49-е заседание по делу «Седьмой студии»: эксперт Баженова рассказала, как оценивала «Платформу» по отмененным нормативам

В Мещанском суде Москвы 16 июня завершилась стадия представления доказательств по делу «Седьмой студии», главный обвиняемый по которому — режиссер Кирилл Серебренников. Сегодня перед судом выступила эксперт Елена Баженова, оценившая «Платформу» в 87 млн руб. по отмененным, но «близким по хронологии» нормативам. Защита выступила с критикой такого подхода.

---

19:27. Апфельбаум просит приобщить внутренний приказ Минкульта по итогам проверки Счетной палаты от 2014 года. «Этот приказ говорит о том, что за целевое расходование средств ответственный департамент контроля и кадров»,— говорит Апфельбаум. Суд отказывается приобщить документ.

После Апфельбаум говорит, что все же нужно изучить информацию с ее флешки, которую исследовали на стадии следствия.

По словам Апфельбаум, не только департамент контроля имел право проверять «Платформу». При этом он проверял, однако «почему-то этого огромного куска нет в деле», а позиция министерства сейчас — что все проверять должен был театральный департамент.

«Нам нужна эта флешка»,— говорит Апфельбаум.

— Защита Апфельбаум, будет еще что-то?

— Характеризующие данные,— говорит адвокат Поверинова.

— Карпинская?

— У меня пока нет.

— Защита Серебренникова?

Адвокат Харитонов молчит.

— У вас нет,— заключает судья.

— Лысенко?

— Какой займ все же был? Три или пять миллионов? — спрашивает Лысенко.

— Три миллиона был в подготовительный период. А общая сумма — порядка пяти миллионов. Это было несколько займов,— говорит Итин.

На этом стадия представления доказательств закончена. Суд переходит к стадии дополнений,— говорит судья.

Заседание закончено. Следующее заседание состоится завтра, 17 июня, в 10:30.

19:07. Два письма Алеси Махмутовой от 18 сентября 2012 года и 16 января 2013 года. Это письма в департамент контроля и кадров Минкульта — «им было поручено проверять сметы», поясняет Апфельбаум. Эти письма опровергают то, что вся ответственность за «Платформу» была возложена на театральный департамент.

Другое письмо — от Вороновой, от 5 ноября 2013 года — о гастролях «Седьмой студии» во Франции. В нем говорится, что никакого дополнительного финансирования гастролей от Минкульта не будет.

Следующее письмо — «почему нельзя было рояль купить», говорит Апфельбаум. «Эта была позиция департамента экономики и финансов. Не знаю, на чем она основывалась, но они говорили, что самостоятельно покупать ничего не могли»,— заявила Апфельбаум.

Это письмо опровергает, что они ничего не проверяли, говорит Апфельбаум. «Если бы их не устраивало положение о “Платформе”, они могли бы его исправить»,— добавляет подсудимая.

Другие письма — от Генерозовой, она пишет, что ей нужны билеты, чтобы проверить одно мероприятие, которое шло в одно время параллельно с «Платформой». Это письмо, по словам Апфельбаум, говорит о том, что проверки велись. Но почему «Платформу» не проверяли, Апфельбаум не знает.

— Мы проверяем, если видим, что не приносят документы,— говорит Апфельбаум.

— Как вы это делаете?

— Например, приходит Махмутова. Говорит, что не присылают документы. На «Платформе» такого не было. Это действительно было (большое событие),— говорит Апфельбаум.

— Вы смотрели только творческие отчеты? А финансовые?

— Я видела финансовые отчеты. Я их подписывала.

— Вас не смущало, что там были сомнительные фирмы?

— Мы же не можем сказать подрядчику, чтобы они работали только с теми компаниями, которые мы знаем.

— А то, что фигурируют одни и те же лица, ИП Синельников. Вас ничего не смущало?

— Отчеты же идут не только по «Платформе». Но дело в том, что в привлечении ИП к производству нет ничего удивительного,— говорит Апфельбаум.

— А запросить первичную документацию?

— Мы не проверяли первичную документацию. Я слова «первичная документация» услышала только на следствии. <...> Для меня странная позиция, что мы за все отвечали, если нам даже полные акты Счетной платы не показывали,— говорит Апфельбаум.

18:50. Заседание продолжается. Судья говорит, что Апфельбаум представила суду три флеш-карты, которые осматривали на следствии. Разрешает их исследовать. Апфельбаум говорит, что ее интересует «ее флешка на 8 гигабайт». На экране, который установлен по правую руку от судьи, между стульями присяжных заседателей, выведен рабочий стол компьютера секретаря заседания. Секретарь подключила флешку Апфельбаум, затем две оставшиеся. Но их открыть не смогли, как сказала судья, из-за «отсутствия программ для открытий». Апфельбаум говорит, что у нее есть та же переписка, которую она скачала со своего компьютера, распечатала и нотариально заверила. Апфельбаум просит приобщить эти распечатки, они подтверждают ее позицию по делу. Судья приобщает распечатки Апфельбаум. Она начинает их исследовать.

17:52. Затем пару вопросов задал Малобродский.

Карпинская за это время на калькуляторе посчитала по формуле в экспертизе Баженовой, которую та назвала справочной, затраты, и у нее получилось та же сумма, что и в заключении эксперта — 87 млн руб. «Это совпадение»,— сказала эксперт.

На этом допрос Баженовой закончен. В заседании объявляется 30-минутный перерыв.

17:47. Карпинская говорит, что в 2011 году было 10 млн от министерства и ещё 10 млн спонсорских денег, и спрашивает, учитывала ли Баженова эти деньги.

Баженова говорит, что в 2011 году был займ на 10 млн. Карпинская сильно удивлена. Она говорит, что по банку в деле видно, что никакого займа не было.

«Видимо, эксперт плохо изучила материалы дела»,— говорит Карпинская и спрашивает, как же Баженова делала экспертизу. Встревает прокурор Резниченко. Говорит, что это не предмет экспертизы. Судья просит задавать вопросы только по экспертизе. У Карпинской больше нет вопросов.

17:38. Карпинская говорит, что в деле есть полная смета на «Сон в летнюю ночь», и спрашивает у Баженовой, почему она ее не учитывала.

«А зачем?» — говорит Баженова. По ее словам, если считать по нормативам, то учитывать детальную смету не надо.

17:36. Карпинская спрашивает, почему эксперт не разделяла прокат спектакля и его постановку. Баженова говорит, что это не имеет значения, поскольку она считала по нормативам, в которые включены как организация, так и прокат.

17:33. Далее Баженова говорит, что перепутала нормативные акты в экспертизе.

«А вы почему не предупредили суд, что напутали, чтобы мы могли подготовиться?» — спрашивает Карпинская. Судья снимает вопрос.

17:31. Карпинская говорит про творческий отчет за 2012 год. Затем называет мероприятие и говорит, что это было в рамках медиафестиваля. Баженова говорит, что не может сказать, где учитывала это мероприятие.

17:26. Карпинская спрашивает про лекцию о Шекспире и открытый урок по степу. «Я не знаю, были ли эти мероприятия»,— говорит Баженова. Карпинская говорит, что эксперт Королева учитывала эти мероприятия: «Как так вышло?». «Снят вопрос»,— говорит судья.

17:21. Карпинская говорит, что экспертом не был учтен один из спектаклей «Август». Баженова говорит, что все было учтено. Харитонов считает мероприятия за один из месяцев — 8 штук, в заключении Баженовой — 7. «Не могу навскидку сказать»,— говорит Баженова. Потом вспоминает, что пропавшее мероприятие ей было учтено в другую дату.

17:19. У прокуратуры нет вопросов к Баженовой. Далее вопросы задает Карпинская.

— Вы только творческие отчеты учитывали?

— Если где-то мероприятие проходило, оно было учтено.

— А были мероприятия, которые проходили, но не были в творческом отчете? — спрашивает судья.

— Да, были, особенно в 2014 году,— говорит Баженова.

17:16. Далее эксперту вопросы задает Апфельбаум.

— Почему вы не пользовались постановлением 640?

Баженова отвечает очень невнятно. Судья говорит: Баженова ответила, что пользовалась. Апфельбаум говорит, что нужно было использовать несколько коэффициентов.

— Я считаю, что нужно было использовать только один корректирующий коэффициент.

— Это ваше личное мнение?

— Да.

— Знаете ли, что во всех федеральных театрах применялись корректирующие коэффициенты?

— Не во всех, но да.

— Почему вы их не учли?

— Я посчитала, что не нужно было.

— Когда вы считали гастроли от марта-апреля 2014 года, почему использовали такой базовый коэффициент? — спрашивает Апфельбаум и называет конкретную цифру коэффициента.

— Могла быть опечатка.

<...>

17:09. Баженова, отвечая на вопрос Лысенко, говорит, что использовала 34-50, поскольку хронологически этот приказ был ближе всего к «Платформе», несмотря на то, что это приказ отменяется другим приказом Минкульта.

Лысенко уточнил: верно ли то, что Баженова делала экспертизу по отмененным приказам. Судья сняла вопрос со словами: «Эксперт поясняла, какие приказы она использовала».

17:08. Далее вопросы задает адвокат Лысенко.

— Приказ 17-62, пункт 13. С какого года начинает действовать этот приказ в части базовых нормативов и в части нормативных затрат?

— С 2016 года. А базовых нормативов — не позднее чем с 2018 года.

— С какого года применяются нормативы по 29-95?

— С 2016 года.

— Когда утратил силу приказ 34-50?

— Они не отменены. Базовый норматив не меняется. Меняется только корректирующий коэффициент.

17:06. Карпинская вернулась в зал. Заседание продолжается.

— Почему вы перформансы считали как спектакль? — спрашивает адвокат Харитонов.

— Перформанс похож на спектакль. Перформанс намного меньше стоимости спектакля,— говорит Баженова.

— Почему к трем медиафестивалям вами применяется норматив одного спектакля?

Баженова долго молчит. Потом говорит, что считала по нормативам. Судья говорит, что уже слышала «15 раз подобные ответы».

— Как вы рассчитывали количество мероприятий? В десятый раз поясните защите,— говорит судья.

— Количество мероприятий было взято из творческих отчетов или по документам «МВК Эстейт» по реализации билетов по всем дням. Если мероприятий нигде не было, я догадаться о них не могла.

Далее Харитонов говорит: Королева отмечает в своем тексте, что сравнение с госучреждением некорректно. Харитонов говорит, что хочет выяснить у Баженовой, почему Королева считает, что такое сравнение корректно, а Баженова — нет. Судья снимает вопрос.

— Почему вы считали мероприятия за 2012 год только по продаже билетов, а за 2013-2014 — только на основании творческих отчетов?

— Это не так. В 2012 году вообще нельзя было понять, сколько было мероприятий по творческому отчету, поэтому были взяты все показатели по «МВК Эстейт». В 2013-2014 году (смотрела по разным документам.— “Ъ”),— говорит Баженова.

— Как вы поняли, что «Седьмая студия» не несла эксплуатационных расходов?

— Я к такому выводу не приходила. Я могла выбросить норматив по оплате актеров и на коммунальные услуги. А так я брала максимальный норматив,— говорит Баженова.

У Харитонова больше нет вопросов.

16:40. Адвокат Харитонов продолжает задавать вопросы.

— На «Платформе» было 17 спектаклей. Почему не был применен отраслевой коэффициент для создания спектаклей? — спрашивает Харитонов.

— В рамках финансирования спектаклей, они могут быть разной формы и значимости. Финансирование не выдается на спектакль, оно выдается по нормативу. Например, 775 рублей. В рамках этого финансирования можно ставить любые спектакли, которые хотите. Есть только норматив,— говорит Баженова.

Далее судья Менделеева снимает все вопросы адвоката Харитонова по применению коэффициентов.

— Еще раз объясните, что вами учитывалось при расчете стоимости мероприятий? — спрашивает судья.

— Норматив, который применялся мною для использования данного расчета. Я могу отнести несколько законов — это Налоговый кодекс, закон о бухучете, приказы 34-50, 11-91, 29-25, которые позволено при отсутствии первички применить к деятельности некоммерческой организации — при условии, что они были взяты с аналогичной деятельности аналогичных организаций. Поэтому нормативный метод позволяет определить (общий объем финансирования.— “Ъ”),— говорит Баженова.

— Почему вами не учтена выставка с 7 по 21 октября 2011 года?

— В 2011 году все мероприятия были взяты согласно техническому заданию и акту выполненных работ. У меня так стоял вопрос суда — по техническому заданию. И по акту выполненных работ.

— То есть то, что не было в техническом задании, вы не учитывали?

— Да.

Адвокат Ксения Карпинская просит с места перерыв, чтобы принять лекарства.

— Перерыв пять минут. Идите принимать лекарства. Жду я вас здесь,— говорит судья.

Карпинская выходит из зала, остальные остаются на местах.

16:24. Далее Баженова говорит, что она применяет сравнительный метод. Под ним она понимает те нормативы, которые применяются к другим государственным учреждениям. «Давайте только уточним, что ваши нормативы стали действовать с 2016 года»,— говорит Харитонов. «Ну и что»,— говорит Баженова. В зале удивлены.

— Вы запрашивали затраты на период «Платформы» у культурных федеральных организаций?

— Нет.

— То есть это ваше субъективное мнение о том, какими нормативами и расчетами пользоваться, верно?

— Да.

После, отвечая на вопросы адвоката Харитонова, эксперт Баженова заявила, что считала постановки на «Платформе» как постановки малой формы, потому что зрительный зал был рассчитан не более чем на 300 человек.

— У вас малая форма зависит от количества мест? — спрашивает адвокат.

— Конечно,— говорит Баженова.

В зале заметно сильное возмущение. Судья просит покинуть зал «девушку в маске». С места встает и выходит Анна Шалашова, помощница Кирилла Серебренникова.

«Пристав, эту девушку больше не пускать за нарушение регламента»,— говорит судья Менделеева.

16:19. — В чем отличие «Платформы» от федеральных учреждений? — спрашивает адвокат.

Баженова говорит, что в основном на «Платформе» показывались спектакли, поэтому она обсчитывала проект как федеральный театр.

Адвокат Харитонов повторяет вопрос. Баженова говорит, что не выявляла отличий между «Платформой» и федеральным театром.

Харитонов говорит, что театры — это стационарные учреждения. И далее задает вопрос: «Учитывали ли вы особенности “Платформы”?» Баженова говорит, что не учитывала особенности.

Харитонов пытается выяснить, почему Баженова не учитывала особенности «Платформы», если она реализовывалась по особому распоряжению правительства РФ.

Баженова говорит, что не учитывала, потому что «Платформа» не отличалась, например, от фестиваля «Территория». Сравнение «Платформы» с фестивалем «Территория» у адвокатов вызвало сильное удивление.

Адвокат Харитонов продолжает задавать вопросы. «Мне все равно, сколько стоили спектакли, мастер-классы и лекции. Мне неважно, что было внутри. Мне нужно было обсчитать в целом»,— говорит Баженова. Здесь адвокат Харитонов ее останавливает и зачитывает вопрос, как перед экспертом его поставил суд. В нем говорится про оценку каждого мероприятия. «Я определила количество каждого мероприятия, чтобы определить, какой норматив можно применить»,— ответила Баженова.

Харитонов говорит, что на «Платформе» создавались исключительно новые спектакли и эксклюзивные выставки. Он спрашивает, позволяли ли нормативы, которые использовала Баженова, учитывать эти особенности «Платформы». Баженова говорит, что да, особенности учитывались, но не может пояснить, как именно.

Далее речь заходит о концерте Теодора Курентзиса. Харитонов ловит Баженову на словах о том, что на «Платформе» не было концертов. «Деньги не приклеивают к каким-то концертам или к каким-то спектаклям»,— говорит Баженова про то, как считает налоговая, если нет первичных документов, как в случае с «Седьмой студией». По аналогу с подсчетом налоговой, поясняет Баженова, она обсчитывала и «Платформу». «У вас был вопрос по каждому мероприятию»,— говорит Харитонов и спрашивает, почему она не сообщила суду, что не может обсчитать каждое мероприятие. «Я говорила. Если нет первички, я применяю четыре документа, которые говорят, что это можно посчитать по нормативам»,— говорит Баженова.

16:04. — Почему вы использовали приказы Минкульта от 2016 года?

— Потому что близко тематически стоит.

— Этот приказ определяет нормативы к федеральным учреждениям. «Седьмая студия» не федеральное учреждение. Почему вы его использовали?

— Я использовала бухучет. В нем говорится, что можно использовать нормативы, если они взяты для аналогичного вида деятельности. Мою правильность подтверждает приказ Минкультуры, где некоммерческой организации было выдано по нормативу.

— Приказ, который относится к госбюджетным учреждениям, позволял вам использовать налоговый кодекс?

— Конечно.

<...>

— Почему при наличии нормативных документов 2011-2014 годов вы использовали нормативный документ от декабря 2015 года?

— Потому что это самый правильный путь выдачи финансирования. Единой нормативной базы не было.

— То есть вы просто отдали предпочтение акту 2015 года. Мотив — он лучше?

— Да. Там высокий норматив.

Далее Харитонов называет документ, в котором указаны нормативы на 2012-2015 годы. Спрашивает, почему Баженова не использовала эти нормативы.

— Не могу сказать.

Далее Харитонов и Баженова пускаются в долгий диалог о нормативных актах «34-50» и «17-62». Харитонов пытается выяснить, учитывают ли эти нормативные акты затраты, например, на создание театральной площадки. Баженова говорит, что «34-50» дает полный перечень затрат с нормативами, и рассчитан он на основании «17-62». «Вы говорите, что делаете расчет на основе алгоритма в “17-62”, а этот алгоритм, он учитывает затраты на аренду, оплату?» — спрашивает Харитонов. Баженова говорит, что да. Просит показать. Баженова не показывает.

15:30. — Знакомились ли вы с показаниями фигурантов дела?

— Знакомилась. Но не полностью. Знакомилась в основном с показаниями Масляевой.

— Знакомились ли вы со сметами? С перепиской с линейными продюсерами?

— Я знакомилась со всеми финотчетами, которые были сданы в Минкульт.

— Вы мой вопрос слышали?

— Я физически не могла за два месяца…

Судья спрашивает, точно ли ей предоставляли все тома дела. Баженова отвечает утвердительно.

— В своем заключении вы говорите, что не можете подтвердить комиссионные расходы. Означает ли это, что вы не используете показания свидетелей?

— Документов в деле недостаточно, чтобы оценить объем затрат.

— Картину затрат бухгалтерскую или оценочную?

Баженова молчит. Судья вздыхает. Начинает сама задавать вопросы.

— Вас интересовала финансовая часть?

— Да. У нас все театры получают деньги по нормативам <...> Что мне было удивительно… Понимаете, в октябре нельзя спланировать до копейки все мероприятия и мастер-классы. Это невозможно, потому что это творческий процесс. <...> Я не понимаю, как можно сделать «Смерть и девушку» за три миллиона. Шесть девушек в рубашках и юбках — я не знаю, как это может стоить три миллиона.

<...>

Далее судья снимает несколько вопросов адвоката Харитонова. Просит задавать вопросы только по экспертизе.

15:24. — На основании каких актов вами были определены методы исследования?

— Методы исследования были определены согласно закону о бухучете, потому что «Седьмая студия» не государственная организация и не бюджетная. Поэтому, согласно закону, должны были оцениваться все операции с бухучетом.

— Вы оценку проводили или бухучет?

Баженова говорит, что использовала при выполнении экспертизы правила бюджетного учета, закон о бухучете, федеральные стандарты бухучета и ряд статей налогового кодекса.

— В вашем заключении говорится, что вы использовали затратный метод. Из перечисленных вами законов, где говорится про то, что нужно использовать этот метод?

— Обстоятельства не позволяли мне провести оценку по аналогии или сравнительному анализу. У меня есть сравнительный анализ по нормативам. Налоговый кодекс говорит, что если нет первички, можно сравнить по нормативам.

— Вы не ответили на вопрос. Какими нормативами был определен этот затратный метод?

Судья снимает вопрос.

— Откройте заключение на странице 100 (там называются методы оценки.— “Ъ”). Каким нормативным актом установлены методы оценки?

— Я не могу точно сказать. Я вам сказала, какими документами я пользовалась.

— Затратный метод подразумевает использование двух подходов — учет фактических затрат и учет по нормативам. Где у вас это написано?

— Здесь написано «34-50», этими документами я и пользовалась.

— Какие материалы дела вы исследовали для заключения?

— Все соглашения, госконтракты частично, техническое задание 2011 года и все соглашения, какие были. Чтобы определить методику и норматив, я посмотрела видеозаписи спектаклей, перформансов и лекций, чтобы выстроить хронологию для определения затрат.

— Как просмотр видео связан с «34-95»?

— Я вам поясню. У меня стоял вопрос, какой был объем затрат. У меня были по годам рассчитаны все виды, которые проводились на «Платформе». Если не было в творческом отчете, то я просчитала все показатели по реализации билетов.

— Количество мероприятий вы посчитали по видео?

— Я смотрела для того, чтобы определить максимальную загрузку зала.

— Из чего вы исходили, когда устанавливали количество мероприятий? — спрашивает суд.

— Я определяла даты и проводила сравнительный анализ по реализации билетов. Как я это посмотрела, я обнаружила, что в 2011 году на «Отморозков» было 306 билетов. Я взяла по максимальной загрузке зала.

— Мы про мероприятия говорим. По видео или по творческому отчету?

— Снят вопрос,— говорит судья.

— Творческие отчеты не содержат даты. Как вы по ним считали мероприятия?

— Вы сравните по отчету «МВК Эстейт», там стоят даты.

— Вопрос очень простой. Мы пытаемся определить, как эксперт установил количество мероприятий.

Судья снимает вопросы адвоката Харитонова. Адвокат Карпинская возражает на действия судьи. Судья считает эти возражения необоснованными.

15:11. Далее вопросы Баженовой задает адвокат Харитонов.

— Вы сказали, что проверяли учреждения в Екатеринбурге. В рамках какого закона? — спрашивает адвокат.

— «34-50» (закон о базовых нормативах), «29-95» (нормативы кинопоказа), «11-91» (приказ Минкульта о правилах предоставления субсидии некоммерческих федеральным учреждениям).

— Закона или приказа? — спрашивает адвокат.

— Давайте ближе к экспертизе.

— И еще закон о бухучете, налоговый кодекс, положения бухучета, и федеральные стандарты бухучета.

— Вы проводили проверки на основе этих законов?

— Да.

— А вы пользовались законом об экспертной деятельности?

— Конкретизируйте,— говорит судья.

— Более конкретно невозможно задать вопрос.

— Нет, как бухгалтер я этот закон не применяла.

— Есть ли у вас образование в области культуры или искусствоведения?

— Снят вопрос,— говорит судья.

— Я возражаю. Я задал такой же вопрос, который прокурор задавал специалисту.

— Требовалось ли вам образование в области культуры? — спрашивает судья.

— Нет, не требовалось. Я оценивала только финансовую составляющую,— говорит Баженова.

— Что значит финансовую составляющую?

— Каков был объем затрат. Моей квалификации для этого было достаточно.

— Имеется ли у вас образование в области оценки? — спрашивает адвокат.

— Снят вопрос,— говорит судья.

— Вы проводили исследование самостоятельно или вместе с кем-то?

— Самостоятельно.

— Проводили исследование с Королевой?

— Я видела Королеву, когда нас знакомили в Минюсте…

— Вас предупреждали об уголовной ответственности? — спрашивает судья.

— Конечно.

— Перед тем, как ответить на вопрос, в Минюсте вас предупреждали об уголовной ответственности? — спрашивает судья.

— Да.

— Материалы дела в полном объеме предоставляли?

— В полном. Я внимательно смотрела видео, которые были представлены.

— Вы знакомы с текстом заключения эксперта Королевой? — спросил адвокат.

— Только в заключении.

— Вы знакомили Королеву с вашим заключением?

— Как я могла ее знакомить, если я ее видела два раза?

— Откройте, пожалуйста, ответ на шестой вопрос,— говорит адвокат.

Баженова открывает.

— Вы выводы на этот вопрос обсуждали с Королевой?

— Я не могла обсуждать, потому что я давала расписку.

— Хорошо. Почему в ответе на вопрос номер шесть нет ничего из исследования Королевой? Кем подписан ответ на вопрос номер шесть?

— Всеми экспертами.

— Вопрос номер шесть подписан Королевой и Баженовой, ваша честь,— говорит адвокат.

Судья не дает адвокату уточнить, почему ответ на шестой вопрос подписан Баженовой и Королевой.

— Какие стандарты оценки вы применяли? Вы использовали федеральные стандарты оценки?

— Нет.

— Почему?

— Я делала расчет по нормативам.

— Вопрос не в этом. Вопрос в том, почему вы не использовали стандарты оценки? — спрашивает адвокат.

Прокурор протестует. Судья снимает вопрос.

14:54. Заседание продолжено. Судья спрашивает у пристава, пришла ли эксперт Баженова. Пристав выходит в коридор, приглашает Баженову. Она входит в зал, здоровается с судьей и подходит к кафедре.

Она говорит, что работает заместителем исполнительного директора департамента по юридической и финансовой работе МХАТ имени Горького. Работает она там с 1 октября 2019 года.

Судья зачитывает права Баженовой. После судья задает ей вопросы.

— Какое образование?

— Два высшего — инженер-электрик и экономист.

— Род вашей деятельности?

— Работаю в культуре с 1996 года. Работала главным бухгалтером, потом нас выделили в централизованную бухгалтерию по всем учреждениям культуры в Екатеринбурге.

Потом, говорит Баженова, ей поступило предложение из МХАТ имени Горького, и она переехала из Екатеринбурга в Москву.

— В ваш род деятельности входила оценка расходования денежных средств?

— Я этим и занималась.

— Какой стаж работы?

— С 1996 года.

Судья показывает Баженовой экспертизу. Спрашивает, принимала ли Баженова участие в производстве этой экспертизы, есть ли там ее подписи.

— Да, да,— говорит Баженова. Она говорит, что отвечала на вопрос об объеме затрат на мероприятия «Платформы».

— Вы подтверждаете заключение?

— Я подтверждаю.

14:24. Вопросы задает адвокат Карпинская.

Она спрашивает, к каким выводам пришла Строкова.

Специалист говорит, что основной вывод заключается в том, что совокупные затраты составили 264 миллиона рублей.

«Все мероприятия были разделены на несколько групп. Практически все мероприятия были мультижанровые»,— говорит Строкова. По ее словам, самые значимые затраты — по направлениям «театр» и «музыка».

Далее вопросы задает прокурор. Он говорит, что, насколько он понял, Строкова исходила из выведенного ею среднего значения суммы постановки спектакля в 3 млн рублей. Строкова говорит, что прокурор верно понял. Она говорит, что ею были изучены материалы в открытых источниках, что ей удалось вывести, что «средняя стоимость создания спектакля в московском театре в соответствующий период — три миллиона». В итоге, по ее словам, у нее совокупные затраты на «Платформу» составили 264 миллиона рублей.

Вскоре после этого специалиста отпускают. Судья лишь уточнила, подтверждает ли Строкова свое заключение. «Да, в полном объеме»,— говорит она. На этом ее отпускают.

В заседании объявлен перерыв на 20 минут.

14:15. После Никитиной на допрос в зал пригласили специалиста Наталью Строкову, гендиректора НП «Союз». Строкова говорит суду, что ее стаж работы — с 1993 года.

Вопросы задает судья.

— В связи с чем вы делали заключение?

— В связи с заказом адвоката Карпинской.

— Что вам было предоставлено для производства заключения?

— Материалы дела.

— В оригинале?

— Нет.

— Выводы в заключении вы подтверждаете?

— Да, в полном объеме.

14:03. Прокурор продолжает задавать вопросы.

— Как вы нашли ошибку в определении жанров мероприятий Баженовой, если вы к культуре и искусству прямого отношения не имеете, в отличие от нее?

— Я ошибки не находила, ее нет, она не квалифицировала мероприятия по жанрам. Она использовала приказ и использовала коэффициенты, там написано: драма, опера и балет, для каждого предусмотрен свой коэффициент. Если бы она мероприятия классифицировала, то она могла бы применить коэффициент к ним. Но она их не классифицировала и применяла один коэффициент.

— Может быть, так и надо было? — спрашивает прокурор.

В зале смех. Адвокат Карпинская возражает. Судья просит задать вопрос корректнее.

— Если метод сравнительного анализа. С чем сравнивать? — спрашивает прокурор.

— Я проводила анализ на соответствие заключения закону. Это я делала на основании своих знаний, как применяются методики. На ваш вопрос: лица, обладающие специальными знаниями, широко применяют метод сравнительного анализа. <...> Если в материалах дела есть сведения по количеству актеров, где ставился этот спектакль, можно составить укрупненный перечень затрат, и по каждой категории методом сравнительного анализа можно выяснить по рынку, какие были затраты <...>,— говорит специалист.

— Вам известны случаи, по какому еще уголовному делу проводилась оценка сравнительным анализом спектаклей и выставок? — спрашивает прокурор.

Адвокат Дмитрий Харитонов возражает. Судья ему делает замечание за пререкания с судом.

— Уже второе. После третьего письмо упадет в палату,— предупреждает его судья. Судья просит специалиста Никитину ответить на вопрос прокурора.

Никитина говорит, что ей известно, что по этому делу проводился такой анализ — она ссылается на экспертное заключение Строковой, которое было приобщено к делу по ходатайству адвоката Карпинской.

У прокуратуры больше нет вопросов.

— Для своей оценки вам нужны были знания в области культуры? — спрашивает Карпинская.

Никитина отвечает, что не нужны. По ее словам, нужно было проверить, правильно ли был применен оценочный метод.

Адвокат Карпинская задает вопрос про мероприятия 2011 года. «Мероприятия по 2011 году Баженовой детально не исследовались»,— говорит специалист Никитина. По ее словам, Баженова воспользовалась техническим заданием, названия мероприятий там приведены в качестве примеров. «Но информации по спектаклям “Отморозки” (и другим.— “Ъ”) в ее заключении нет»,— говорит Никитина.

На этом ее допрос закончен.

13:41. Далее вопросы специалисту задает прокурор Михаил Резниченко.

— Какой у вас опыт оценки мероприятий, связанных с культурой и искусством?

— По постановкам и спектаклям я не давала оценку,— говорит Никитина.

— Имеете ли дополнительное культурологическое образование?

— Нет.

— У вас есть полномочия давать юридическую оценку на действия суда? — спрашивает прокурор. Его заинтересовал пункт 1 в выводах Никитиной. В нем говорится, что экспертиза была назначена судом некорректно, поскольку Баженова не имеет соответствующей квалификации.

— Я осуществляла не оценочную деятельность. Никакого юридического анализа я не проводила. Я проводила анализ на соответствие заключения эксперта Баженовой (закону об экспертизе и приказам Минкульта по нормативам.— “Ъ”),— говорит Никитина.

После прокурор Резниченко заинтересовался, как Никитина оценивала гастроли. Он пытается выяснить, каким документом Никитина может подтвердить, что «гастроли были дороже стационара» в 2011-2014 годах. Никитина пускается в сложные объяснения, суть которых (если корреспондент “Ъ” понял ее верно) сводится к тому, что, поскольку в 2016 году были нормативы, по которым «стационар» и «гастроли» оценивались по-разному, можно сделать вывод, что и в 2011-2014 годах были такие же разграничения.

13:27. Адвокат Карпинская спрашивает у Никитиной, как нужно было считать мероприятия «Платформы» по каждой категории. В частности, разговор про выставки. Никитина сказала, что в 2011 году выставки Баженова не учитывала. Специалист говорит, что одна выставка в тот год была, и называет ее.

Баженова мероприятия рассчитывала одним и тем же образом. Для спектаклей и лекций, по словам Никитиной, Баженова использовала один и тот же коэффициент, что неверно, а перформансы Баженова считала по нормативу, которого нет в приказе Минкульта.

«Нет цифры. Откуда она ее взяла, не указывает»,— говорит Никитина.

— Какое количество не было учтено Баженовой? — спрашивает адвокат.

— В мою задачу не входил подсчет мероприятий. Я приводила пример, какие мероприятия Баженова не учла,— говорит Никитина.

— Можете назвать, какой объем мероприятий она не учла? — спрашивает судья.

— Я привела перечень мероприятий, которые она не учла, но они проводились не единожды,— говорит Никитина.

13:17. Далее специалист Никитина говорит, что Баженова использовала один и тот же коэффициент как для новых постановок (создание спектакля), так и для уже существующих мероприятий (прокат спектакля). Никитина говорит, что коэффициенты должны быть разные: для создания они выше, чем для проката.

Баженова не распределяла спектакли по жанрам (детские постановки, балет и так далее), но для них используются разные коэффициенты, говорит Никитина. По некоторым мероприятиям, отмечает она, коэффициенты отличаются более чем в два раза.

«Коэффициенты ею не были проанализированы, <...>, таким образом, ее результат объективным быть не может»,— говорит Никитина.

По словам специалиста Никитиной, оценивать мероприятия «Платформы» нужно было путем сравнительного анализа или методом калькуляции затрат. Метод калькуляции затрат, поясняет Никитина, предполагает, что должны быть сметы по каждому мероприятию. Если таких нет, то нужно использовать метод сравнительного анализа.

— Сметы были по каждому мероприятию в деле? — спрашивает судья.

— Нет, не было,— говорит Никитина.

— Что такое метод сравнительного анализа? — спрашивает адвокат Карпинская.

— Это анализ аналогичных мероприятий, затраты по которым известны. Имеется ценовая информация. Имеется информация по индексации. Если есть конкретные направления затрат, то их можно посчитать по рынку. Например, аренда недвижимости, техники. Детальное анализирование по рынку,— говорит Никитина.

13:04. Вопросы Никитиной задает адвокат Карпинская.

Никитина, отвечая на вопросы адвоката, говорит, что затраты на гастроли «повышенные».

— Баженова учитывает, что были какие-то гастроли?

— Нет, Баженова не определяла, какие мероприятия были на гастролях, не распределяла мероприятия по жанрам. А это разные корректирующие коэффициенты,— говорит Никитина.

Далее специалист добавляет, что Баженова разделила все мероприятия на девять категорий, по каждой категории она использовала базовые нормативы затрат, но на «Платформе», говорит специалист, некоторые мероприятия были мультижанровые.

Никитина говорит, что Баженова использовала нормативы, которые были утверждены двумя приказами Минкульта — одни вступили в силу в апреле 2016 года, а вторые — в феврале 2017 года. «Оба этих документа выходят за даты определения стоимости»,— отмечает Никитина, поскольку «Платформа» проводилась в 2011-2014 годах. Специалист отметила, что Баженова должна была обосновать, почему она использовала именно эти нормативы, но этого сделано не было.

12:58. Адвокат Ксения Карпинская говорит, что в суд пришли два специалиста, которые по просьбе защиты готовили заключение на экспертизу Елены Баженовой и Ольги Королевой (Галаховой). Первой адвокат просит вызвать на допрос Ксению Никитину.

В зал входит молодая женщина в бежевой блузке и черных брюках. Она говорит суду, что работает в некоммерческом партнерстве судебных оценщиков «Союз» в должности оценщика и судебного эксперта. Никитина говорит, что образование у нее высшее, Финансовая академия при правительстве РФ. Никитина проходила профессиональную переподготовку как судебный эксперт-экономист. Она добавила, что стаж по экспертной деятельности у нее три года, а по оценочной — семь лет. Отвечая на вопросы адвоката Карпинской, Никитина сказала, что провела примерно 50 судебных экспертиз.

— Кто и когда к вам обратился? — спрашивает Никитину судья.

— Адвокат Ксения Карпинская. Просила оценить заключение эксперта Баженовой,— говорит Никитина. По ее словам, она работала с заключением Баженовой с 10 по 27 апреля 2020 года.

— К каким вы пришли выводам?

— Данное мною заключение я подтверждаю в полном объеме.

— Каким образом вы в к нему пришли? — спрашивает судья.

— Для судебной экспертизы был привлечен эксперт ненадлежащей квалификации. Были выявлены два (существенных.— “Ъ”) нарушения. Первое — неполнота мероприятий, а также (второе.— “Ъ”) грубое нарушение — выбранная ею методика. <...> Она использовала не те нормативы,— говорит специалист Никитина.

Далее она говорит, что, поскольку Баженова не учла все мероприятия, то в итоге сумма оценки «Платформы» была занижена.

12:46. Заседание началось в 12:38 (на час позже запланированного времени) из-за опоздания адвоката Ирины Повериновой. Она была в СИЗО у клиента, но там, по ее словам, «заклинило дверь»,— так она объяснила свое опоздание в коридоре суда. Судья проверяет явку: все, кроме второго адвоката Кирилла Серебренникова Елены Орешниковой и второго представителя Минкульта Владимира Плаудина. Корреспондент “Ъ” видел Плаудина сегодня в Мещанском суде. Возможно, он представляет министерство — потерпевшую сторону по делу — на процессе бухгалтера Нины Масляевой. Заседание по ее делу было назначено на сегодня, на 11:30.

---

Фигурантами по делу проходят пять человек. Среди них — режиссер Кирилл Серебренников, директор Российского академического молодежного театра (РАМТ) Софья Апфельбаум, бывший директор «Гоголь-центра» Алексей Малобродский, экс-гендиректор «Седьмой студии» Юрий Итин и продюсер Екатерина Воронова (находится в международном розыске). Их обвиняют в хищении не менее 133 млн руб., выделенных на проект «Платформа» с 2011 года по 2014 годы. Все фигуранты отрицают вину.

Роман Дорофеев, Ольга Лукьянова