Умерла Нина Русланова

В Москве на 76-м году жизни умерла Нина Русланова, самая сложная среди «простых» советских кинозвезд и самая простая среди сложных.

21-летняя студентка училища имени Щукина не появилась на экране в первом шедевре Киры Муратовой «Короткие встречи» (1967), а именно что явилась. Крупным планом, наотмашь. Грубое, скуластое, юное лицо, огромные глаза и неровная челка в обрамлении деревенского платка. Косолапая походка, непослушные губы, с трудом выговаривающие даже собственное имя «Надежда». Кособокая посадка за столом — словно чайная чашка пугает доморощенную авантюристку, набравшуюся храбрости наняться домработницей к чиновной даме, в беспутного мужа-геолога которой Надя втюрилась. Освобожденное от платка лицо окажется милым и беззащитным. Замысел вырвать у жизни кусок счастья застрянет куском в горле у неистребимо чистой девчонки.

«Я домой хочу! У нас дома снег, у нас красиво, я давно не была дома…»,— простонет Надя. Счастливая: Нина Русланова, в отличие от экранной Нади, никогда не была дома. Зимой 1946 года младенца-подкидыша приютил детдом города Богодухова Харьковской области. Дату рождения — 5 декабря — наобум приурочили ко дню «Сталинской конституции». Фамилию дали в честь Лидии Руслановой, только что исполнившей «Валенки» — величайший концерт ХХ века — на ступенях выгоревшего Рейхстага. Ну, а отчество «Ивановна» — в честь всех Иванов, живых и павших.

Прежде чем с легкостью вскочить в социальный лифт, проучиться год в Харьковском театральном институте, а затем перейти в «Щуку», Нина успела выучиться на штукатура. И вытравить из себя рабочую девчонку со всеми свойственными штукатурам лексическими загибами никогда не пыталась.

Припомнив первую профессию, она сыграет штукатура Любу у той же Муратовой в фильме «Познавая белый свет» (1980), якобы балладе об ударной комсомольской стройке. Только вот таких строек и таких Любок советское кино не видывало. Бульдозеры и «КамАЗы» танцевали на экране, что твой голливудский кордебалет. А Люба меняла парики и платья с неповторимыми интонациями, предвещавшими говорок Ренаты Литвиновой, пересказывая товаркам свои пироманские сны.

Русланова останется талисманом и любимицей Муратовой. Она одарит звезду своего первого фильма лучшими ее — неважно, главными или эпизодическими — ролями на безрыбье 2010-х годов: «Чеховские мотивы» (2002), «Настройщик» (2004), «Два в одном» (2007), «Мелодия для шарманки» (2009).

Ну а массовое советское кино принимало первозданность Руслановой за ее суть. Валерий Усков и Владимир Краснопольский в наинароднейшем сериале «Тени исчезают в полдень» (1971) посылали ее Марью Воронову валить медведя в тайге и ставили во главе партизанского отряда. Белорусский классик Михаил Пташук в экранизации повести Василя Быкова «Знак беды» (1986), что твою Родину-мать, сталкивал Степаниду в обреченном противостоянии с полицаями. Режиссеры калибром помельче щедро отсыпали Руслановой роли буфетчиц, официанток, проводниц и пролетарских бой-баб. Все это было ей вроде как и к лицу, но почему-то вызывало неловкость.

Одна Муратова разгадала и долго в одиночку хранила секрет Руслановой. Секрет был в том, что ее простота обманчива, если не лжива: Марья Воронова и Степанида фактурно убедительны, но им веришь не больше и не меньше, чем любой мастеровитой актерской работе.

Подлинный талант Руслановой раскрывался, когда ее простушки выказывали неожиданную тонкость чувств или почти сюрреалистическую артистичность. А как бы тонкие героини, напротив, являли глубинную простоту.

Эту оборотную сторону Руслановой открыл еще один упрямый автор-одиночка Алексей Герман в «Моем друге Иване Лапшине» (1984). В стылом и злом провинциальном городе середины 1930-х ее Наташа Адашова должна была казаться инопланетянкой. Штучка в шляпке. Актриса областного театра — пусть и пониженная начальством до исполнения роли картошки в детском агитспектакле. Для влюбленного в нее начальника опергруппы Лапшина она — женщина-отдушина, женщина-побег. Но таким же «побегом» — только не из провинции, а в провинцию — она кажется то ли пресыщенному, то ли чующему близкий террор столичному журналисту Ханину.

Банального хеппи-энда в фильмах с Руслановой ждать не стоило. Ее героиням не суждено было достаться никому, они оставались — то изысканными в своем люмпенстве, то простыми в своем жеманстве — образцами вечной женственности русского ХХ века.

Михаил Трофименков