Как исторический облик растворяется в стекле и бетоне

Константин Михайлов, главный редактор сайта «Хранители наследия»

Откуда они берутся и поможет ли их прекратить новый законопроект Минстроя

В последнюю декаду июля по СМИ прокатилась весть о новом законопроекте, сочиненном в российском Минстрое. От законопроекта, как о нем рассказывали публике, попахивало революцией — и градостроительной, и архитектурной, и даже, прости господи, эстетической. Речь шла о том, что законопроект (поправки в Градостроительный кодекс России) специально «нацелен на сохранение исторически сложившегося облика российских городов».

Выглядит парадоксально. Особенно если учесть, что российские градозащитники годами, если не десятилетиями, предлагают разным федеральным ведомствам поддержать подобные законопроекты собственного производства. Их суть — запрет сносов исторических зданий, не имеющих официального статуса памятников архитектуры, запрет и сносов, и нового строительства в зонах охраны объектов культурного наследия, наделение «разжалованных» после 1991 года «исторических городов РСФСР» — был такой титул — статусом исторических поселений и т.п. Увы, безрезультатно — получают общественники ответы, что, мол, все это нецелесообразно, неэффективно, накладывает излишние ограничения на священный институт частной собственности, а то и душит бедный девелоперский бизнес…

А теперь вдруг федеральное ведомство само решило защищать исторический облик российских городов. Причем, заметьте, не Минкультуры, которое числится в ответе за охрану памятников, а Минстрой, который вообще-то по части строительства, а не создания помех оному.

Российская действительность и в самом деле непредсказуема.

Программа градостроительной революции

Смысл предложений Минстроя таков: действующие в больших и малых городах страны ПЗЗ (Правила землепользования и застройки), где расписаны допустимые параметры строительства на конкретных земельных участках, нужно дополнить особыми требованиями к внешнему облику зданий. Но, насколько можно понять, не в обязательном порядке, а на усмотрение региональных властей — им предполагается дать право такие требования вводить.

Например, предписывать, в какие цвета можно раскрашивать фасады, сколько процентов от их поверхности могут занимать остекленные плоскости, какую высоту может иметь первый этаж здания и даже каково должно быть расстояние между входами.

Да мало ли что еще можно придумать… Это мы привыкли считать (вернее, привыкли слушать из уст застройщиков), что в России ненасытное государство и так понаставило всюду столько ограничений, условий и правил, что коммерческое жилое и нежилое строительство они ведут уже чуть ли не себе в убыток, только бы родной стране пособить. А специалисты поясняют, между прочим, что в странах Западной Европы и Северной Америки число подобных требований к устройству и внешнему облику зданий может доходить до нескольких сотен. Сравните: в российских ПЗЗ их бывает не больше десятка.

Из-за этого внешний облик отечественных новостроек, по сути, законодательно никак не регламентируется. Полагаться приходится на профессиональную доблесть архитекторов и на мудрость градостроительных советов, где, как, например, в Москве, рассматриваются новые проекты. Гарантия, согласитесь, не стопроцентная: с доблестью и мудростью кое-где у нас порой бывают проблемы, отчего исторический облик городов страдает и портится, а то и вовсе растворяется в стекле и бетоне.

Корпорация монстров

Одно время мы на сайте «Хранители наследия» пробовали собирать коллекцию архитектурных безобразий из этой оперы, рассчитывая когда-нибудь соорудить рейтинг самых монструозных ужасов наших городков. Но потом махнули рукой — коллекция оказалась необъятной, а победителями рейтинга претендовали стать решительно все участники. Пересматривая сегодня эти фото, не знаешь даже, кому отдать пальму первенства. По правде говоря, решительно все это нужно публиковать под грифом «Слабонервных просим отвернуться», а «сложившийся исторический облик» наших городов предстает, скорее, разложившимся.

И от этого разложения, кстати, дурно попахивает шальными деньгами, поскольку согласование подобных проектов бесплатным бывает только на страницах Градостроительного кодекса и в детских сказках.

Итак: для начала приглашаю читателя в Рязань, на Садовую улицу, где стоит дом середины XIX века, в котором несколько лет жил основатель нашей космонавтики К.Э. Циолковский. То есть это кажется издали, что он там стоит, а на самом деле, если подойти поближе да заглянуть чуть сбоку, то выясняется, что стоит одна-единственная стена из силикатного кирпича, загримированная под деревянную. Она вмонтирована в ограду нового особняка, которому служит исторической ширмой. Дом с 1968 года числился памятником истории и культуры и на бумаге продолжает таковым оставаться. Однако в начале 2000-х в доме случился пожар, после чего собственнику предписали его восстановить. Собственник подошел к вопросу предельно креативно.

Следующий адрес неотразимого градостроительства — Волгоград, административно-гостиничный комплекс «Мономах». Он стоит в буквальном смысле на четырех памятниках архитектуры, вмурованных в его недра. Правда, и это все новоделы, а подлинные царицынские дома XIX века снесены в ходе строительства. Это, замечу, в городе, который любой свой исторический дом, переживший войну, должен беречь как зеницу ока. Но по бумагам они — объекты культурного наследия. Оно же, как известно, основа нашего бытия, вот в Волгограде и соорудили весомое, грубое и зримое воплощение этой метафоры.

Теперь Воронеж, дома купца Балашова на улице Куколкина. Тоже объект культурного наследия, интегрированный в новую реальность. Несколько лет назад он оказался в сфере интересов застройщика ОАО «Галерея Чижова». Памятник заслонили от улицы щитами и начали рыть за ним котлован. Воронежские общественники стали возмущаться, но тут, весьма кстати для инвестора, случилось невиданное — столкновение объекта культурного наследия с грузовиком, который в него так удачно въехал на скорости, что от памятника осталась одна стена. Последовали судебные разбирательства, застройщика приговорили к восстановлению дома-памятник. Извольте — он восстановлен, а слева, справа, сзади и над ним выросло очередное чудо коммерческого строительства. А что такого? Памятник сохранен, а про воздушное пространство над ним в законе ничего не написано, решили воронежские власти.

Можно продолжать сыпать такими примерами — и другими воронежскими, и самарскими, и нижегородскими, и архангельским, где «воссозданный» купеческий дом встроен в стеклянный комплекс.

А можно не продолжать, ясно, что это не «тенденция, однако», а давно уже эпидемия.

Недоверчивый читатель может меня упрекнуть, что это я специально подбираю отъявленные примеры особой провинциальной архитектурной смекалки. А я отвечу, что это ведь все не выдумки, а самая что ни на есть архитектурная реальность наших исторических городов. И уж если так власти позволяют поступать с памятниками архитектуры, которые закон защищает прямо, хоть и на бумаге, то что говорить про обычные дома, которые специалисты величают «исторической средой» и которые, собственно, и создают подлинный, аутентичный фон для архитектурных памятников, тот самый наш неповторимый сложившийся-разложившийся исторический облик.

Да и вовсе это не удел одной только провинции. Провинция равняется на Москву, которой тоже есть чем поучаствовать в необъявленном конкурсе монструозного градостроительства. Прогуляйтесь хоть по Страстному бульвару, где бетонный новодел на месте снесенного в 1999 году дома драматурга Сухово-Кобылина (тоже официально числится объектом культурного наследия, и власти не так давно утвердили даже его «предмет охраны») встроен в пятиэтажный офисный комплекс. Рядом, в усадьбе классической Ново-Екатерининской больницы, красуется новый стеклобетонный корпус Мосгордумы, построенный несколько лет назад в стиле кремлевского Дворца съездов на месте снесенных зданий 1830–1840-х годов.

Сходите на Варварку, где на месте последнего уцелевшего жилого квартала Зарядья сооружают стеклянную гостиницу модернистской архитектуры,— и это в охранной зоне Московского Кремля, объекта Всемирного наследия ЮНЕСКО! Посмотрите на радостно одобренный властями проект города на длинных тонких ножках над сносимым наполовину Бадаевским пивоваренным заводом, о чем мы уже писали в «Огоньке».

Посмотрите — и станет понятно, как давно и до какой степени остро на самом деле необходим закон, защищающий исторический облик наших городов.

Посланный на гильотину

Как сообщается, законопроект Минстроя прошел согласование в Минкультуры России и направлен теперь на рассмотрение рабочей группы правительства по реализации «регуляторной гильотины», о которой мы тоже писали в «Огоньке» — в № 40 за 2019 год. Представим себе, что он благополучно пройдет все необходимые этапы согласований и обсуждений (по самому оптимистическому сценарию — процедура года на два) и будет принят Госдумой. Поможет ли городам и весям?

В контексте отечественной правовой практики в какой-то степени это будет возвращение к законодательным новшествам Российской империи XVIII века. Те, правда, имели целью не сохранить сложившийся исторический облик российских городов, а создать его заново, на европейский манер. Именно тогда являлись на свет сначала высочайше утвержденные регламентации — из какого материала в каких городских районах можно строить дома, в глубине участка или по красной линии улицы; затем фасады домов для «подлых», «зажиточных» и «именитых» горожан, затем «образцовые проекты» нескольких серий, по которым почти до середины XIX века велось строительство в больших и малых городах империи.

Регламентация всего до мелочей, до оттенков цвета фасадов и расстояний между входами — в таком контексте смотрится анахронизмом, но что же еще прикажете делать, когда вокруг цветет буйным цветом настоящая архитектурно-градостроительная вакханалия, лишь несколько цветочков которой мы описали выше?

Можно, кстати, предсказать, что против предлагаемых Минстроем мер обязательно восстанут союзы девелоперов и прочих деловых кругов, рассказывая, как губительны подобные мероприятия для инвестиционного климата.

Чтобы их успокоить, в законе наверняка сделают какие-нибудь исключения для особых градостроительных случаев. После чего — что-то подсказывает — все градостроительные случаи непременно сделаются такими особыми.

Но даже и в случае если все предложения Минстроя пройдут без сучка и задоринки, то следует помнить, что градостроительные регламенты пишутся, обосновываются и утверждаются людьми. Архитекторами, экспертами и госслужащими. Может быть, теми же самыми, что сочиняли, обосновывали и утверждали те самые архитектурные решения, краткий гала-парад которых был только что представлен читателям. И разница с нынешним положением дел будет в том, что вместо выправления необходимой бумажки по десяти параметрам застройщикам укажут выправлять их по ста десяти.

Изобретение арсенала

Теперь — интересное: предложения Минстроя на самом деле давно воплощены в жизнь. Правда, не везде, а на особых территориях, связанных с национальной охраной памятников. А именно: на территориях исторических поселений, достопримечательных мест и охранных зон объектов культурного наследия уже много лет — в полном соответствии с законом — принимаются и утверждаются весьма изощренные градостроительные регламенты, где подробнейшим образом прописываются цвет, характер и материал облицовки стен, облик крыш и цоколей, форма окон и дверей, допустимость сооружения мансард или обустройства подкровельных пространств и бог весть что еще, что способны придумать мастера архитектуры. В общем, целый арсенал для сохранения сложившегося исторического облика.

Один из видных российских реставраторов, весьма активно участвующий в разработке нормативных документов сферы сохранения культурного наследия, так и сказал мне — не понимаю, зачем Минстрой это предлагает, ведь все это и сегодня применяется. А если не применяется, то это вопрос не качества законодательства, а качества его исполнителей.

Но мне кажется, что я понимаю. Беда ведь «всего лишь» в том, что огромное число российских памятников архитектуры, в том числе и самых прославленных, не имеет никаких утвержденных зон охраны, а в тех, что утверждены 20 и более лет назад, как в Москве, никакие градостроительные регламенты не разработаны и не прописаны. А если и разработаны и прописаны — опять же как в Москве для территории внутри Бульварного кольца,— то не утверждены, а положены под сукно, потому что без них строить сподручнее.

А в списке исторических поселений федерального значения у нас всего 44 города (и тут градрегламенты есть не у всех), хотя в списке исторических городов РСФСР в 1990 году было более 500.

Так что исходя из общеизвестного принципа: новое — это хорошо саботируемое старое, не исключено, что инициатива Минстроя, если ее не утопят в согласованиях, действительно поможет сохранению остатков исторического облика российских городов. Хотя бы потому что ПЗЗ, в отличие от зон охраны и исторических поселений, действуют повсеместно.

Нарушители Конвенции

Но с моей точки зрения, этого мало. Нужно вернуть простую законодательную норму, которая действовала в России до середины 2000-х и была записана в том же самом Градостроительном кодексе: все проекты нового строительства и реконструкции в охранных зонах объектов культурного наследия должны проходить согласование в органах охраны памятников.

Пятнадцать лет назад эту норму из Кодекса вычеркнули, видимо, чтобы в очередной раз облегчить застройщикам жизнь, и охрана памятников получила законное право сохранять олимпийское спокойствие при виде любых градостроительных безобразий, если только они не затрагивают непосредственно объекты культурного наследия.

Вот с этим непротивлением злу насилием давно пора заканчивать. В конце концов, к контролю госорганов за охранными зонами памятников нас обязывает международная Конвенция об охране архитектурного наследия Европы, к которой Россия присоединилась еще в 1990 году. Она гласит: «Каждая Сторона обязуется принять, если она еще не сделала этого, законы, которые требуют представления в компетентный орган власти любого плана в отношении сноса или перестройки памятников, которые уже находятся под охраной или в отношении которых были установлены процедуры охраны, а также любого плана, затрагивающего прилегающие к ним территории».

Ко всему прочему — если кто-то кое-где у нас порой согласует что-то не то — будет с кого спросить.