Как пандемия меняет университеты мира

Коронавирус стал проверкой на прочность не только для мирового здравоохранения, но и для всей образовательной системы. Почему американские университеты снизили цену на обучение, а британские — нет, выяснили «Деньги».

Почти через семь столетий после того, как главы средневековых европейских университетов от Оксфорда до Падуи были вынуждены закрыть свои заведения во время эпидемии «черной смерти» (как тогда называли чуму) и затем десятилетиями наблюдать за падением количества студентов и качества образования, их преемники в 2020 году вновь столкнулись с похожей проблемой. По данным ООН, c начала пандемии все учебные заведения в мире были полностью закрыты в среднем на 3,5 месяца, местами этот показатель доходил до 5,5 месяца, что означало потерю большей части учебного года. Более 800 млн школьников и студентов (более половины всех учащихся в мире), и в этом году сталкиваются с серьезными перебоями в обучении. По мнению генерального директора Организации Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО) Одре Азуле, после победы над пандемией коронавируса одним из приоритетных направлений восстановления и развития должна стать образовательная сфера.

Быстрее инфляции

До коронакризиса казалось, что ничто не может замедлить темпы ежегодного повышения цены обучения. Год за годом цены на обучение в колледжах и университетах росли в среднем на 3–5%, опережая инфляцию и доход семей. Минувший год поставил университеты в непростое положение, не позволив им выполнить одну из своих главных функций: обеспечить нетворкинг в формате личного контакта со сверстниками и профессорами. Исследование, проведенное компанией Universities UK, которая объединяет более 140 британских учебных заведений, показало, что для многих учащихся ценность вуза гораздо шире, чем итоговая квалификация. Почти 60% студентов и недавних выпускников уверены, что социальный элемент кампуса помог им расширить жизненный опыт, стать более независимыми и уверенными в себе, а также развить такие полезные для будущей карьеры навыки, как командная работа и управление временем. «Вуз — это точка коллаборации и вступления во взаимодействие с большим количеством студентов из разных стран мира, возможность накопления социального капитала, и этот аспект всегда принимался во внимание при выборе места обучения»,— отмечает учредитель российско-британской школы «Алгоритм» Алексей Мисютин. Он напоминает, что одной из причин крупнейшего в США скандала c поступлением в элитные вузы стало именно желание родителей, чтобы их дети попали в университет с максимально полезным нетворкингом.

Чтобы компенсировать обучение в режиме «удаленки», прошлым летом Принстонский университет, университеты Джорджа Вашингтона и Джонса Хопкинса и многие другие американские вузы снизили ежегодные сборы за бакалавриат и магистратуру на 10%. «Изменение цены отражает тот факт, что пандемия и связанные с ней карантинные меры привели к серьезным изменениям в расписании занятий и отмене большинства мероприятий, в числе которых спортивные состязания, конференции и т. д.»,— пояснили «Деньгам» в американском колледже Уильямса, который сократил цены на 15%.

По подсчетам некоммерческой американской образовательной организации College Board, обучение в 2020–2021 годах в США подорожало всего лишь на 1–2%, что стало самым низким показателем за последние три десятка лет.

Впрочем, цифры могли бы быть и более впечатляющими, если бы все вузы мира разделяли подход вышеупомянутых учебных заведений. Свой отказ давать скидки на ковид британские университеты объяснили тем, что сборы, выплачиваемые студентами, идут на финансирование исследований и другой научной деятельности. Кроме того, члены Universities UK отметили, что потратили более £600 млн на адаптацию к пандемии, и многие из них также потеряли более £10 млн каждый из-за возврата арендной платы за общежития, поскольку студенты были вынуждены учиться дома. По данным британской консалтинговой фирмы London Economics, британские университеты в совокупности столкнутся с дефицитом по меньшей мере £2,5 млрд ($3 млрд). Из-за финансовых трудностей английские университеты закрывают целые департаменты и сокращают рабочие места.

Учебная лихорадка

Несмотря на то что система высшего образования во всем мире переживает не лучшие времена, интерес к ведущим университетам только растет. Колледжи Лиги плюща сообщили о резком росте конкурса абитуриентов: число заявок на поступление в Гарвард в прошлом году побило исторический рекорд, увеличившись на 57%, в Колумбийский — на 49%. То же самое происходит в Йеле, где число желающих учиться выросло на 38%.

По данным Службы приема в университеты и колледжи (UCAS), в британских университетах также выросло число студентов, начавших обучение этой осенью. Число учеников из ЕС и других иностранных государств увеличилось на 9%, достигнув рекордного показателя в 44 300 человек, а среди резидентов Великобритании — на 1,6%. «Повышенный конкурс во все британские университеты в этом году связан еще и с тем, что к претендентам этого года добавились и выпускники 2020 года, которые в связи с неожиданной отменой выпускных школьных экзаменов не смогли получить требуемые баллы и поступить в университет»,— поясняет основатель образовательного агентства Bruton Lloyd Анна Куницына.

Онлайн навсегда

В конце марта Moody’s повысило прогноз по сектору высшего образования США с негативного до стабильного, обосновав свое решение улучшением потенциала доходов колледжей и университетов в течение следующих полутора лет. При этом рейтинговое агентство не исключило, что может вернуть прогноз до негативного уровня 2020 года в том случае, если ситуация в здравоохранении страны ухудшится или если макроэкономические условия поставят под угрозу государственное финансирование или доступность высшего образования. «В качестве запасного варианта подойдет отстроенная за ковидный год система удаленного обучения»,— полагает Анна Куницына.

Эксперты уверены, что даже когда коронавирусные ограничения будут окончательно сняты, формат сохранит свою популярность, так как он открывает дополнительные возможности для вузов. Ряд учебных заведений уже заявил о своих планах продолжить совмещение традиционных форм аудиторного обучения с элементами электронного обучения и в следующем году. Лондонская школа экономики, Сент-Эндрюсский и Эдинбургский университеты намерены организовать семинары не в классах, а лекции в диджитал-пространстве. «Потоковые лекции в онлайн-формате важны не только в связи с ковидом, но и с точки зрения рационального использования инфраструктуры — дистанционное обучение позволяет содержать меньше объема аудиторного фонда и пропускать больший объем студентов. Кроме того, лекционный формат спокойно переводится в онлайн без ущерба качеству»,— считает Алексей Мисютин. «Гибридная модель обучения постепенно станет доминирующей формой обучения, однако этот процесс длительный и требующий существенных инвестиций. Шоковый экстренный переход на повсеместный онлайн, а впоследствии гибридное обучение, безусловно, вызвали существенную критику и отторжение, однако в долгосрочном периоде придет принятие этого формата и осознание его очевидных преимуществ»,— уверен Павел Щедровицкий. Кроме того, по словам Анны Куницыной, возможность учиться онлайн может сделать образование в будущем более доступным для определенных людей и ситуаций. Опыт, приобретенный в течение пандемии, может стать очень полезным. Однако ожидать дисконт на новые форматы обучения не стоит.

Без скидки на дистанцию

Эксперты отмечают, что, вопреки распространенному мнению, обучение в формате «удаленки» не является простым и бюджетным вариантом для учебных заведений, а переход к онлайн-обучению требует полного пересмотра традиционного высшего образования. Так, университету Ковентри потребовалось два года и десятки миллионов фунтов, чтобы получить 19 полностью полноценных учебных онлайн-программ. «Дистант и офлайн — это совершенно разные истории. Прошли те времена, когда можно было стоя перед камерой 40 минут читать монолог. Формат говорящей головы на "удаленке" совершенно не работает. Преподавателям необходимо непрерывно подталкивать, мотивировать и вдохновлять учащихся. Но реализовать это на практике крайне непросто. Выстроить личностный контакт со студентами через экран компьютера в разы сложнее, чем в обычном классе. Почти тактильные ощущения, которые у нас появляются в физической аудитории, на "удаленке" полностью отсутствуют»,— говорит Алексей Мисютин. С ним согласна профессор UCL Диана Лориллар. По ее мнению, одночасовые лекции и семинары необходимо разбить на небольшие 10–20-минутные вебинары, чередующиеся с практическими упражнениями, сессиями вопросов и ответов и дискуссионными группами. В противном случае качеством обучения будут недовольны и ученики, и учителя.

«Думаю, что сложнее всего пришлось крупным старейшим университетам, медлительным и неповоротливым. И отдельным кафедрам, чье обучение связано непосредственно с присутствием в университетах. Студенты, привыкшие к общению в онлайне, чувствовали себя гораздо комфортнее преподавателей. Но и последние постепенно приспособились. Даже специализированные кафедры нашли решения в дистанционном формате. Педагоги естественнонаучных дисциплин и творческих специальностей научились проводить онлайн-практики. Студенты медицинских вузов трудились волонтерами в больницах. Архитекторы создавали виртуальные выставки студенческих проектов»,— отмечает меценат Руслан Горюхин. Он ожидает в ближайшие два-три года удорожания дистанционного образования, связанного с окупаемостью затрат на IT-инфраструктуру, которые сейчас несут образовательные учреждения во всем мире. Также на экономике вузов сказывается обслуживание пустующих площадей (лекционные залы, библиотеки и т. д.). «Цена на высшее образование будет неуклонно расти. Это связано как с долгосрочными трендами инфляции и капиталоемкости процессов обучения, так и с последним осознанием необходимости инвестирования в развитие методик онлайн-образования (с которым ранее связывалась оптимистичная надежда на снижение издержек и более доступную масштабируемость) из-за проявившейся его неэффективности, а также с мерами профилактики и предотвращения распространения новых инфекций при очных формах обучения»,— считает Павел Щедровицкий.

Мария Разумова