Павел Ребровский приговорен к шести годам колонии за создание «Нового величия»

Фигурант дела о «Новом величии» Павел Ребровский по итогам нового рассмотрения признан виновным в создании экстремистского сообщества и приговорен к шести годам колонии и принудительному психиатрическому лечению в течение двух лет. В апреле 2019 года Ребровский, рассчитывая на условный срок, признал вину и заключил сделку со следствием, которое сочло его «главой отдела активных действий "Нового величия"». Суд приговорил его к 2,5 годам колонии. Через полгода Ребровский от признательных показаний отказался, заявив, что подписал их под давлением следователя. Дело вернули на новое рассмотрение, процесс длился десять месяцев. Накануне приговора Ребровский рассказал “Ъ”, что он теперь думает о своей сделке со следствием, а также о медицинской части приговора.

Оглашение приговора Павлу Ребровскому в Люблинском суде началось с опозданием почти на час. Все это время у здания суда топтались журналисты и друзья подсудимого — не больше 30 человек, в десятки раз меньше, чем в августе на приговоре фигурантам основного процесса «Нового величия». Тогда, напомним, семь человек были приговорены к срокам от четырех лет условно до семи лет реального лишения свободы за создание экстремистского сообщества (ч. 1 ст. 282.1 УК РФ).

Никто из условно осужденных поддержать Павла Ребровского в четверг не приехал. Сам он до сих пор находился под подпиской о невыезде и появился у суда с двумя сумками — спортивной и хозяйственной. В них, по его словам, лежало «все необходимое арестанту»: теплая одежда, еда, предметы гигиены.

Павел Ребровский накануне рассказал “Ъ”, что на снисхождение суда он не рассчитывал, хотя и считал, что основания для оправдания есть: «Вина не доказана. Потерпевших нет. Я никого пальцем не тронул».

Мать подсудимого Римма Ребровская рассказала, что не спала больше суток, и крепко обняла сына. В последнем слове 22 октября Ребровский, напомним, заявлял, что дело его «политическое» и «отразилось на маме». «Поначалу она ругалась (на Ребровского из-за расторжения сделки со следствием.— “Ъ”), но сейчас ее злит возвращение "совка",— рассказал о матери Ребровский “Ъ”.— Ей 63 года, она помнит анекдоты про Брежнева в 70-х и танки у Белого дома в 90-х, когда все ждали каких-то перемен. Сейчас она возмущена тем, что сажают людей. Раньше статья 282 шла "вагончиком" с другими преступлениями, например с убийством или тяжкими телесными повреждениями. Потом она нужна была для борьбы с РНЕ, потом с Лимоновым, а теперь нужна для борьбы с теми, кто не любит Путина, нелоялен и усердно не лизоблюдствует».

Кроме участников процесса в зал впустили 15 журналистов, сделав для них исключение из правила, с октября вновь ограничившего посещение московских судов в связи с ростом заболеваемости коронавирусом.

«Приговор слушается стоя, рассчитайте свои силы! — предупреждали журналистов приставы.— Лучше уйдите сейчас, потом нельзя будет ни выйти, ни присесть».

«В прекрасной России будущего журналистам в суде будут говорить: "Как хорошо, что вы пришли, надеемся, что вы все выдержите!"» — разрядила обстановку адвокат господина Ребровского Мария Эйсмонт.

Вердикт стал понятен уже через 18 минут после начала оглашения приговора, когда судья Владимир Кузнецов произнес: «Ребровский совершил организацию экстремистского сообщества». Далее судья стал перечислять основания принятого решения. В том числе и первые признательные показания подсудимого, согласно которым участники «Нового величия» намеревались свергнуть конституционный строй, учились разоружать сотрудников полиции, использовать штык-ножи, изготавливать взрывчатку, а также готовились покинуть страну с помощью бабушки одного из фигурантов, «живущей в Исландии».

«Я не нарушал условий сделки,— сказал ранее “Ъ” Павел Ребровский.— Досудебное соглашение со мной было расторгнуто следователем и прокурором, когда мне назначили реальный срок вместо условного. Лучше бы молчали, сделка есть сделка. Да и потом я уже не хотел оговаривать ребят. У меня есть догадка, что мое уголовное преследование — это изощренное давление на главного свидетеля защиты. В деле я ведь шел как свидетель. Когда я подписывал (признательные показания.— “Ъ”), был в шоке. У меня осталась бумажка от следователя, на ней написано что-то про трибунал "Нового величия" и суд над теми, кто вел это дело. Следователь ее сам выдумал, распечатал, показал мне и сказал, что мне и другим ребятам теперь светит срок за терроризм. Я, конечно, испугался… Потом страх прошел, я все проанализировал и решил говорить правду. Очень было тяжело смотреть в глаза ребятам (другим фигурантам дела "Нового величия".— “Ъ”) и поддерживать досудебное соглашение. Я ведь находился в таком же положении, что и они».

Судья Кузнецов читал показания около двух часов, под конец устал, и речь его стало почти невозможно разобрать.

Устал и прокурор Рустам Иванов — он переминался с ноги на ногу, опирался на стол и вздыхал. Неделю назад во время прений сторон он попросил суд назначить Павлу Ребровскому семь лет колонии и принудительное психиатрическое лечение.

«Лечение может быть связано с тем, что другие фигуранты не являются активистами штаба Навального в отличие от меня,— заявил господин Ребровский “Ъ”.— Хотя Дмитрий Полетаев (приговорен к шести годам условно по ч. 1 ст. 282.1 УК РФ.— “Ъ”) с детства наблюдался в ПНД, странно, что прокуратура не просила для него того же. В моем случае это издевка».

Напомним, 22 октября суд приобщил к материалам дела справку с места работы Павла Ребровского — адвокат Мария Эйсмонт поясняла, что ее доверитель работает консультантом на съемках документального фильма.

«Это фильм о карательной судебной психиатрии, которая имела место в СССР и остается до сих пор»,— сказал господин Ребровский “Ъ”.

По его словам, он стал консультантом «из-за собственного опыта»: «В начале 90-х, когда я учился во втором классе, меня поставили на учет после драки с богатым одноклассником. Мне сделали "заказуху" — заказали судебно-психиатрическую экспертизу, так как я якобы был слишком агрессивным. Но никто не обратил внимания, что меня этот человек долго доводил, бил, унижал. Я терпел-терпел, а потом он у меня кровью срал. Некоторые одноклассники потом говорили мне спасибо, а остальные, дружки того парня, меня ненавидели и боялись. До пятого класса я состоял на учете. От военкомата я тоже посидел в стационаре дурдома. Хотел служить в армии и готовился, был в прекрасной физической форме. Мой двоюродный брат служил в ракетных войсках, дядя прошел Афган снайпером и много рассказывал об этом. В общем, я хотел защищать страну, да. Но мне сказали, что из-за поведения в школе я буду "агрессивным и лютым дедом". В итоге после экспертизы меня признали ограниченно годным, я не служил».

Резолютивную часть судья огласил после пятиминутного перерыва: «Признать Павла Ребровского виновным, назначить наказание в виде шести лет колонии общего режима с ограничением свободы на один год. Также назначить принудительное психиатрическое лечение амбулаторно сроком на два года». Сотрудники ФСИН подошли к Павлу Ребровскому, взяли его под руки и повели в «аквариум», Мария Эйсмонт успела на прощанье поцеловать подзащитного в щеку сквозь маску с надписью «Невыносимо».

Госпожа Эйсмонт считает приговор «местью» за расторгнутую сделку со следствием и отказ продолжать оговор себя и других фигурантов.

«Этот человек имел мужество не пойти на поводу у следствия и отказаться оговорить людей, отказаться от совершенно безумных показаний,— заявила она.— Павлу отомстили, чтобы показать остальным: вот, что с вами будет, если вы не будете сотрудничать. А что Павел сделал по материалам дела? Побывал на двух митингах, два из которых были согласованы: марш памяти Бориса Немцова и акция в защиту троллейбусов. Распространял листовки против повышения тарифов и "шайку Путина долой" — это невероятный экстремизм. Им нужны были признательные показания, потому что они не доказали ничего, в чем обвиняли. События преступления нет».

Мария Старикова, Мария Литвинова