Как Владимир Путин пошел на поводу у рабочей группы

26 февраля президент России Владимир Путин встретился с членами рабочей группы по поправкам к Конституции. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников удивлен тем, насколько иной вид (по отношению к прежнему) неумолимо принимает основной закон страны, какое количество поправок на него обрушилось и как члены рабочей группы, а также президент страны увлеклись, теперь уже можно не сомневаться, радикальной переделкой Конституции.

Члены рабочей группы за время своих трудов, похоже, стали гораздо ближе друг другу, чем раньше. Работа над основным законом страны, может, даже породнила их (или, что ли, вскоре породнит). Достаточно было посмотреть, как они подвигали друг под друга стулья в Екатерининском зале… А под Валентину Терешкову — сразу двое… Ну хотя бы стул был один.

Нет, раньше они так не вели себя, я же видел. А то и сторонились друг друга.

На этот раз, как и в прошлый, были все, за редким исключением. Не проявилась прыгунья Елена Исинбаева, 13 февраля в Ново-Огарево признавшаяся, что Конституцию раньше не читала, а сейчас наоборот. Боль, вызванная признанием и долго не утихавшей реакцией на него, видимо, дает о себе знать, и возможно, в самом деле лучше не усугублять ее новой встречей с президентом и, скорее всего, новым комментарием после этого.

В наибольшем выигрыше от неявки Елены Исинбаевой в конце концов стала Ирина Роднина. Она с полным основанием заявила через два часа после начала встречи, что она тут, в Екатерининском зале, единственная олимпийская чемпионка.

Первое, на что стоило обратить внимание,— эта встреча была организована гораздо лучше, чем предыдущая. Никакого сумбура. Каждый выступал с предложением, от которого просто невозможно было отказаться. Владимир Путин и не отказывался.

Но сначала Павел Крашенинников рассказал о безоговорочном одобрении уже предложенных поправок. От этого стало даже не по себе. «Гарантии социальных обеспечений» одобряют, по данным социологов Павла Крашенинникова, 97% респондентов, защиту и поддержку традиционных семейных ценностей — 96%, территориальную целостность, за которую, по словам господина Крашенинникова, железобетонно выступил на прошлой встрече Владимир Машков (его предложение, впрочем, было затем неприметно переформулировано в более безопасное с точки зрения международного права.— А. К.),— 90%.

Если это и есть уровень, который должен будет считаться нормой в результате всенародного голосования, то придется сильно постараться, чтобы его обеспечить (гражданам, гражданам).

Депутат Госдумы Ольга Баталина выступала от семьи и детей в защиту традиционных ценностей. В 67-ю статью она предложила вписать решающую фразу: «Дети являются важнейшим достоянием России». Чтобы никто уже, видимо, не сомневался. Ибо сомнения все-таки, видимо, были, иначе и предложения такого не прозвучало бы. «Государство создает условия, способствующие всестороннему духовному, нравственному, интеллектуальному и физическому развитию детей, воспитанию в них патриотизма, гражданственности и уважения к старшим».

Кто-то скажет, что так несправедливо: о детях есть, а о родителях ничего. Но это не так: дети тоже должны заботиться о родителях и оказывать им помощь. И если это будет не так, то родители вправе сослаться на Основной закон. И помощь придет.

Кроме того, Ольга Баталина предложила закрепить в Конституции положение о том, что государство защищает институт брака как союз между мужчиной и женщиной.

В 2020 году это выглядело по крайней мере небесспорно. Союз двух женщин или двух мужчин будет, таким образом, антиконституционным.

Впрочем, именно по этому поводу господин Путин не высказался. Зато «напрямую о детях до сих пор не говорилось. Это вполне обоснованно… Это нравственные начала, которые объединяют страну».

Предложения впечатляли все больше. Леонид Рошаль, которого, кажется, просто по-человечески попросили не говорить так же длительно, как в прошлый раз, предложил записать пункт про «доступность медицинской помощи». Президент горячо согласился.

Секретарь Общественной палаты Лидия Михеева выступила с инициативой зафиксировать поправку «о проведении в государстве единой социально ориентированной политики», машинально покритиковав при этом 90-е годы, когда социальное государство в Конституции прописали, а про человека на самом деле думать не стали, потому что не могли.

Наталья Агапова, председатель профсоюза работников агропромышленного комплекса, настаивала на формулировке «государство уважает труд граждан».

— Да, труд свободен,— объясняла она,— но уважение к нашим гражданам как государственная политика очень важно.

— Мне кажется, в советской Конституции где-то упоминалось,— припомнил президент.— Да-да, а потом, в 93-м году это вычистили… Да. Смотрится как декларация.. Но с другой стороны, это Основной закон!.. И если в Конституции сказано об этом, то в сознании граждан уважение к людям труда будет привлекать внимание. Я с вами согласен!

И это, значит, будет. Члены рабочей группы соревновались, кто из них предложит более риторическую формулировку.

Вдруг выяснялось, что в Конституции почти все записано не так и подлежит не то что уточнению и дополнению, а исправлению.

А главное, предложения, мне казалось (да нет, не казалось), становились все более демагогическими. И каждое проходило просто на ура.

Президент Торгово-промышленной палаты Сергей Катырин предложил отметить труд предпринимателей, от которых тоже «зависит развитие страны».

— Полностью с вами согласен! — воскликнул президент.

Все тут шло как по маслу. Сенатор Константин Косачев внес поправки об усилении государственного суверенитета, припомнив «недавнее решение суда в Гааге, обязавшее выплатить $50 млрд бывшим акционерам компании ЮКОС»:

— Обстоятельства дела весьма сомнительны, сам спор вообще не подпадает под юрисдикцию этого арбитража, оно очевидно политизированное… Нужны конституционные инструменты защиты национальных интересов от таких политических посягательств…

Кроме того, высшие должностные лица страны, по его мнению, не только не должны иметь иностранного гражданства, но и никаких счетов за границей и тем более имущества там.

— Это защита Российской Федерации,— прокомментировал Константин Косачев свое собственное предложение.

Владимир Путин согласился со всем «полностью», великодушно предложив добавить в список «высшее должностное лицо государства», то есть президента России.

Председатель комитета Госдумы Вячеслав Никонов с огромным выражением декламировал свое предложение зафиксировать в Конституции, что «Российская Федерация чтит память защитников Отечества... не допускает фальсификацию истории…».

И надо еще, по его словам, внести в Конституцию принципы внешней политики Российской Федерации… А почему бы и нет? Уже было почти все равно.

И разве можно было не согласиться и с этим?

А также с предложением Андрея Клишаса провести голосование 22 апреля:

— Логика выбора была здесь достаточно простой: к 19 апреля заканчивается православный пост, Пасха, 24-го у мусульман начинается месяц рамадан…

Логика и в самом деле исчерпывающая и в этом случае заслуживает уважения: очевидно, что в незапланированный выходной ни православные, ни мусульмане поститься не захотят. А так можно попасть между двумя постами к общенародному удовлетворению. И голосованию.

Я все ждал, кто же предложит наконец записать, что «Волга впадает в Каспийское море». Без этого предстоящая Конституция кажется уже неполной. Да просто осиротеет.

Но пока я ждал этой поправки, произошло неожиданное: Владимир Путин не согласился с одним из выступавших. Им стал сенатор Андрей Клишас, а поправки касались самого Владимира Путина.

— Есть большой блок поправок, которые касаются конституционных органов власти, в том числе и президента,— рассказал Андрей Клишас.— У нас источником власти в Российской Федерации является народ! В частности, вы были избраны президентом в 2018 году при очень большой народной поддержке, и такая простая юридическая логика приводит нас к тому, что вы как действующий президент должны исполнять обязанности в том объеме, который получили в 2018 году, получив президентский мандат!

Андрей Клишас беспокоился о Владимире Путине: поправки сужают эти полномочия и часть их отдают Госдуме и Совету федерации.

Эта часть поправок, по мнению господина Клишаса, может вступить в силу, только когда пройдут «первые президентские выборы по новой редакции Конституции».

— Вы были бы правы окончательно, если бы мы сделали это без всеобщего голосования,— кивнул Владимир Путин.— А вот если мы выходим на всеобщее голосование, граждане, если соглашаются с предложениями, разрешают нам с вами часть полномочий от президента передать в Федеральное собрание... Поэтому я предлагаю, чтобы все эти поправки целиком и полностью вступили в силу сразу после подведения итогов всеобщего общероссийского голосования. Договорились?

— Да! Будет сделано! — засмеялся Андрей Клишас.

Возможно, он хотел сказать этим смехом, что все-таки попытка была хорошей и что он попробовал облегчить жизнь президенту.

А может быть, он просто радовался, что принимает во всем этом посильное участие. В конце концов, отказ президента от этих предложений был так же предсказуем, как и его согласие с предыдущими.

Заседание продолжалось. И Владимир Путин снова не уставал соглашаться. И если в прошлый раз он постоянно повторял, что для подавляющего большинства предложенных мер по совершенствованию Конституции есть законы и подзаконные акты, а в Основном законе должны быть зафиксированы лишь основные вещи, то теперь ему нравилось, казалось, все, что будет отличать новую Конституцию от прежней. И теперь ведь уже, судя по всему, можно говорить о том, что это будут две разные Конституции.

Карен Шахназаров, возможно, воодушевленный тем, что, оказывается, с Конституцией так можно, предложил записать, что РФ является продолжателем Российской Империи и Советского Союза.

— Мы дважды в этом веке отторгали нашу историю,— пояснил он.— Правильно было бы связать нашу историю в нечто единое!

— Это, конечно, можно сделать,— согласился было и с ним Владимир Путин, но вдруг все-таки остановился: — Но Михаил Борисович (Пиотровский.— А. К.) предложил именно это, но потоньше… И в преамбуле говорится о тысячелетней истории…

Он рассуждал совместно с Кареном Шахназаровым в режиме реального времени. Да, здесь творили Конституцию. Творцы были увлечены. И, к сожалению, не на шутку.

Между тем Карен Шахназаров вспомнил, как мир, по его мнению, был счастлив, когда РФ согласилась платить по долгам СССР как его правопреемница. Взамен наша страна должна была получить все активы Советского Союза за рубежом, но получила, с сожалением добавил Владимир Путин, далеко не все.

Председатель Госсовета Татарстана Фарид Мухаметшин решил отвлечься от основной повестки и рассказал о своей встрече с учителями, с которыми намерен был поговорить о воспитании и образовании, которых не везде и не всегда хватает.

— И наехал, честно говоря, на них,— признался Фарид Мухаметшин,— с целью поднять воспитательную функцию педагогических коллективов!

Но, с другой стороны, он их на самом деле понимал и соглашался с их логикой:

— Они мне говорят: эти телеканалы всю нашу работу нивелируют!

Предложение его, между прочим, было конкретным: перенести такие ток-шоу, где «женщина по ДНК выбирает из трех-четырех мужчин, кто отец ее ребенка», на ночь.

И Владимир Путин, который до сих пор демонстративно оставлял такие идеи без внимания, на этот раз сказал, что постарается что-то сделать, «чтобы это не выглядело как вмешательство в работу СМИ». То есть ждем шоу с переносом программы «ДНК» на НТВ на ночное время. Или нет, просто тихо переедет, причем даже без напоминаний…

Другой член рабочей группы страдал оттого, что «без народонаселения у государства могут быть большие проблемы», и сокрушался, что «вторую главу Конституции мы не трогаем», но только для того, чтобы поближе подобраться к ней и все же попытаться тронуть, несмотря на то что президент предупреждал, но ведь это было еще в прошлый раз, а сегодня-то вон как все идет, нет, просто летит… Уже очень, видно, лакомым кусочком является эта вторая глава, а может именно своей нетронутостью так заводит…

Светлана Горячева предлагала поправку, в которой ей, судя по всему, уже несколько раз отказали коллеги по рабочей группе. Но теперь она предлагала ее лично президенту. И в конце концов, что ей еще было предлагать? Других поправок у нее ведь не было, а тоска по прежней жизни, когда ее слышали те, кто и не собирался слушать или даже отказывался, видно, не затихает в душе Светланы Горячевой.

— Наверное, поправка спорная,— сразу соглашалась Светлана Горячева, словно выгораживая свою поправку и защищая ее от нападок всех этих людей.— «Прожиточный минимум должен обеспечить достойную жизнь человека». Или «достойный уровень жизни человека».

— Это красиво звучит (даже с этим можно было поспорить.— А. К.), но это общая формулировка, которая потом позволит правительству сказать: «А это достойно!..»,— констатировал президент.

Впрочем, если уж обсуждали такую поправку, можно было смело и вовсе заканчивать. За два с лишним часа и так достаточно преобразили Конституцию. Почти уже до неузнаваемости.

Даже не верилось, что энтузиазм иссяк.

И скорее всего, показалось.

Андрей Колесников