Откуда берутся и куда деваются «народные начальники»

Вот уже почти три месяца жители Хабаровского края митингуют в поддержку арестованного «народного губернатора» Сергея Фургала. О своих «народных мэрах» до сих пор вспоминают жители Владивостока, Екатеринбурга и Петрозаводска. Что такое «народность» власти, откуда берутся «народные начальники» и почему в них по-прежнему есть нужда — разбиралась корреспондент “Ъ” Мария Литвинова.

После задержания в июле 2020 года главы Хабаровского края Сергея Фургала по подозрению в организации нескольких убийств Россия столкнулась с неожиданным феноменом. Десятки тысяч жителей региона начали выходить на несанкционированные акции в поддержку арестованного губернатора, и их протесты, хотя и менее многолюдные, чем в первые недели, продолжаются уже почти три месяца. Аресты действующих мэров и губернаторов — дело для нашей страны достаточно привычное, но никогда еще уголовное преследование местного начальника не вызывало у его земляков такой массовой негативной реакции.

Между тем на выборах в сентябре 2018 года тогдашний депутат Госдумы от ЛДПР Фургал, которого хабаровчане теперь называют «народным губернатором» и признаются ему в любви на плакатах и в соцсетях, считался техническим кандидатом, призванным создать видимость конкуренции для идущего на третий срок губернатора-единоросса Вячеслава Шпорта. Но волна протестного голосования, поднявшаяся во многих регионах после объявления о пенсионной реформе, опрокинула все привычные политические расклады. И если в первом туре депутат опередил губернатора всего на 675 голосов (35,8% против 35,5%), то во втором он победил уже безоговорочно, получив 69,6% против 28% у его соперника. А еще через год ЛДПР стала в Хабаровском крае правящей партией, устроив «Единой России» форменный разгром на выборах в краевую законодательную думу и ряд городских парламентов.

«Второй Черепков власти не нужен»

Хотя случай с Сергеем Фургалом, конечно, особый, «народные начальники» встречались в России и раньше. И поскольку «товар» это штучный, помнят их долго.

Например, во Владивостоке до сих пор не забыли Виктора Черепкова, который победил на выборах мэра в далеком 1993 году и за пять лет стал одним из самых известных в России градоначальников. Из-за жесткого конфликта с губернатором Евгением Наздратенко на мэра заводили уголовные дела и отстраняли от должности, а омоновцы в буквальном смысле выносили его из рабочего кабинета. Президент Борис Ельцин дважды издавал указы об отставке главы Владивостока, но первый из них Виктор Черепков успешно оспорил в суде и добился восстановления в должности. Горожане регулярно выходили на митинги в его поддержку под лозунгом «Руки прочь от народного мэра», а в 2000 году, когда краевая администрация окончательно перекрыла господину Черепкову доступ к городским органам власти, выбрали его депутатом Госдумы.

И даже через год после его смерти в 2017 году призрак опального мэра продолжал витать в коридорах приморской власти. В ходе своей предвыборной кампании в конце 2018 года врио главы Приморья Олег Кожемяко торжественно обещал избирателям восстановить прямые выборы мэров, но после его победы об этой идее благополучно забыли. «Второй Черепков власти не нужен»,— прокомментировал “Ъ” этот факт лидер фракции КПРФ в краевом парламенте Анатолий Долгачев.

В 2000-х годах с началом выстраивания вертикали власти возможностей выбирать себе «правильных» руководителей у народа поубавилось. Однако после протестной зимы 2011–2012 годов «народные начальники» появились вновь.

Хотя многие из них даже не дотянули до конца отведенного им срока.

В апреле 2012 года мэром Ярославля стал бывший единоросс Евгений Урлашов. Он шел на выборы как независимый кандидат под лозунгами «Против жуликов и воров», «Верну город людям» и «Власть должна быть открытой» и во втором туре со значительным перевесом (69,65% против 27,78%) победил выдвиженца «Единой России» Якова Якушева. На посту мэра господин Урлашов пробыл всего год и запомнился горожанам ремонтом дорог и сносом незаконных торговых точек. Однако депутаты муниципалитета Ярославля в июне 2013 года признали его работу неудовлетворительной. Тогда же Евгений Урлашов завил о намерении участвовать в выборах ярославского губернатора. Однако через месяц он был задержан по подозрению в получении взятки в 17 млн. руб. и в 2016 году приговорен к 12,5 годам лишения свободы. А через два года были отменены и прямые выборы ярославского градоначальника.

После двух лет с «народным мэром» прямых выборов лишился и Петрозаводск. В 2013 году выборы главы столицы Карелии сенсационно выиграла поддержанная партией «Яблоко» самовыдвиженец Галина Ширшина. Она получила 41,9% голосов, в то время как действующий мэр-единоросс Николай Левин — только 28,9%. После победы госпожа Ширшина отменила церемонию инаугурации мэра как излишнюю и слишком дорогую для бюджета, снизила стоимость проезда в общественном транспорте, открыла свободный доступ на городские планерки. Но в начавшемся противостоянии с республиканскими властями шансов у нее не было. В декабре 2015 года Петрозаводский горсовет, большинство в котором имели единороссы, отправил Галину Ширшину в отставку «за неисполнение обязанностей по руководству городским хозяйством». Тогда же депутаты проголосовали и за отмену всеобщих выборов градоначальника.

По похожему сценарию развивалась история главы Екатеринбурга Евгения Ройзмана. На выборах 2013 года известный в городе борец с наркотиками, кандидат от партии «Гражданская платформа», победил выдвинутого «Единой Россией» вице-губернатора Якова Силина с результатом 33,3% против 29,7%. Как глава города господин Ройзман выполнял представительские функции (за хозяйственную деятельность отвечал сити-менеджер), но это не мешало его популярности. Он вел блог, где рассказывал о своей работе, каждую пятницу проводил личный прием граждан, в 2017 году пытался баллотироваться в губернаторы, но не прошел муниципальный фильтр. А в апреле 2018 года, за полгода до истечения полномочий главы города, областное заксобрание одобрило губернаторский законопроект об отмене прямых выборов мэра Екатеринбурга. Евгений Ройзман заявил, что не ожидал, что «это произойдет так цинично», и подал в отставку.

Примерно так же, судя по всему, закончится и история прямых выборов мэра Якутска. На этот пост Сардана Авксентьева избралась осенью 2018 года. Она выдвигалась от малоизвестной Партии возрождения России, но, набрав почти 40% голосов, опередила единоросса, спикера гордумы Александра Саввинова (31,7%), став первой женщиной в этой должности. Госпожа Авксентьева часто встречается с горожанами и сама ведет свои аккаунты в соцсетях, где не стесняется высказываться вразрез с официальной линией федеральной и республиканской власти. Например, 1 июля она опубликовала фото своего бюллетеня на плебисците по поправкам к Конституции с галочкой в графе «нет». А до этого поддерживала якутского шамана Александра Габышева, отправившегося пешком в Москву, чтобы «изгнать Путина», и называла его помещение в психбольницу «избирательной карательностью». Как предполагает источник “Ъ” в правительстве Якутии, доработать свой срок Сардане Авксентьевой дадут, но после этого прямые выборы главы Якутска будут отменены.

«Предсказать прохождение во власть нежелательных игроков на 100% невозможно»

У экспертов к «народным начальникам» и к самому понятию «народный» отношение неоднозначное.

Слова «народ» и «народный» к постсоветской эпохе сословного общества всерьез не применимы, считает политолог Михаил Виноградов. По его мнению, «народность» — это «утопия, но выстрелившая в случае с Фургалом», чему поспособствовала и сама власть с его уголовным преследованием. «Сергей Фургал был условно популярным губернатором, его любили как "антишпорта", человека, "убившего дракона", а по-настоящему своим он стал уже после ареста»,— подчеркивает эксперт.

Граждан часто подкупает внешняя простота, которую они ощущают как некую «народность», продолжает господин Виноградов: «Но в российской политике практически нет таких людей, как Александр Лукашенко (президент Белоруссии с 1994 года.— “Ъ”) с его полусельским акцентом и простонародной особенностью построения фраз. Был Юрий Лужков (мэр Москвы с 1992 по 2010 год.— “Ъ”), который пытался быть таким своим парнем в кепке, эксплуатировал образ народного мэра. Хотя Москва — город сложный, капризный, немонолитный, и для кого-то кепка Лужкова была символом близости к народу, а для кого-то — символом полуфрика. Простоты в чиновниках не хватает, но и на простака будут смотреть странно».

Сам по себе дискурс «народный» — это отсыл к народовластию, объясняет политолог Александр Кынев.

«В Советском Союзе и в России до 1993 года депутаты официально назывались народными. Это был формальный советский термин, который после распада СССР время от времени пытались обыгрывать, а в эпоху перестройки он стал обретать живой смысл как элемент пропаганды»,— считает господин Кынев. Неслучайно главным в президентской кампании Бориса Ельцина в 1991 году был лозунг «Народного депутата — в народные президенты!», отмечает эксперт. Позже этот термин был забыт, но реанимирован в 2014 году, когда Россия присоединяла Крым, напоминает господин Кынев: «Алексея Чалого тогда в мэры Севастополя никто не выбирал, власть формировалась на митингах. Так, к примеру, происходит в странах третьего мира, когда какие-то силы захватывают власть и ни о какой легитимности речи быть не может. В 2014 году эвфемизм "народный" стали использовать как пропагандистский трюк, чтобы задрапировать нелегитимность процедуры, и та же история происходила в ЛНР и ДНР».

По мнению эксперта, история с Сергеем Фургалом — это возвращение к тому, с чего все начиналось: «Акцент делается на народной поддержке, на том, что он не просто избран, как многие другие, а избран по-настоящему, то есть за ним стоит реальная поддержка». И как раз на таких «народных» представителей власти как на результат демократизации политического процесса запрос в России есть, считает господин Кынев.

Политолог Ростислав Туровский согласен, что в обществе есть «нереализованная потребность в диалоге с региональной властью, усилившаяся в результате наплыва технократов». Она и вызывает, по его мнению, «воспоминания о тех, кто избирался на сложных конкурентных выборах и не стеснялся выходить на публику»: «Но на самом деле это во многом и вопрос о низком качестве нынешнего губернаторского пиара, и о нехватке публичных персон среди назначаемых губернаторов».

Политолог Владимир Слатинов считает ностальгию по «народным» главам городов и регионов «неизбежной волной», которая следует за искусственным ограничением конкурентности и навязанным образом «заботливых» технократов.

Эксперт уверен, что «запрос на харизматичных и поддерживаемых обществом политиков будет усиливаться».

Основной конфликт «народных начальников» с вертикалью господин Слатинов видит в том, что «главным для нее является политический контроль, а народные избранники априори несут в себе идею автономии». «Эта автономия — вызов для вертикали, и само существование такого субъекта во власти — наличие инородного тела»,— поясняет эксперт. И, несмотря на попытки зачистить политическую систему от возможности появления таких фигур, застраховаться от этого невозможно, считает он: «Фургала ведь система тоже пропустила, видя в нем технического кандидата, поэтому предсказать прохождение во власть нежелательных игроков на 100% невозможно. Жажда перемен и недовольство властью находит и будет находить точки концентрации в таких фигурах».