ЦБ доверился внутреннему механизму стабилизации экономики

Банк России оставил вчера ключевую ставку неизменной — на уровне 6% годовых. Краткосрочная угроза всплеска инфляции невелика, денежно-кредитные условия уже ужесточились, поэтому ЦБ отказался от повышения ставки — тем более, что курс рубля частично стабилизирует импровизированный «страховочный механизм» продажи валюты Минфина по сделке с ЦБ с акциями Сбербанка. Среднесрочно проблеме снижения экономической активности и спроса пока предполагается противостоять также не ставкой, а смягчением регулирования, высвобождающим банковский капитал и позволяющим финансовой системе более гибкую реакцию. План действий правительства, опубликованный вчера, в большей степени составлен в той же логике — поддержка пострадавших и смягчение рисков без прямого вмешательства власти в развивающуюся ситуацию.

Пресс-конференция председателя ЦБ Эльвиры Набиуллиной из-за коронавирусных рисков проводилась впервые в онлайн-режиме. В сравнении с очень лаконичным пресс-релизом Банка России, объявляющим о сохранении ключевой ставки на уровне 6%, глава ЦБ предоставила максимум информации о логике решения. А часть своего сообщения госпожа Набиуллина изложила не словами, а приколотой на костюм брошью в виде детской куклы-неваляшки, отчетливо представляющей взгляды Банка России на ближайшее будущее финансового рынка РФ.

По словам главы ЦБ, на заседании подробно обсуждались сразу три варианта действий регулятора: повысить ставку, понизить ее, оставить на текущем уровне. Эльвира Набиуллина представила аргументы и в пользу, и против первых двух вариантов решения. Главный аргумент против вполне рационального в условиях предстоящего всплеска инфляции (пик его ЦБ ожидает в I квартале 2021 года) повышения ставки — это действие может быть угрозой достигнутой финансовой стабильности. ЦБ не пересматривал оценки равновесного уровня ключевой ставки (в реальном выражении это 2–3% годовых «ближе к нижней границе» диапазона), впрочем, прогноз Банка России будет пересмотрен лишь в апреле — действующие сценарии ЦБ признаны теперь не соответствующими очень резко изменившемуся набору внешних и внутренних факторов.

Краткосрочно баланс смещен сейчас в сторону проинфляционных факторов, главный из которых краткосрочен — это мгновенное ослабление рубля после обвала нефтяных цен ниже $30 за баррель. Кроме того, уже в пресс-релизе ЦБ отмечено: рост доходности ОФЗ и возможное повышение кредитных ставок банками уже ужесточили денежно-кредитные условия в РФ.

Наконец, глава ЦБ подтвердила, что регулятор и Минфин рассматривают принятое накануне решение о продаже на открытом рынке валюты Фонда национального благосостояния в рамках продажи Банком России Минфину контрольного пакета акций Сбербанка как усовершенствование «бюджетного правила».

На практике это второй страховочный механизм в рамках «правила» — при падении цен на нефть ниже $25 за баррель рубль получает временную дополнительную поддержку, влияние его на рынок ощущается уже сейчас: российская валюта пока стабилизируется при цене нефти в районе $25–30 за баррель на уровне порядка 80 руб./$, и это ограничивает масштабы предстоящего «эффекта переноса».

Среднесрочно ЦБ в гораздо большей степени беспокоит обратный процесс: в большей степени предкатастрофические настроения бизнеса и населения, в меньшей — проблемы со спросом в экономике являются сильным дезинфляционным фактором. Многие центробанки мира практически мгновенно отреагировали на эти риски снижением ставок (в меру своих возможностей — у части из них, например, ФРС и ЕЦБ, они отсутствуют, как констатировала глава ЦБ, именно это обстоятельство вызывает к жизни идею правительства США по прямым выплатам населению как экзотической мере ДКП), возможность снижать ставку была и у ЦБ. Этот резерв ЦБ решил пока не трогать, следя за развитием ситуации. Здесь Эльвира Набиуллина заявила очень примечательную вещь: не факт, что реакция Банка России мерами денежно-кредитной политики (то есть движением ставки) на отклонение инфляции от таргета в 4% регулятору вообще потребуется.

Впрочем, не связанный прямо с механизмами ДКП, но весомый пакет мер по поддержке финансового сектора и, косвенно, всей экономики совет директоров ЦБ принял в тот же день (см. «ЦБ пришел на рынок с подарками»). Его смысл — снятие нагрузки на банковские резервы (резервы по капиталу в банковской системе глава ЦБ оценила в 2,3 трлн руб., никто из банков РФ не обращался в феврале-марте за мерами по докапитализации) и предоставление банкам максимума возможностей по реструктуризации и пролонгации кредитов. Мягко стимулировать кредитование ЦБ считает допустимым в случае с ипотекой (ЦБ сохраняет курс на снижение ставок в РФ по ипотеке к 7–8% годовых к 2024 году) и намерен противодействовать лишь росту закредитованности малоплатежеспособных слоев населения.

Таким образом, решение — сохранение ставки на уровне 6% годовых: у него есть позитивные стороны (сигнал рынку об устойчивости ситуации) и почти нет негативных (сторонники «спасения экономики сверхсильным стимулированием», активно применяющимся в ЕС и США, вчера были явно разочарованы).

В известном смысле это решение — временное и не основано на точных расчетах, которые при таком уровне волатильности всех мировых рынков и отсутствии уверенных прогнозов о развитии коронавирусной пандемии и в мире, и в России невозможны. Тем не менее исходя из текущей ситуации ЦБ уверен в том, что по итогам 2020 года экономика России сохранит положительную динамику ВВП. Хотя, разумеется, она ослабнет вместе с мировой, возможности внутригодовой рецессии Банк России не комментирует. В стабильности бюджетной конструкции при практически любом падении цен на нефть в течение нескольких лет ЦБ уверен, вопрос лишь в том, насколько пандемия сократит возможности роста — и в какой степени ЦБ и правительство в состоянии дерегулированием расширить его потенциал.

«Противоэпидемический» план Белого дома от 17 марта вчера опубликован, он действительно выдержан в дерегуляционном ключе — вплоть до предоставления на границах «зеленого коридора» поставкам в РФ продовольствия и товаров первой необходимости, что звучит как едва ли не временная отмена «продовольственных контрсанкций» 2014 года (и, возможно, ею и обернется на практике). Это не всегда дерегулирование в пользу населения: так, правительство планирует не только дополнительно поддерживать регионы в выплатах пособий по безработице, но и сократить время уведомления наемных работников о возможной остановке предприятия (вследствие коронавирусной эпидемии) до двух недель: гибкость рынка труда сейчас рассматривается как более важная. Предполагается также сильное упрощение оформления документов строек в рамках бюджетной ФАИП.

План содержит несколько ранее не озвучивавшихся мер, делящихся на две части — ограниченное дерегулирование и субсидирование.

Так, с 25 марта на фармтендерах частично отменяется правило «третий лишний» для иностранных поставок по спискам Минпромторга и Минздрава. Меры по субсидированию более долгосрочны и масштабны. Так, к 15 апреля Белый дом готов к субсидированию процентов по кредитам застройщикам жилья в рамках проектного финансирования (в случае падения продаж на первичном рынке), финансовой поддержке учреждений культуры и спорта.

Наиболее же внушительное по потенциальным объемам финансирование в плане Белого дома пока не расшифровано. К 15 апреля правительство должно расширить меры поддержки региональных бюджетов в связи с возможным падением налоговых потоков — масштабы изменений неизвестны. А вместе с «противоэпидемическим» федеральным финансовым резервом бюджетных расходов в 300 млрд руб. к 30 апреля готовится и создание гарантийного фонда для реструктуризации кредитов компаний, пострадавших от текущих шоков,— здесь невозможно делать даже предположения, пока объемы потерь компаний от падения капитализации (изменяющих условия кредитов) и снижения объемов продаж предсказать нельзя. Последнее же зависит от сценария распространения собственно коронавируса в РФ и в мире — этот вопрос интересует всех, но ответа на него нет ни в ЦБ, ни в Минздраве, ни в правительстве РФ, ни в ВОЗ.

Дмитрий Бутрин