Юридическая фирма Tomashevskaya & Partners отмечает свой пятилетний юбилей

В текущем году исполняется пять лет с момента появления компании Tomashevskaya & Partners на российском юридическом рынке. За это время она добилась признания во многих областях: от практики оказания услуг частным клиентам, корпоративного права и сделок M&A до сферы IP/IT и разрешения споров. В фирме считают, что успех — равная заслуга всей команды, поэтому о том, как компания вышла на рынок, необычном подходе к объединению практик и умении разглядеть за клиентом человека “Ъ” рассказали четыре юриста: управляющий партнер Жанна Томашевская, партнер практики IP/IT Роман Янковский и партнеры практики частных клиентов Нелли Томашевская и Андрей Шпак.

— Жанна, благодаря вашему решению в 2016 году на рынке появилась Tomashevskaya & Partners. Как у вас родилась идея создать собственную компанию?

ЖАННА ТОМАШЕВСКАЯ: Идея создания новой юридической фирмы витала в воздухе. К тому времени в российском сегменте чувствовался огромный потенциал для роста, рынок сильно изменился, и мне очень хотелось создать на нем что-то новое. Также в тот период я родила ребенка и на несколько месяцев вышла из привычного круговорота событий — эта пауза позволила мне подумать о том, как я хочу жить, где и с кем я хочу работать. Как я люблю шутить, «мне же нужно было где-то продолжать профессиональную деятельность!». Если тебе нужен хороший работодатель — создай его сам. И на сегодняшний день Tomashevskaya & Partners — компания, карьера в которой меня полностью устраивает.

Она дает мне свободу создавать новые, непростые проекты и развивать команду, на которую можно опереться в их реализации. Я хотела решать сложные задачи, комбинируя команды с разной экспертизой — и собственная фирма дала мне такую возможность.

— Сегодня это весьма известная юридическая фирма, и, оглядываясь назад, нельзя сказать, что вы шли к успеху долго и медленно — наоборот, вы стремительно ворвались на российский рынок. В чем секрет?

Ж. Т.: Долгий путь не вписывался в мои планы. Люди, которые работают со мной, знают, что я редко удовлетворяюсь ответом «нет», не верю в существование безвыходных ситуаций и всегда спрашиваю себя, что мы можем сделать еще. Я подходила к созданию фирмы как к новому проекту для клиентов, стремясь сделать его для них максимально быстро и эффективно.

Мы много советовались с рынком и клиентами, уточняли их потребности, не боялись принимать обратную связь и меняться. В результате мы построили фирму, где практики тесно переплетены и границы между ними очень условны.

Невероятно важным драйвером для меня оказалась огромная поддержка юридического сообщества. Весь первый год у нас не переводились гости, партнеры других фирм регулярно заходили в офис, чтобы поздравить и поддержать. Случались смешные моменты, когда несколько таких визитов спровоцировали слухи о возможном слиянии нескольких юридических фирм, но вскоре рынок успокоился, так как понял, что если объединятся все, кто выложил фотографии из нашего офиса, то на рынке просто не останется независимых компаний.

— Хотя в ноябре 2016 года вы были еще совсем юной юридической фирмой, к Новому году ваше появление уже отметил известный международный рейтинг Chambers & Partners. Расскажите, как это произошло?

Ж. Т.: Оказывается, мы возникли в тот момент, когда команда рейтинга опрашивала клиентов перед публикацией очередного исследования — и, как мне впоследствии поведал редактор, участники рынка наперебой советовали им: «На рынке появилась новая фирма Tomashevskaya & Partners, внимательно следите за ней!» В итоге, когда мы открыли справочник Chambers & Partners за 2016 год, в нем уже было упоминание о нас, и весьма позитивное. Это, конечно, совершенно потрясающий и очень приятный факт.

Смелость и корпоративная свобода

— Чтобы достичь тех впечатляющих результатов, с которыми фирма пришла к пятилетнему юбилею, нужно очень любить свое дело. Поделитесь, пожалуйста, что вы любите в своей работе больше всего?

АНДРЕЙ ШПАК: Работа с частными клиентами отличается спонтанностью — это то, что мне особенно нравится. Специфика работы нашей практики в том, что ты никогда не знаешь на 100%, чем тебе предстоит заниматься сегодня. Поскольку наши клиенты — частные лица, у них случаются совершенно непредсказуемые личные истории, а если какое-то происшествие относится к бизнесу, от тебя тем более требуется быстрая реакция. У меня бывали случаи, когда утром за неспешным завтраком я получал от клиента просьбу о срочной встрече, оперативно собирался и выезжал, потому что дело не терпело отлагательств и требовало скорейшего решения. В работе с корпоративными клиентами такие неожиданности бывают редко. Конечно, и там случаются переработки и срочные задачи, но в целом рабочий процесс более рутинный и предсказуемый.

Кроме того, я искренне восхищаюсь нашими клиентами. Большинство из них помимо того, что являются успешными, блестяще образованными бизнесменами, еще и крайне интересные люди — возможно, причиной тому специфика российского ландшафта и постсоветского перехода. Общаясь с ними, ты понимаешь, что они достигли успеха не просто так и у них есть чему поучиться.

РОМАН ЯНКОВСКИЙ: Для меня работа в Tomashevskaya & Partners стала выходом на новый уровень. До перехода сюда я был партнером в небольшой юридической фирме: мы трудились в своей нише, занимались сопровождением венчурных сделок и консультированием по юридическим аспектам финансовых технологий, и дела у нас шли вполне неплохо.

Но в какой-то момент я, можно сказать, достиг определенного предела в развитии. Того, с чем мы работали раньше — гражданско-правовых, инвестиционных сделок, соглашений между фондами и компаниями, после 2014–2015 годов становилось все меньше, а заниматься небольшими сделками на потоке или же становиться «отделом по структурированию сделок» на аутсорсе у государственных компаний мне было неинтересно. Кроме того, я хотел серьезно заниматься интеллектуальной собственностью, в том числе в международном ключе. Когда в 2019 году на одной из юридических конференций я познакомился с Жанной, я был впечатлен уровнем и перспективами развития ее фирмы и тем, насколько творчески в ней организован подход к работе.

Я убежден, что присоединяться нужно только к интересным и сильным командам, у которых много крупных проектов и международных задач. Tomashevskaya & Partners — именно такой случай.

Также мне очень нравится, что фирма активно и в то же время бережно работает с молодым поколением юристов, регулярно организует для них стажировки и в целом внимательна к тому, по какому пути в России сейчас развивается юридическое образование. Для меня это ценно, поскольку я и сам в целом человек довольно академический, с большим числом научных активностей. К слову, в прошлом году меня пригласили в НИУ ВШЭ на должность заместителя декана факультета права по развитию — по сути, помогать строить новое юридическое образование в России. Сейчас я провожу много времени на факультете права, и Жанна меня в этом очень поддерживает.

Ж. Т.: Я очень ценю в фирме ее разносторонность и внутреннюю свободу. Мы в первую очередь практики и при этом глубоко связаны с академическим миром.

Мы одинаково комфортны в мирной ситуации M&A и в ситуации корпоративного конфликта и любим, чтобы конфликты завершались через сделки M&A. Для меня фирма дает возможность реализовываться как профессионалу. Например, здесь у меня есть возможность применить мое английское образование в трансграничных спорах и расти профессионально и параллельно помогать партнерам развивать их практики, что делает меня сильнее как управленца.

В дополнение к словам Романа: когда фирме не было и года, мы открыли первую программу стажировки, в два раза увеличив офис, чтобы разместить стажеров. В традиционном представлении у фирмы в первый год жизни есть более важные задачи, чем поддержка юридического образования, но это решение полностью оправдалось. В этом году мы начали выплачивать стипендии талантливым студентам.

НЕЛЛИ ТОМАШЕВСКАЯ: Что касается меня, я невероятно ценю ту степень свободы, которую дает работа в Tomashevskaya & Partners. Мы с Жанной очень разные и дополняем друг друга, но то, в чем мы едины и в чем наша ценность,— это стремление заботиться о клиенте и сохранять максимальную свободу в принятии решений. Мой путь в компанию был более извилист, чем у остальных коллег: несколько лет назад я хотела вообще закончить свою карьеру в юриспруденции, потому что мне не хотелось работать в среде жестких корпоративных правил, но в итоге я оказалась здесь — в юридической фирме, которую можно назвать по-настоящему свободной. Это очень интересная история.

Мы с Жанной родились в семье юристов: наши родители — успешные уголовные адвокаты, и идея, что наш профессиональный путь будет строиться в области права, выглядела довольно логичной. Поначалу я по примеру отца планировала стать криминалистом и, с отличием окончив в 2006 году Московскую академию экономики и права, начала работать бесплатным государственным адвокатом по ст. 51 УПК РФ. Мне хотелось спасать мир и чувствовать свою нужность. Однако, походив по изоляторам, пообщавшись с людьми без определенного места жительства, я поняла, что для этой работы нужна мощная броня, способность эмоционально отстраняться от всего, что ты видишь, иначе ты просто не сможешь делать ее хорошо.

И я переключилась на международное право, благо образование это позволяло. Пройдя конкурс в юридический отдел крупной нефтегазовой компании, я в довольно юном возрасте уехала работать в Европу и с того момента практически не возвращалась в Россию. В Европе я прошла обучение в области защиты персональных данных и противодействия отмыванию денег с соответствующей сертификацией по стандартам GDPR (General Data Protection Regulation.— “Ъ”) и AML (Anti-Money Laundering.— “Ъ”), консультировала в области венчура, корпоративных финансов и стоимостного инвестирования, специализировалась на финансовой поддержке международных стартапов и их юридической обвязке.

Долгая работа с бизнесом отточила не только мои навыки в юридическом консалтинге — я стала неплохим менеджером, который выстраивает бизнес-процессы так, чтобы проект «полетел». И я спросила себя: почему бы не увеличить масштаб и не попробовать сделать то же в больших компаниях? Ответ пришел сам собой, и я отправилась получать двойную степень MBA в Школе бизнеса Колумбийского университета и Лондонской школе бизнеса.

Наступил 2017 год. До получения диплома и степени магистра делового администрирования мне оставалось буквально три-четыре месяца, и я думала: наконец-то я окончательно расстанусь со своим юридическим прошлым и продолжу карьеру в топ-менеджменте крупной международной компании — мне как раз пришло несколько хороших предложений о работе. К тому времени Tomashevskya & Partners уже работала чуть больше года, и однажды утром я позвонила Жанне с вопросом, могу ли я чем-то помочь. В ответ она пригласила меня проинспектировать практику работы с частными клиентами.

Я приехала и увидела здесь бездну возможностей, способов эффективно отладить процессы, развить новые направления... После этого представить себя работающей в крупной компании по уже заданным стандартам я не могла.

А в новой компании перед нами открывались бескрайняя свобода, возможность выстроить бизнес по собственному усмотрению.

Спустя четыре года практику частных клиентов, в которой я работаю, да и остальные практики, можно без стеснения назвать суперуспешными, и этот успех — результат усилий всей команды.

«Мы всегда видим в клиентах людей»

— Tomashevskaya & Partners известна тем, что уникальным образом выстраивает отношения с клиентами. Расскажите, в чем особенность вашего подхода?

Н. Т.: Нашу команду объединяет общее желание позаботиться о клиентах независимо от того, по какой причине они пришли. Мы всегда благодарны им за доверие и считаем его большой привилегией. Понимая это, клиенты не воспринимают нас как консультантов — скорее как консильери (ит. «сonsigliere» — «советник».— “Ъ”), надежных партнеров, с которыми они всегда могут посоветоваться по самым деликатным вопросам.

Р. Я.: Включая самые сложные. У нас бывают любопытные кейсы — например, с крайне сложной системой технических и юридических взаимоотношений между, условно говоря, менеджментом проекта и его аудиторией. Взаимные переводы с технического на юридический язык во многом схожи с переводами в естественных языках — точно так же, как, к примеру, трудно переложить рассказ с японского на русский, не потеряв смысла или предложив в случае потери равноценную смысловую замену. На эти процессы тратится много времени, но это сильная сторона нашей фирмы.

Талантом переключаться с предпринимательского способа мышления на юридический вообще обладают немногие юристы.

И зарубежные, и российские рейтинги отмечают, что в Tomashevskaya & Partners работают люди, которые умеют говорить на языке бизнеса, понимают его. Я считаю, что такая клиентоориентированность в высшем ее проявлении — очень серьезное преимущество нашей компании.

А. Ш.: Соглашусь с коллегами. В любой ситуации мы стараемся глубоко понять контекст и двигаться от проблем и задач конкретного клиента. Многие консультанты на рынке вынуждены идти «от продукта»: при работе с крупными корпорациями и обилии стейкхолдеров им бывает трудно вычленить интересы отдельного заказчика, и, пытаясь сбалансировать общие интересы, они ищут усредненное решение. Нам в этом смысле немного проще, поскольку клиент Tomashevskaya & Partners обычно конкретный человек. С другой стороны, он, по моему выражению, не является «профессиональным покупателем» — не говорит на языке права и редко способен сформулировать запрос в специализированных юридических терминах. Поэтому наша первоочередная задача — понять его цель, просчитать возможные ограничения и доступно разложить проблему на ряд профессиональных шагов, которые приведут его к нужному результату.

Ж. Т.: Мы всегда видим в клиентах людей. Наши клиенты — это начальники юридических департаментов, члены совета директоров, акционеры и многие другие, вовлеченные в этот процесс. Но не безликие аккаунты и должности, а именно люди.

Если ты видишь в клиенте человека, который пришел со своим вопросом, ты можешь выстроить вокруг него гибкую команду. Клиенту удобно общаться с командой в WhatsApp? Прекрасно. В Telegram? Замечательно. По электронной почте? Отлично! Независимо от того, предпочитает ли он личные встречи, ежедневное информирование, устную или письменную коммуникацию, мы встроимся в его рабочий процесс. По сути, внутри нашей фирмы есть своеобразные блоки, которые конфигурируют процесс под клиента. Кроме того, поскольку в среде свободных конфигураций от наших юристов не требуется быть частью жесткого процесса, они позволяют себе раскрыться и быть собой. По меткому выражению Андрея Шпака, «задача всех юристов фирмы — повернуться к клиенту выгодной стороной», что одновременно означает возможность показать свою уязвимость команде, которая тебя прикроет.

— Необычный для юридической фирмы уровень демократии.

Н. Т.: Если вы хотите сделать компанию успешной — дайте людям быть собой, и они расцветут. Для нас уникальные «шероховатости» каждого сотрудника очень ценны — они всегда идут на пользу общему делу.

Ж. Т.: Дать обратную связь у нас может любой сотрудник. Вдумайтесь: ведь люди, работающие на разных уровнях одной юридической фирме, часто и видят ее совершенно по-разному!

Я высоко ценю внутреннюю свободу, возможность быть честной с собой, в общении с клиентами и сотрудниками. И поскольку фирма существует на многих уровнях, если я хочу узнать, как сделать ее лучше для младшего сотрудника, я должна спросить об этом у него. И очень важно, чтобы сотрудники могли говорить с партнерами откровенно, а партнеры вели между собой открытый и честный диалог.

Н. Т.: Всегда интересно смотреть, как новые члены команды адаптируются к такому порядку. Поначалу они не верят: улыбаются, молчат и пытаются понять, где подвох. Кто-то осваивается быстро, у других на привыкание уходит год. Но культура нашей фирмы — она не про правила, а про результат. И поскольку мы ориентированы на клиента, любая обратная связь, которая позволяет сделать работу качественнее, а проект — лучше, для нас позитивна.

— Какие личные качества сотрудников особенно важны при такой внутренней структуре фирмы?

Ж. Т.: Наша корпоративная культура подходит далеко не всем. При нашем подходе, конечно, невероятно важны проактивность, честность и навыки самоорганизации, потому что свобода сидеть за общим столом — это еще и ответственность распоряжаться этой свободой мудро и в интересах всей фирмы. В корпоративной культуре, ориентированной на процесс, жить намного проще, потому что есть правила и в целом понятно, что можно и нельзя. В культуре, ориентированной на результат, жить интереснее, но при этом сложнее, поскольку правила сформулированы на концептуальном уровне и за ними не стоят инструкции. Например, простое правило «мы заботимся о наших клиентах» может на практике означать тысячу разных вещей: лишний звонок, выбор другого формата презентации именно для этого клиента и прочее.

— А какие требования вы предъявляете к юристам?

А. Ш.: От наших юристов мы хотим глубины и ширины кругозора, тем более что мы даем каждому из них возможность познакомиться с разными типами проектов и управленческими стилями.

Ж. Т.: Я считаю, что юрист должен понимать другие практики в объеме пользователя и уметь говорить с коллегами на их языке. К примеру, если в проекте присутствует сильный налоговый элемент, налоговая практика становится для помогающего коллегам корпоративного юриста внутренним клиентом. А специалистам из налоговой практики, чтобы быть «компетентным клиентом» для этого внутреннего сервиса, нужно уметь грамотно сформулировать вопрос и интегрировать полученный ответ в свой продукт. Таким образом, отношения «клиент-заказчик» продолжаются и внутри фирмы, и каждый юрист может быть в ней одновременно и внутренним заказчиком, и внутренним клиентом.

А. Ш.: При таком подходе мы иначе думаем о комбинировании команды, успешно боремся с внутренней конкуренцией и опять же создаем конструкцию, в которой сотрудники нарабатывают навык управления проектами в смежных областях. Благодаря такому подходу можно сказать, что у каждого нашего юриста один год практики равняется трем.

Н. Т.: К примеру, наши клиенты проводят сделку М&А и покупают компанию, затем формируют корпоративную структуру с помощью family office, потом понимают, что им нужно заплатить налоги, сделать выгодные инвестиции, передать активы детям… По сути, бизнес — это бесконечный процесс, в котором мы предоставляем клиенту сервис в формате 3D и, смешивая разные экспертизы, обеспечиваем нужный ему результат. Для защиты активов от притязаний третьих лиц или решения корпоративных конфликтов у нас есть прекрасная судебная практика, в свою очередь, и юристы из family office могут прийти к литигаторам за советом: «Коллеги, мы сделали новую структуру — расскажите нам о возможных подводных камнях с учетом вашего судебного опыта». Такая мультифункциональная поддержка во многом уникальна — я назвала бы ее одним из наших ноу-хау, потому что мы сочетаем в проектах те экспертизы и опыт, которые, как правило, не используют другие игроки рынка.

— Расскажите, пожалуйста, подробнее про концепцию, по которой в фирме организовано взаимодействие практик.

Ж. Т.: Мы сильны умением переводить с юридического языка на язык бизнеса и обратно. Мне хотелось отойти от традиционного подхода по делению практик, принятого в юридическом мире, поскольку наша работа выстроена вокруг бизнес-задачи клиентов, а не вокруг практик как таковых.

К примеру, мы хороши в сложных корпоративных проектах и крупных трансграничных спорах. В России частные компании обычно носят характер партнерских; кроме того, российские владельцы капитала любят инвестировать в проекты своих знакомых и одалживать друзьям средства. Это требует решения задач, связанных со структурированием таких сделок, заключением корпоративных договоров, оформлением «развода» и спорами, как правило, на стыке российского и английского права.

Мы также помогаем российским бизнесменам и топ-менеджерам в решении вопросов, связанных с их личными активами в формате «семейного офиса»: от налогового консультирования до планирования релокации, защиты активов и наследственной стратегии. Мы одни из немногих на рынке, кто делает все это «под ключ» в рамках одной компании.

Деление на практики мы используем для внешнего мира. Внутреннее приписывание к практике — скорее административное подчинение, понимание, у какого партнера согласовывать отпуск.

А. Ш.: Задача такой структуры — построить между людьми максимальное количество горизонтальных связей, в сложной ситуации позволяющих легко маневрировать из спора в сделку, из сделки в налоги, из налогов в корпоративное право. Такой подход позволяет фирме работать мобильно и живо — мы каждый раз собираем команду как конструктор, разыгрываем своего рода шахматную партию, раздумывая, талант какого сотрудника лучше раскроется на конкретном проекте. Это очень гибкая система.

«Нужно уметь наслаждаться результатом, не теряя из виду цель»

— Вы перфекционисты в работе?

А. Ш.: Вопрос в том, что считать перфекционизмом. Я не стремлюсь добиться какого-то теоретического «идеального» результата — скорее у меня есть ориентир на определенные стандарты качества, которые должны быть выдержаны не потому, что так принято, а потому, что они во многом выстраданы (как любят говорить военные, «уставы написаны кровью») и имеют внутреннюю логику. И я стараюсь, чтобы решения, которые я предлагаю, были устойчивыми и в полной мере учитывали все возможные нюансы каждого дела.

Ж. Т.: А я перфекционист, причем жесткий и при этом каждый раз спрашивающий, что еще можно сделать лучше. В моей картине мира процесс совершенствования и шлифовки результатов не имеет конца.

— Для постоянного, но гармоничного роста и юристу, и фирме необходим правильный баланс. Как вы его находите?

Ж. Т.: Для него глобально важны две вещи. Первая — ценить то, что у тебя есть. В погоне за результатами очень легко обесценить точку, в которой ты находишься — нужно уметь останавливаться, говоря себе и команде спасибо за все, что вы уже сделали, просто потому, что это «вау!». Одновременно ты должен помнить о будущих целях, и это вторая важная вещь. Жизнь — это движение, и почивание на лаврах — это начало конца.

Без этого «вау» постоянное движение вперед таит в себе психологическую ловушку: ты думаешь, что награда ждет тебя за следующим поворотом, и незаметно приходишь к выгоранию. Лично я не даю себе передышку и всегда вижу перед собой следующий порог, следующий шаг; при этом постоянно возвращаюсь к тому, чтобы ценить то, что есть, и испытывать благодарность. Клиентам — за доверие, коллегам — за терпение.

Некоторые коллеги, давая мне обратную связь, аккуратно говорили: «Быть твоим клиентом прекрасно: забота, внимание, нацеленность на результат — все это льется на них волной. Но быть членом команды и работать в таком режиме — это вызов».

Правда в том, чтобы уметь наслаждаться результатом, не теряя из виду цель. Нужно использовать две эти концепции одновременно, и когда ты ловишь баланс, постоянное движение вперед становится естественным процессом. В состоянии баланса можно бесконечно наращивать изменения — это неостановимая спираль, у которой всегда есть следующий виток, и она не разрушает тебя, а, наоборот, наполняет.

Н. Т.: Нам важно, чтобы юридическая фирма обладала духом спортивной команды. Как говорил Майкл Джордан, легендарный игрок «Чикаго Буллс», «ты всегда должен играть для победы, не думая о том, чтобы сдаться».

Еще одно полезное правило спорта: «Порядок бьет класс». Ты можешь быть невероятно талантлив, но без постоянной пахоты рискуешь проиграть менее способному игроку. Спорт — это хорошая аллегория, потому что в нем твои предыдущие заслуги очень быстро обнуляются. И ощущение, что впереди следующий матч, следующий сезон и мы снова должны показать себя на поле, делает фирму молодой и живой. У нас нет времени почивать на лаврах.

«Профессия юриста становится более творческой»

— С момента создания фирмы долгий путь изменений прошли не только вы, но и юридическая профессия в целом. Расскажите, пожалуйста, влияют ли ее метаморфозы на вашу работу и каким вы видите будущее юридического рынка через пять лет?

Р. Я.: Говоря о возможных глобальных изменениях, конечно, нужно отметить цифровизацию и так называемое развитие профессиональной монополии, то есть расширение доступа людей к правосудию и праву.

С цифровизацией все более или менее ясно: юристов в больших корпорациях становится все меньше, а работа оставшихся стремительно автоматизируется. Кроме того, за счет автоматизации юридическая профессия перестает быть рутинной — например, уходят в прошлое специальности, где человек сутками напролет работает с договорами банковского кредита, проверяя в них одни и те же цифры,— и становится все более творческой. Она избавляется от постулата, что ценность юриста — в умении зубрить и пересказывать законы, и учит его оперировать многоступенчатыми конструкциями, рисками и допущениями, работать в условиях неопределенности. По функционалу юрист приближается к архитектору или разработчику сложных систем.

Все чаще можно встретить вакансии, в которых от руководителя юридического отдела требуется не столько знание права, сколько выполнение технической функции, своеобразного хелп-деска для помощи сотрудникам. «Юрист как техподдержка», назовем это так.

Автоматизируются юридические фирмы разного калибра, включая нас, и рынок предлагает для этого неплохие инструменты. Пресловутым due diligence в небольших компаниях еще недавно занимались младшие юристы, а сегодня в отдельных крупных холдингах эта процедура проводится полностью автоматически, с помощью AI. Документы сегодня тоже отчасти пишут роботы… В результате на долю живых юристов остаются сложные, нестандартные задачи, требующие высокой квалификации: преподавание, одновременная работа в нескольких юрисдикциях, обобщение практики и юридических рисков.

Второй тренд, касающийся доступа к правосудию, в России пока проявляется слабо, но в других государствах монополия юристов на занятия правом размывается все сильнее. К примеру, в странах англо-саксонской системы адвокатская монополия традиционно сильна, а попасть в профессиональное сообщество весьма непросто, но сейчас на эту территорию активно посягают разнообразные стартапы, НКО, страховые и финансовые структуры.

— Стоит ли ожидать, что это явление коснется и России?

Р. Я.: Непременно. Ситуации, для разрешения которых раньше требовался юрист, а сегодня достаточно прочитать пару статей в журнале и скачать шаблон документа,— яркое проявление этого тренда. Он приводит к тому, что простые люди получают рычаги для работы с правом, которыми раньше обладали только юристы. Тот факт, что право, условно говоря, становится чаще употребимым, сильно влияет и на правовую культуру, но, чтобы понять, насколько эта тенденция устойчива, говорит ли она о зрелости общества или же свидетельствует о возрастающей роли государства, нам понадобится время.

Профессия заметно меняется, и я верю, что в ближайшие десять лет она изменится еще сильнее. Сегодня уже точно не стоит отправлять детей на юридический факультет ради «корочки» и дохода: во-первых, денег в профессии объективно становится меньше, а людей — больше, во-вторых, профессия постепенно приобретает характер творческой, и в нее будет трудно попасть случайно: все-таки человек должен иметь к праву определенную склонность. Я полагаю, что в наше время можно стать хорошим юристом, только сознательно выбрав перспективное направление и натаскивая себя в нем, причем не ежедневной рутиной, а смежными, многогранными проектами, подходящими под портфолио. В Tomashevskaya & Partners мы подходим к работе с молодыми юристами именно так.

— Позади пять лет, которые Tomashevskaya & Partners прошла на высокой скорости. Каким выдался для компании юбилейный год?

Ж. Т.: Рабочим. У нас нет юбилейных или високосных лет — нам всегда надо работать. Некоторые коллеги поздравляли и удивлялись, что прошло всего пять лет. Им кажется, что мы на рынке целую вечность, и они во многом правы.