охране. Он постоянно на работе был, там же ненормированный график.

С.: Страшные были дни. Кажется, что в городе развиваешься, а на самом деле деградируешь. В любое время могут дернуть, невозможно расслабиться, отъехать куда-то. Система выстроена таким образом, что тебе все вокруг становится неинтересно. Постоянно день сурка. И у детей тоже — интересов никаких. Ну гаджеты, погулять — вот вся жизнь в этом и заключается.

Н.: С детьми тяжко было. Они болели постоянно. В школу ходили через дорогу, но движение было такое, что приходилось их постоянно провожать. Когда младший родился, решили уезжать. У меня и мама, и бабушка из Псковской области. Они в свое время перебрались в Питер, но потом вернулись. И я за ними. Дом в лесу построили, тут ничего не было. Как здесь поселились, к нам стало больше гостей приезжать, чем в Питере. В городе все куда-то бегут, опаздывают, времени собраться просто нет.

2) Как стали заниматься сыроделием и приносит ли это дело вам доход?

С.: Я вообще люблю готовить. Как-то зацепился за сыр. Через год после переезда стали новости про санкции попадаться, мол, все, не увидим хороших сыров. Начал изучать, читать. По идее, я должен был обратно в полицию идти. Но мне комиссия тут дала такую категорию, с которой в полицию не берут. Меня гнев взял (я же после ОМОНа!), хотел чуть ли не судиться. А теперь благодарен, что так получилось. Учился делать сыр, проходил курсы. Только на то, чтобы привыкнуть к горячей воде, в которой плавится моцарелла — 93 градуса,— ушло три месяца. Все делаю вручную.

Н.: У нас уже есть постоянные клиенты, туристы хорошо покупают. Очень большой спрос на натуральные продукты. Изначально-то мы все для себя делали. Сейчас расширяемся, основная сыроварня у нас переезжает. В деревне Носово строится комплекс: гостиница, ресторан, две сыроварни. Мы участники проекта.

С.: Там уже будет автоматическое оборудование. Многие прогорают, когда без опыта его берут. А я наизусть знаю зерно, процесс. Если все продумать, дело кормит. Только хочется честно работать. Но из-за этой честности государство зажимает: ты платишь, платишь, платишь. Каждый месяц 50–60 тысяч выкидываешь на всякие анализы и проверки сыра, воды, помещения.

3) Что нашли здесь, в псковской глубинке, а что, наоборот, потеряли?

С. и Н.: Депрессию потеряли. А нашли ценности жизни. Все свои желания мы тут не спеша осуществляем. Никогда ничего не планируем. Утром встали, захотели — поехали куда-то. Детей одних спокойно можем оставить. Старшему сыну 17, он лавку держит. Сам печет хлеб, готовит шоколад. Мы ему по оптовым ценам продаем продукцию, он уже сам ее реализует, разницу себе оставляет. Выручку с дочкой делят пополам. Она с мелким сидит, по дому готовит, убирает.

В городе очень сложно сохранить семью. Мы бы пришли к разводу. Здесь мы зависим друг от друга, не можем разбежаться. На этом кусочке земли мы нашли друг друга и поняли, что такое семья.

---

«Я с пчелами не расстанусь, пока могу ходить»

Ирина Масалова (62), в прошлом бухгалтер, переехала в Псковскую область с мужем пять лет назад, живет в д. Васильевское, занимается пчеловодством

1) Чем Питер не угодил?

Мы сюда приехали, чтобы поддержать моих родителей. Если бы не они, так в городе бы и жили. У нас там все: семья сына, прекрасная квартира, друзья. Я звала родителей к себе, но они ни в какую. Мама родилась в этих местах. Когда ей было 18 лет, вышла замуж. Отец сам из Белоруссии, тут разминировал поля после войны. Они на Севере долго жили, заработали там пенсии. В 60 лет здесь обосновались: мама сказала, что хочет на родину. А папа всегда с ней соглашался.

Я в принципе человек городской, тяжелее ручки ничего не держала. Работала в последнее время аудитором. Но мама уже не ходила, пришлось все оставить. Потом муж заболел. Я не ропщу: что Господь дал, надо нести. Тут скучать некогда. Как приехала — провела водопровод, канализацию, крышу сделала. Где могу — найму людей, где сама.

2) Как стали заниматься пчелами и приносит ли это дело вам доход?

В поликлинике разговорилась с каким-то дедушкой. Он мне посоветовал заняться пчелами. Я ему говорю: да что вы, какие пчелы? Прошло время, вот хочу пчел и все. Оказалось потом, папин отец был пчеловодом.

Я связалась с нужным человеком, купила оборудование, три семьи пчел, сделала два отводка. В первый год у меня было очень много меда. Угостила всех, кого могла. Продавать и мысли не было. А потом начались проблемы с соседями, нервозная обстановка была. Две семьи отдала задарма, другие пчелы погибли.

Я человек не конфликтный, решила взять себе в аренду участок для пасеки. У меня сейчас одна семья пчел. Я сама поймала рой: залезла на дерево, сняла его, посадила в домик. Пчелы — это очень рискованное занятие. Нужно сразу быть готовым легко расстаться с тем, что ты приобрел.

3) Что нашли здесь, в псковской глубинке, а что, наоборот, потеряли?

Нашла новых знакомых, хороших людей. Главное — свой долг я дочерний выполнила. Мама, слава богу, еще жива. Вот только с внучкой теперь не могу общаться. Сын как может приезжает, лекарства передает.

Я все бросила на пике своей активной жизни. Работа была интересная. А сейчас уже, наверное, об этом не думаю. Что мне там делать, в городе? Я люблю работать. А тут для меня работы полно. Куда я теперь, если у меня пчелы есть? Я с ними не расстанусь, пока могу ходить.

---

«Здесь ты сам себе начальник»

Валентин (70) и Алексей (42) Дубенцы, в прошлом дальнобойщики, переехали в Псковскую область 30 лет назад, держат близ д. Пошитни крестьянско-фермерское хозяйство, занимаются овцеводством

1) Чем Питер не угодил?

В.: Да поднадоело там. Собрался спонтанно, говорю жене: хочешь — поехали, не хочешь — я все равно уезжаю. Я не мог больше жить в городе. Просыпаешься — сразу головняк. А здесь я спокойный, как стог стена. Мне было 40 с небольшим, когда мы переехали. Дети в школе учились. Старший сын, когда женился, вернулся в город. А с младшим мы вместе работаем. Я у него в помощниках.

А.: Я тоже какое-то время в Петербурге жил, был дальнобойщиком. А потом папу решил поддержать. Ну что я в городе, что? Здесь я какой-никакой, а сам себе начальник. А там? Если мне захочется в город, я приеду в Петербург, зайду в метро в восемь утра. Там сдавит так, что язык покажешь. И уже сразу расхочется.

2) Как стали заниматься овцеводством и приносит ли это дело вам доход?

В.: А как же земля без животных? Тут все должно идти в комплекте. Сначала у меня было 350 свиней. Но резко подорожал комбикорм, а мясо подешевело: разорились. Потом держал коров, но стали предъявлять большие требования к молоку. Алексей настоял, мол, давай заведем баранов.

А.: Кое-как продали коров. С этими коровами нету времени остановиться и подумать, что ты делаешь. И самое главное — зачем. Каждый день дойка, молоко никому не надо, киснет. С баранами стало намного легче. Как животное ни люби, все равно нужно прибыль какую-то с него получать.

В.: Мы продаем мясо и живых баранов. Основной наш заказчик — Военно-медицинская академия в Петербурге. Они берут животных для медико-биологических исследований.

А.: У нас бараны даже в кино снимались. Смотрели «Гоголь. Вий»? Там в самом начале, когда еще титры идут, пастух пасет стадо. Наши!

В.: Алексей сейчас замахнулся увеличить поголовье с тысячи до пяти тысяч овец. Бизнес-план пишет.

А.: Я выигрывал грант как начинающий фермер, в прошлом году мы получили грант как семейная животноводческая ферма. Но, чтобы развиться, привести все в более или менее еврочеловеческое русло, нужны инвестиции.

3) Что нашли здесь, в псковской глубинке, а что, наоборот, потеряли?

В.: Я ничего не потерял. Наоборот, обрел душевное спокойствие, внутреннюю стабильность.

А.: Меня здесь держит свобода. Сейчас настолько мало мест, где человек может побыть один. Вот у меня есть земля, где я строю дом, она практически изолирована. Мои поля, мои леса, никого нету. Можешь видеть только того, кого хочешь. В городе такой возможности нет. Спускаешься в метро, и у тебя включается защитный рефлекс в голове, не замечаешь людей. А здесь не надо ничего изображать, притворяться.

---

«Хотелось испытать судьбу русского помещика»

Александр Казаков (40), предприниматель, переехал в Псковскую область с женой и тремя детьми два года назад, строит дом в д. Савкино, занимается производством сидра

1) Чем Питер не угодил?

Я вырос в Петербурге, но мне всегда хотелось испытать судьбу русского помещика. Тянуло жить в деревне, заниматься сельским хозяйством. Мы в свое время с женой ездили сюда, в Пушкинские Горы, когда у нас еще не было троих сыновей. Приглянулся заповедник, а потом купили дом в деревне Савкино. Это лучшее место с прекрасными видами.

Пока меня жизнь в деревне не разочаровывает. Да и жене здесь очень нравится. Детей не надо, как в городе, минимум 40 минут везти куда-то: все рядом. У нас осталась недвижимость в Петербурге. Когда приезжаем туда раз в месяц на неделю, у нас уже программа спланирована. Жизнь получается более насыщенная и понятная, чем когда ты постоянно находишься в этом каменном мешке.

Здесь видишь, как сезоны меняются. Можно ощутить небо высокое, не закрытое домами. Непогода по-другому воспринимается. Да и с людьми как-то проще.

2) Как стали заниматься сидром и приносит ли это дело вам доход?

Мне нравится этот напиток. Сидр интересен тем, что ты полностью отвечаешь за процесс производства от сбора яблок до конечного продукта. У нас пока нет своих садов, яблоки принимаем у населения. На сидр идут более поздние, зимние, ароматные. В следующем году будем уже закладывать сад с сидровыми сортами яблок.

Сейчас мы производим порядка 40 тонн сидра в год. Какой-то выдерживаем в старых бочках из-под вина, в какой-то добавляем ягоды — экспериментируем. Поставляем сидр в бары и рестораны Москвы и Петербурга, здесь хотим открыть дегустационный бар для туристов.

Пока это просто хобби, но я надеюсь, что оно перерастет в бизнес. У меня остался основной бизнес, я занимаюсь консалтингом. То, что зарабатываю там, стараюсь вкладывать сюда.

3) Что нашли здесь, в псковской глубинке, а что, наоборот, потеряли?

Нашел дело любимое. Я в городе уже начинал в эту сторону смотреть, но мечта была такой эфемерной. Когда здесь оказался, она реализовалась. В Петербурге было затруднительно открыть производство чисто с экономической точки зрения. Я бы не смог себе позволить приобрести подобное помещение.

Что я там потерял? Не знаю… Хандру какую-то. Чего-то хорошего не потерял точно.