Планы проверки театрального репертуара не поддержал Минкульт

Выступление председателя Общественного совета при Министерстве культуры, посвященное театральному репертуару, произвело быструю сенсацию, но было фактически дезавуировано главой министерства — к всеобщему осторожному облегчению. Попытку возобновить борьбу с «искажением классики» при помощи актуальной риторики, апеллирующей к национальной безопасности, комментирует Ольга Федянина.

Традиционное ожидание августовских неприятностей — как будто в оставшиеся одиннадцать месяцев их недостаточно — начало оправдываться в сфере культуры, сфере, увы, не особо влиятельной, но зато производящей много резонанса. В конце июля, перед самым финалом сезона, на премьеру театра «Современник» — спектакль «Первый хлеб» — пожаловалась общественная организация «Офицеры России», чьи чувства были задеты народной артисткой Лией Ахеджаковой, вернее, монологом ее героини. Офицеры обратились в Следственный комитет, СКР обещал разобраться. Впрочем, по техническим причинам (сезон закрыт) разбирательство, вероятно, перенесется на сентябрь. Но уже в первых числах августа к «Офицерам России» и Следственному комитету внезапно присоединился Общественный совет при Министерстве культуры, выразивший устами своего председателя, Михаила Лермонтова, очень широко сформулированную обеспокоенность репертуарной политикой российских театров и вопросом ее «соответствия стратегии национального развития и нацбезопасности» (очевидная отсылка к утвержденной 2 июля этого года стратегии национальной безопасности Российской Федерации: отдельная глава этого документа — параграфы 84–92 — посвящена «защите традиционных российских духовно-нравственных ценностей, культуры и исторической памяти»).

Грозное словосочетание «национальная безопасность» на фоне обострения общей мании контроля производит впечатление и открывает дорогу разнообразным фантазийным перспективам.

Объявление академических театров нежелательными организациями? Большой театр как юридическое лицо, выполняющее функцию иностранного агента? Звучит абсурдно, но какая только кафка у нас не становилась былью — неудивительно, что новости с заголовком «Репертуар театров проверят на соответствие стратегии национальной безопасности» произвели даже более громкий эффект, чем заявления оскорбленных Ахеджаковой «Офицеров России». Тем более что в нынешних обстоятельствах каждая институция, претендующая на общественное влияние, так и норовит превратиться в проверяющую и предписывающую инстанцию.

Но в данном конкретном случае некоторое недоумение вызывает перспектива практической реализации намерений такого рода. Что, собственно, значит — «проверить репертуар»? Отсмотреть все спектакли страны? Для этого Общественному совету пришлось бы превратиться в экспертный совет, во много раз превосходящий числом экспертный совет «Золотой маски» — и гораздо более дорогостоящий. Ведь крамола может скрываться в буквально любом произведении сценического искусства. Одними премьерами спектаклей «на военную тему» дело проверки репертуара явно не может ограничиться.

Тревожный взгляд общественности не зависит от графика премьер или от сюжета и времени действия: он вполне может заметить неладное и в уже давно и успешно идущем спектакле — любом.

Пример такого тревожного взгляда — заметка писателя Святослава Рыбаса, опубликованная на днях в «Литературной газете» и почти дословно предвосхищающая слова Лермонтова о культуре и нацбезопасности. Рыбас особенно сетует на оперу «Война и мир» в Мариинском театре и балет «Анна Каренина» в Большом — что в своем роде поразительно. Премьеры этих спектаклей состоялись в 2014 и 2018 году соответственно, причем оба сделаны почтенными и признанными классиками мировой режиссуры, один из которых за это время, увы, даже успел уйти из жизни: «Война и мир» — постановка недавно скончавшегося Грэма Вика, а «Каренину» ставил великий Джон Ноймайер. Может быть, это страх перед «засильем иностранцев»? Да нет. В той же статье в число угроз национальной культуре и безопасности Рыбас включает спектакль «Мушкетеры. Сага» в МХТ, постановку Константина Богомолова аж 2015 года. По словам Рыбаса, «мушкетеры обитают в современной России… и просто купаются во всепобеждающей пошлости». Неужели автор биографического труда «Сталин» в серии «Жизнь замечательных людей» не счел возможным хотя бы прочитать программку спектакля? Из нее, к примеру, следует, что спектакль поставлен по собственному тексту режиссера. Это не мушкетеры Дюма, это мушкетеры Богомолова. И чем они, собственно, угрожают безопасности современной Москвы? У них даже шпаг нет.

То есть начинали за здравие национальной безопасности, а закончили обычной проверенной архаикой — «это не Толстой», «это не Дюма», «прекратите искажать классику».

Правда, заголовки, обещавшие проверку репертуара на соответствие стратегии национальной безопасности, несколько предвосхитили развитие событий. На деле Общественный совет устами своего председателя пока что объявлял «всего лишь» о намерении собрать совещание с представителями общественности, театров и Минкульта в неопределенном сентябрьском будущем. Но то, что у нас вслед за совещающимися очень часто приходят проверяющие, ни для кого не секрет.

По счастью, роль голоса здравого смысла оперативно взяла на себя министр культуры Ольга Любимова. «С нами эти предложения не обсуждались. Более того, в соответствии с законодательством Российской Федерации Минкультуры России не вправе вмешиваться в творческую деятельность учреждений культуры, этот процесс носит самостоятельный характер. Хочу напомнить, что цензура в нашей стране недопустима в соответствии с Конституцией»,— сказала министр. В ответ ей раздался вздох благодарного облегчения из театральных кабинетов.

К этому хотелось бы еще добавить, что вообще-то общественность «проверяет» театральный репертуар ежевечерне — она покупает билеты и приходит в зал на спектакль. Это и есть очевидная и единственно легитимная общественная проверка.

А у Общественного совета при этом если и может быть какая-то институциональная функция, то это функция модераторская, требующая умения быть посредником, представлять и согласовывать самые разные общественные позиции. Вместо этого совет, ну или в данном случае его председатель, фактически занял позицию органа, предъявляющего претензии. «У нас есть предметный вопрос — соответствие государственной политике того, что делают наши деятели культуры, причем на деньги государства» — сама эта формулировка и интонация ставит театры и деятелей культуры в положение обвиняемых и отчитывающихся, людей, призванных «к ответу».

После выступления Ольги Любимовой можно считать предмет исчерпанным, а волнения излишними, типичной информационной бурей в стакане летней воды, заполнением паузы. Но на всякий случай стоит напомнить о том, что именно с такого вот «репертуарного вопроса» началось самое мрачное и самое бездарное десятилетие в российской политике и культуре. Почти ровно 75 лет назад, 26 августа 1946 года, вышло постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) «О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению», поставившее театры в положение обвиняемых в бесконечном политическом процессе. А уж потом были и «врачи-убийцы», и «безродные космополиты», и «одна антипатриотическая группа театральных критиков». Хочется верить, что даже самые консервативные хранители традиций не стремятся вернуться именно в эту историческую гавань.