Выбор Игоря Гулина

Зэди Смит Северо-Запад
Издатеоьство Эксмо
Перевод Григорий Крылов

В начале 2000-х после выхода ее дебютного и самого успешного романа «Белые зубы» у британской писательницы Зэди Смит сложилась репутация легкого постмодерниста, работающего с постколониальной темой — взглядом представителей этнических меньшинств на европейскую историю. В романе «Северо-Запад» 2012 года она во многом отходит от этой роли. Это история четырех друзей, выросших в Колдвелле — вымышленном районе на северо-западе Лондона. На момент действия им немного за тридцать, и все они не очень счастливы: кто-то сел на наркотики, кто-то сделал карьеру и потерял себя, у кого-то проблемы в браке. По сути, это типичный роман об одиночестве в большом городе, но написанный с непривычной для жанра — по крайней мере, в современном его изводе — стилистической изощренностью (критики неизменно сравнивают манеру Смит в «Северо-Западе» с Джойсом и Вирджинией Вулф).

Николай КаретниковТемы с вариациями
Издательство Ивана Лимбаха

Николай Каретников — один из самых значительных композиторов советского послевоенного авангарда, главный пропагандист додекафонии в России, автор музыки к многочисленным фильмам (в том числе «Бегу» Алова—Наумова и «Первороссиянам» Шифферса). Однако его написанные в начале 1990-х мемуары предназначены не только для знатоков академической музыки. «Темы с вариациями» — неоднородная по составу книга. Здесь мешаются проникновенные рассказы об общении с великими (Нейгауз, Юдина, Галич и др.), любопытные заметки о позднесоветской культуре, мистические отрывки о собственном духовном пути. Но лучшие тексты Каретникова — меланхолические анекдоты. Они напоминают рассказы Довлатова, но без свойственного последнему юродства (хотя и с легким снобизмом духовного аристократа). Отличавшийся тотальной серьезностью во всем, что касается музыки, Каретников в остальном был остроумным наблюдателем с обостренным чувством даже не смешного, а забавного.

Григорий Юдин Общественное мнение
Издательство Европейского университета

Свое короткое введение в теорию общественного мнения социолог и политолог Григорий Юдин строит вокруг критики нескольких мифов. Первый из них: общественное мнение — объективно существующая и измеряемая вещь, его показатель — опросы. Юдин рассказывает, как сама идея общества, а вслед за ней — подозрение, что у того могут быть суждения, обязанные влиять на политику государства, проникает в европейскую мысль начиная с XVII века. Переворот происходит в 1930-х годах: американский маркетолог Джордж Гэллап изобретает современную технику опроса и у абстрактного понятия появляется конкретное наполнение — цифры. Другой миф: исследованием общественного мнения занимаются социологи. На самом деле профессиональные ученые, как правило, скептичны к этой механической технике, игнорирующей реальную природу социальных связей и политических действий. Юдин развивает эту критику. Он показывает, что опросы не столько исследуют, сколько производят такую фантастическую вещь, как общественное мнение, и через эту фабрикацию подавляют дискуссии, вводят общество в гипноз, предъявляя ему мнимый консенсус. Очевидный во всем мире кризис опросов выступает одним из сигналов грядущей трансформации общепринятых взглядов на демократию.

Жюдит Дюпортей Любовь по алгоритму. Как Tinder диктует, с кем нам спать
Издательство Individuum
Перевод Татьяна Тростникова

Книга французской журналистки Жюдит Дюпортей — расследование, вписывающееся в популярный тренд разоблачения новых медиа, и одновременно — нечто вроде интимной автобиографии, истории о поисках любви. В начале книги Дюпортей скачивает тиндер, переписывается, встречается с парнями — и вскоре задумывается о том, как это собственно работает. Тут начинается детектив. Главное ее открытие: тиндер представляется прогрессивной компанией; его идеологи проповедуют сексуальную свободу и абсолютное равенство, но на деле все обстоит наоборот. В работе приложения на уровне самих его алгоритмов заложена крайне консервативная идеология. Тиндер составляет тайный рейтинг каждого пользователя и устраивает его любовную жизнь на основе ряда паттернов (мужчинам постарше и побогаче всегда подбрасывают женщин помоложе и победнее, популярным красавчикам показывают таких же красавиц и т. п.). Обещая новый виток сексуальной революции, тиндер запечатывает патриархальные привычки в оболочку дружелюбных новых медиа.

Мария Белодубровская Не по плану: кинематография при Сталине
Издательство НЛО
Перевод Лариса Мезенова

Советский кинематограф сталинской эпохи традиционно представляют как тоталитарное искусство, в котором амбиции творцов были подавлены и поставлены на службу государству, а Сталин и его приближенные стали единственными подлинными авторами. Киновед Мария Белодубровская критикует эту одномерную картину с помощью подробного анализа институционального устройства советского кино — системы планирования, манеры съемок и работы цензуры. В сталинском кино обнаруживается любопытный парадокс. Пытаясь построить эффективную пропагандистскую индустрию, его управленцы отказались от индустриализации кинопроизводства на голливудский манер и оставили в силе кустарные методы 1920-х. В центре кинопроизводства оказались режиссеры, большие мастера от Эйзенштейна до Ромма. Государство систематически перекладывало на них ответственность за все этапы кинопроцесса, но у них были собственные идеи и задачи. Режиссеры превратились в элиту, формально подчиняющуюся, но на деле конкурирующую с элитой партийной. Их могущество и сделало создание пропагандистской машины невозможным.

Антуан де Бек, Серж Тубиана Франсуа Трюффо
Издательство Rosebud Publishing
Перевод Сергей Козин

Еще одна книга о кино — биография одного из лидеров новой волны, написанная двумя кинокритиками, работниками родного журнала Трюффо — Cahiers du cinema (Антуан де Бек — бывший главный редактор, Серж Тубиана — бывший директор). Детство в оккупированной Франции, полукриминальная юность, учеба у Базена, кинокритическая карьера, успех «400 ударов», рождение и смерть новой волны, дружба с Хичкоком, волнения 1968-го, фильмы, книги, женщины, превращение из анфан-террибля и борца с авторитетами в звезду, а потом и в классика. В общем-то, биография Трюффо хорошо известна, в ней нет темных тайн и белых пятен, но тут она описана с впечатляющей подробностью (в книге 850 страниц). Дело в том, что всю жизнь Трюффо маниакально собирал архив, включая в него все — вплоть до любовной переписки. Однако помимо частной жизни это, как часто бывает в таких случаях, еще и история французской культуры прошлого века.