Чего не хватает протестующей молодежи?

Дмитрий Косырев

Новое измерение текущей турбулентности

Нет, разговор наш не о подростковых протестах в Гонконге, или не только о них. Он, по сути, об одном плохо произносимом словосочетании, которое чисто случайно всплыло в ходе моего телефонного разговора с гонконгским другом: «ненанимабельное поколение». То, которое нельзя нанять на работу без колебаний.

Целое поколение под подозрением? Да, сказал мой собеседник. Речь о том, что любого выпускника местных университетов при поступлении на работу ждет невидимое глазу клеймо: он долго был среди тех, кто начал бессмысленные протестные акции, отравившие на полгода жизнь всей территории,— и провалился, в силу неумения даже выработать какую-то внятную стратегию борьбы. И зачем брать на работу таких людей, какой от них толк? Молодежная агрессивность проходит, а вот глупость — с ней сложнее.

Мыслят так не какие-то владельцы предприятий из Китая в целом (таковых в Гонконге немного), а вполне местные наниматели, то есть, по сути, чуть более старшие поколения, чем будущие выпускники.

Битва поколений неизбежна в любой точке земного шара в любой момент просто потому, что каждое поколение входит во взрослую жизнь, пытаясь потеснить старших, и делает это как минимум с помощью своей моды или словечек, понятных лишь «своим».

Но сегодня «возрастной» компонент происходящей ползучей мировой революции — случай особый.

Вот хотя бы ставший неизбежным «Брексит», развод Великобритании с Евросоюзом: известно, что средний сторонник этого развода старше, чем противник такового. И некоторые умники печатно и без стеснения заявляли после референдума 2016 года, что пенсионеров надо лишить права голоса или никогда не проводить референдумов, потому что они выливаются в наказание одного поколения другим.

Или в США — вы слышали, что в целом до трети опрошенных американцев там оказались вдруг сторонниками социализма (исследований таких было несколько), но среди молодого поколения этот показатель доходит до 70 процентов? Здесь, конечно, надо долго разбираться, что в этой стране называют социализмом. Но резкое расхождение поколений в любом случае факт.

И это еще слабо сказано — расхождение. Дело в том, что в последние месяцы творится нечто вроде идейного избиения «снежинок» (так, с элементом презрения, называют сегодняшних подростков и людей до 30 лет) «бумерами», то есть появившимися на свет во время бума рождаемости в 1940–1960-е годы. И никто не скрывает, что на самом деле идет наступление избирателей Дональда Трампа (а они, как и сторонники «Брексита», постарше) на часть избирательной базы демократов.

В пропаганде трампистов «снежинки» — это ни на что не годные полуобразованцы, мечтающие о том, чтобы жить в интернете и получать за это пособие (а это и есть социализм в американском понимании). Приходится встречать такие цифры: средняя семья, возглавляемая «бумером», в 46 раз богаче семьи «снежинки», если таковая у последнего вообще есть (поверить в такую цифру трудно, но даже если речь о разнице в 4,6 раза — тоже интересно). И еще, «снежинки» готовы подписаться под любой массовой и откровенно идиотской кампанией, против «расизма» или по поводу необходимости «зеленой экономики», и выступают за эти идеи с привычной яростью и нетерпимостью.

В общем, все как в Гонконге: «ненанимабельное» поколение, которое даже умный протест организовать не в состоянии.

В чем же суть проблемы и что в ней сегодня нового, такого, что не просматривалось в прежние эпохи? Давайте посмотрим на лучше всего знакомое столкновение поколений, которое привело к уничтожению СССР.

А то была очень эффектная история. Начиналось все с того, что старшее поколение засиделось у власти (любого уровня), и молодым, перспективным кадром считался человек лет 40: застой, в том числе поколенческий. Но те, кому в застойные 1970-е было лет 20 (то есть, по сути, те же «бумеры»), не сильно волновались. Дело в том, что к концу 1970-х был очевиден тотальный ценностный, идейный развал коммунистического проекта. И именно старшее поколение, цепляясь за советскую стилистику всего — от партсобраний до концертов, само подрывало собственную легитимность, попросту вызывало смех.

Мало кто знает, что так же выглядело преддверие революции 1905 года — она вызвала если не тотальный уход «поколения седых бакенбард», то приход мощной волны молодых: посмотрите, сколько в 1905 году было лет таким разным людям, как Александр Блок и Александр Колчак, Георгий Гапон и Сергей Рахманинов: максимум за 30.

Возвращаясь к концу застоя: тогда «бумерам» казалось — не надо ничего делать, чтобы взять страну в свои руки, следовало только чуть-чуть подождать. Почему то поколение было столь уверено, что все придет само? Потому что его превосходство было более чем очевидно.

В чем превосходство: СССР был страной, где каждая новая поколенческая волна оказывалась более образованной, чем предыдущая.

Люди учились в школе и вузе в 1950-е, 1960-е и 1970-е — то были три четкие ступени вверх. И типичной чертой «семидесятников» была странная уверенность, что раз они очевидно лучшие, наиболее пригодные для собирания расползавшейся системы, то они это спокойно и сделают.

Легко увидеть, что в США сегодня ситуация ровно обратная: старшее поколение весьма убедительно объясняет «снежинкам» неполноценность и неграмотность последних.

Тут суть всего: образование. В конце концов, студенты из бунташного Гонконга — того же поколения, что и в прочем Китае. Но в тех редких случаях, когда они встречаются лицом к лицу, возникают драки. И не надо говорить, что «вообще китайских» студентов подстрекает к тому режим — всех не подстрекнешь, и разговоры все, включая телефонные звонки друзьям, не проконтролируешь.

А что если мы имеем дело не столько с битвой поколений, сколько со столкновением двух образовательных систем — той, которая делала неплохие карьеры для нынешних старших, и той, которая завела в тупик сегодняшних 20-летних?

Напомню моим внимательным читателям о материалах в этом журнале о том, как еще в 1990-е годы американец Карл Саган написал книгу об упадке образования, назвав ее «Мир, полный демонов». И о том, как университеты в США оказались захвачены профессурой только одной идеологии — леволиберально-глобалистской, в результате чего они стали рассадниками кампаний нетерпимости и радикализма, со снижением общего уровня грамотности.

И еще о материалах насчет того, что произошло с когда-то самой гуманной профессией — медицинской. Как она, в тех же США, Великобритании и т.д., начала с дубиной гоняться за пациентами, принуждая их к предписанному образу жизни.

Наконец, не забудем, что в эпоху перерождения и коррупции этих двух ключевых систем — медицинской и образовательной — появился интернет, оказавшийся скорее протезом мозга, чем порталом к просвещению. Оболванивание умов, особенно подрастающего поколения, вместо их воспитания стало казаться чересчур легким.

А поскольку люди все-таки не так глупы, как кому-то хотелось бы, и видят, что с ними происходит что-то не то, то они и взрываются протестом — даже если не вполне понимают, чего хотят, как этого достигнуть и кто виноват.