Еда с Алексеем Зиминым

Все значительные мировые религии возникли в аграрном обществе. Индуизм, иудаизм, буддизм, христианство, ислам — по большому счету крестьянские веры, и в современном, уже постиндустриальном обществе они выглядят как что-то дачное, жизнь, сохраняющая реликты вифлеемской овчарни, но, по сути, устроенная совершенно иначе.

Что не нарушает, разумеется, сути религиозного опыта. В конце концов в бытовом смысле со времен цезарей мало что изменилось. В римских, греческих, египетских и прочих развалинах более всего удивляет не отличие, а сходство архаичного мира с миром новым. И современники Христа, и последователи Будды в смысле бытового комфорта при определенном достатке имели примерно тот же набор, что и современные обитатели респектабельных субурбий. Горячая ванна, отдельная кухня, полы с подогревом и какой-нибудь еще фонтан. Не хватало только быстрого вайфая, но не зря ведь никому в голову не приходит протестовать против канализации и водоснабжения, а вот количество интернета в нашей жизни у многих вызывает обеспокоенность. Но сегодня одно не существует без другого, и если выбирать, то все-таки лучше утонуть в море информации, чем в море фекалий.

Однако между двумя мирами — ветхим и новым — есть существенное различие.

Старый мир был построен на идее греха, искупления, жертвы. Новый — на фундаменте невинности, награды, метафизического велфера. В старом мире Христу обязательно требовалось умереть. В новом он сам подал бы в международный суд на оккупационный римский режим Иудеи.

И дело тут не столько в эволюции нравов, сколько в разнице валют. В старом мире была высока ценность смерти, в новом — ценность жизни.

Если бы ритуал Пасхи складывался, например, в сегодняшней Силиконовой долине, то в качестве центрального блюда пасхального стола был бы, наверное, сойлент. Продукт, при производстве которого не пострадали никто и ничего. А крови на жертвеннике не было бы даже символической. Красное калифорнийское символизировало бы живительную силу ферментации, а не копье Лонгина под ребрами Иисуса.

Наверное, однажды все оно так и будет. В конце концов, выживут только любовники и те мировые религии, которые найдут в себе ресурс не защищаться, а видоизменяться.

Но пока еще значение сакральной жертвы и аграрной традиции увяло не до конца, давайте отдадим им дань в католическую, православную и прочие Пасхи.

Возьмем жертвенного агнца, точнее одну его часть — лопатку. С костью, во всей ее первозданной подлинности, разве что пленки и самые настырные жилы можно удалить.

Смешаем в миске оливковое масло, щепотку кумина, соль, черный перец, сладкую паприку, десяток раздавленных зубчиков чеснока, цедру двух лимонов и много рубленой петрушки.

Тщательно смажем этой смесью бараньи лопатки, оставим на ночь мариноваться в холодильнике, завернув в пищевую пленку.

Дальше снимем пленку, выложим барана на глубокий противень и отправим на полчаса в духовку, разогретую до 220°С.

Лопатка должна начать благоухать и покрываться карамельным румянцем.

Потом мы достанем противень с лопаткой из печи, уменьшим температуру до 160°С, выльем в противень с бараниной бутылку хорошего белого вина — совиньона или рислинга. Запечатаем противень фольгой и снова отправим в печку — на два с половиной часа.

Осталось только снять фольгу, увеличить температуру в духовке до 200°С и дать мясу слегка забронзоветь в течение 15 минут.

Никакого гарнира кроме свежего белого хлеба и вина тут не надо. Вино в соусе у вас будет белое, а в бокале — красное. И неважно, какие ассоциации в его цвет вы вкладываете, символ это для вас или кровь.

Алексей Зимин — главный редактор сайта «Афиша-Еда»