Как Таруса запустила по России вторую волну переименований улиц и площадей

Константин Михайлов, главный редактор сайта «Хранители наследия»

В ноябре в Рязани, в городской топонимической комиссии началось обсуждение неожиданной темы — переименования ряда улиц областного центра. Вернее, не переименования, а возвращения исторических названий.

Казалось бы, давно забытая, мало актуальная уже тема — ан нет: она потихоньку покатилась по России. А старт еще в октябре дала маленькая, но знаменитая Таруса. Так что происходит?

Многие одни и многие другие

Первая большая волна «обратных переименований» прокатилась по России в конце 1980-х — начале 1990-х. Тогда страна избавлялась (вернее, думала так) от «наследия коммунизма». Имена коммунистических лидеров и революционных деятелей уступали место на уличных табличках старинным Успенским, Дворянским, Соборным…

Правда, не повсеместно. В Москве вернули старые имена почти всем центральным улицам и переулкам. Кое-где ограничились двумя-тремя наиболее известными, «брендовыми» названиями. А во многих городах переименованиями и вовсе не занимались.

То же было и с именами городов. Вернулись Самара и Санкт-Петербург, Рыбинск и Ижевск, но имена партийного вождя Кирова и «красного бойца» Тутаева по-прежнему значатся на карте Родины. В нерешаемом — в силу известных политических обстоятельств — споре между Волгоградом и Сталинградом совсем малы шансы Царицына, от которого в городе на Волге, правда, почти ничего не осталось.

Некоторые регионы составляют со своими центрами странные пары: их имена, кажется, застряли в разных эпохах. Какая, например, логика в том, что Екатеринбург является столицей Свердловской области, а Санкт-Петербург — Ленинградской? И ничего — живут же.

Но вот в конце 2020 года выяснилось, что людям далеко не все равно, на какой улице жить или работать.

И оказалось, что и сегодня, когда после первой волны переименований прошло 30 лет, многие воспринимают эти истории как политические, как продолжающуюся борьбу с коммунизмом или как отрицание советского периода истории страны.

А другие многие им на то возражают: мы просто отдаем дань отечественной истории, возвращаем городам и улицам имена, отобранные у них (получается, что и у нас) сто лет назад по политическим мотивам.

Но, как ни странно, этот совершенно правильный подход, если его применить последовательно и основательно, может привести и к прямо противоположному результату.

Улица Дональда Трампа

Вот и в Рязани делают акцент на возвращение исторических названий, но обсуждают и личности, чьи имена городские улицы пока еще носят. Первая волна переименований в Рязани уже была: в 1980-х — 1990-х восстановили в правах имена Скоморошинской и Рыбацкой улиц, потом вернулись Почтовая, Соборная, Вознесенская, Введенская, Право-Лыбедская, Николо-Дворянская и Новослободская. А уже в нынешнем столетии вспомнили про революционеров-террористов: часть улицы Халтурина стала Спортивной, а улица Каляева — Семинарской.

Но тут и споткнулись: по той же логике можно еще вернуть прежние имена улицам Урицкого и Бабушкина, Войковскому переулку. Но как быть с улицами Горького, Маяковского, Щедрина, Некрасова? Одни активисты говорят, что имена деятелей культуры из городской топонимики вымарывать не следует, они ни в чем не «провинились». Другие утверждают, что в старинной России не было традиции «именных» улиц, названных в чью-то персональную честь.

Это, конечно, не совсем так: в Москве, например, и до 1917 года были уже и Александровский сад (в честь императора), и Тургеневская площадь, и Долгоруковская улица (в честь генерал-губернатора), и целый куст «литературных» названий улиц — от Лермонтовской до Страховской — в пригородном Черкизове. Но, в общем, это были действительно исключения из общего правила.

Традиция же приравнивать названия улиц к орденам и медалям и отмечать ими заслуги перед Родиной бурно расцвела в советские времена. Карты страны и городов превратились при этом в аналог доски почета.

И это понимание не искоренишь в одночасье. В Рязани вспомнили в эти дни об истории 2016 года с 1-й и 2-й Безбожными улицами, вопрос о переименовании которых обсуждается с 2008-го. Четыре года назад, после прошлых президентских выборов в США, особо впечатлительные активисты опубликовали в интернете петицию о переименовании Безбожных улиц… в честь новоизбранного Дональда Трампа. К некоторому удивлению горожан, инициативу вдруг поддержали более тысячи рязанцев, отчего в город на Оке зачастили тогда журналисты ведущих мировых информационных агентств. К счастью, до улицы Трампа в Рязани дело не дошло, но Безбожными улицы так до сих пор и называются.

16 улиц Тарусы

На сей раз вспомнить о переименованиях рязанцев заставил октябрьский почин другого города на Оке — Тарусы. Там городская дума решила вернуть сразу 16 улицам их дореволюционные имена. Так что теперь на карте Тарусы вместо улиц Каляева, Володарского, Урицкого и Свердлова появятся названия Боголюбской, Прончищева, Лесопильной и Овражной. Маркс, Энгельс, Карл Либкнехт и Роза Люксембург уступят место Полевой, Ивановской, Тарусской и Посадской улицам. Ну а главная городская площадь Ленина снова станет Соборной.

Как повествуют тарусские хроникеры, поводом для переименований стал… переезд городской думы в новое здание. Депутаты получили письмо от двух почетных граждан Тарусы: ну и каково вам заседать на улице Розы Люксембург, когда она на самом деле Посадская?! Не давала общественникам покоя и улица, названная именем революционера Каляева, который в 1905 году взорвал московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича.

— Мы с террористом Каляевым два года на месте топчемся, имея в руках федеральный закон о запрете пропаганды терроризма и насилия,— писала депутатам председатель Общественного совета Тарусы Наталья Верзилина.

В общем, решили воздать должное городской истории. Фонд «Тарусское наследие» опубликовал на сайте тарусской мэрии целое воззвание, в котором подчеркнул, что возвращение старинных имен «будет способствовать воссозданию исторической идентичности Тарусы, ярким проявлением уважения к истории нашей уникальной малой родины».

Тарусские власти при этом настаивают, что решение «не имеет политической окраски». Председатель городской думы Елена Котова объясняет его, например, так: «Детям надо расти, зная свои корни. А с коммунистами мы всегда находили общий язык, мы же все были октябрятами, пионерами. Советский период остался, он отражен в названиях многих других улиц».

Пошла писать губерния

Почин тарусских депутатов незамеченным не остался. Сначала его подхватили в другом старинном городке Калужской области — Боровске. Местные краеведы и активисты Всероссийского общества охраны памятников уже опубликовали свой список: площадь Ленина нужно переименовать в Торговую, улицу Ленина — в Успенскую, Володарского — в Пятницкую, Урицкого — в Спасскую, Советскую — в Староконную, Коммунистическую — в Молчановскую.

А в Екатеринбурге в эти дни местная епархия публично поддержала идею переименования Свердловской области — поскольку «революционер Яков Свердлов не может быть ориентиром для общества».

Да и в Москве в соцсетях вспомнили о переживших первую волну переименований названиях улиц Клары Цеткин и Розы Люксембург, Фридриха Энгельса, Дмитрия Ульянова, станции метро «Войковская» и т.п. Их противники предлагают разъяснять москвичам необходимость отказа от таких имен на карте города, а потом готовить соответствующее обращение в Мосгордуму.

Впрочем, встрепенулись не только сторонники переименований. В печати появились даже сведения о неких угрозах, поступавших этой осенью тарусским депутатам,— мол, не покушайтесь на святое.

Московский ответ

Интересно, что в эти же дни увидел свет указ московского мэра Сергея Собянина о присвоении новых названий ряду московских улиц. На карте города появятся, например, имена мореплавателя Ивана Крузенштерна, предпринимателя и мецената Козьмы Солдатенкова, ученых Георгия Бубнова, Зинаиды Ермольевой, Владимира Аршинова. Но все это, замечу, не за счет дореволюционных или советских названий. Новые имена получают безымянные или проектируемые улицы и проезды в разных районах Москвы.

Если столичная мэрия в самом деле перешла к «бесконфликтному» методу переименования улиц, то ее с этим можно только поздравить. В прежние годы некоторые ее топонимические решения вызывали протесты любящих городскую старину общественников, невзирая на благие намерения. Никто не против увековечивания памяти Высоцкого, но зачем ради этого нужно было, например, уничтожать такие колоритные старомосковские названия, как Верхний и Нижний Таганский тупики? Или: почему нельзя было вернуть исторические имена Большой и Малой Коммунистическим улицам? Большая и Малая Алексеевские улицы — как красиво звучит… Неужели для того, чтобы почтить память Александра Солженицына и Константина Станиславского, нельзя было найти другой способ?

Странные имена

Безусловно, на карте России до сих пор присутствуют и странные имена. Странные — даже не с точки зрения их сегодняшней политической или нравственной оценки. Просто непонятно, за что им такая честь.

Вот, например, Ярославская областная дума еще в декабре 2015 года принимала постановление: внести в Госдуму законопроект «О переименовании города Тутаев Тутаевского района Ярославской области в город Романов-Борисоглебск». Общественники и краеведы городка на Волге давно сражаются за его историческое имя, но воз и ныне там («Огонек» подробно писал о противоречивой реакции на эту инициативу в № 21 за 2018 год).

Причем дело ведь здесь отнюдь не в личности 19-летнего красногвардейца Ильи Тутаева, из короткой биографии которого известен лишь тот факт, что он погиб при подавлении «белогвардейского мятежа» в Ярославле и окрестностях летом 1918 года. Вот и все, что называется, подвиги и исторические заслуги. К тому же убит был Илья Тутаев даже не то чтобы в бою за Ярославль, а в перестрелке при «зачистке» красногвардейцами одной из дач на Волге, где искали прятавшихся мятежников (об обстоятельствах его гибели бытуют разные версии). Эмоции победителей 1918 года можно понять, но достаточно ли такой биографии для того, чтобы в наши дни называть таким именем город с 600-летней историей?

Или вот в Москве, в Восточном административном округе, есть площадь Журавлева, бывшая Введенская. Мне доводилось читать целые исторические разыскания на тему, в чью же именно честь она названа. Дело в том, что в исторических справочниках можно найти имена четырех человек с такой фамилией, принимавших участие в октябрьских революционных боях 1917 года в Москве.

Краеведы и историки до сих пор не единодушны, кто же именно был удостоен именной чести. Что же должны думать обычные люди, прогуливаясь по этой площади? И почему эпизод событий 1917 года должен заслонять в сознании многих поколений целые пласты истории бывшего села Семеновского, на главной площади которого некогда стояла Введенская церковь, также уничтоженная при советской власти?

Представляется, что к истории, как и к топонимике, опасно подходить с политическим аршином. Сегодня те же Тутаев и Журавлев, не говоря уж о Каляеве и Войкове — для кого-то герои, а для кого-то — убийцы, участники разрушения «России, которую мы потеряли».

Парадокс в том, что борьба с коммунистическим наследием невольно активизирует и сплачивает защитников коммунистического будущего.

Поэтому уважение к подлинной истории, к названиям древних веков, из которых давно выветрились их политические контексты и подоплеки, кажется единственно правильным методом при выборе надписи на карте.

Однако в этом выводе таится и нестыковка. Ведь советское время с его названиями и монументами тоже часть отечественной истории. Такая же подлинная и также заслуживающая уважения.

И как с этим быть? Видимо, в каждом городе будут решать по-своему. Главное — чтоб без новых жертв...