Москва пытается найти новый баланс между Пекином и Дели

Отношения с двумя гигантами Азии — Китаем и Индией — стали для России одним из главных внешнеполитических сюжетов года. «Холодная война» и вспышки вооруженного противостояния между Пекином и Дели, которые входят в объединение Россия—Индия—Китай (РИК), а также Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС) и другие организации, стала серьезным вызовом российской стратегии поворота на Восток. Москва вынуждена балансировать между двумя центрами силы в Азии, не позволяя их конфликту осложнить стратегическое партнерство с каждой из сторон.

Интрига в отношениях России с двумя стратегическими партнерами и непримиримыми оппонентами в Азии, ревностно следящими за шагами друг друга, достигла кульминации на финише года, когда с интервалом в полторы недели, 6 и 15 декабря, одна за другой прошли российско-индийская, а затем российско-китайская встречи в верхах.

При этом в кратком промежутке между ними 9 декабря в формате видеоконференции прошел еще и российско-американский саммит — уже второй в этом году.

Несмотря на сохранявшуюся до самого последнего момента неопределенность по поводу того, состоится ли российско-индийский саммит в Дели, отмененный в прошлом году из-за пандемии коронавируса, Владимир Путин успел до конца года нанести однодневный рабочий визит в Индию.

Вторая за время пандемии зарубежная поездка Владимира Путина, до этого вылетавшего из Москвы лишь один раз — на саммит с президентом США Джо Байденом в Женеве в июне этого года, была призвана не только подтвердить значение, которое Москва придает отношениям с Дели, имеющим официальный статус «особо привилегированного стратегического партнерства».

На протяжении всего года поступали многочисленные сигналы о том, что отношения России и Индии, несмотря на их прочность, развиваются в условиях повышенной геополитической турбулентности и зоны риска, создаваемой как конфронтацией России с США, так и обострением отношений Индии с Китаем.

Так, в этом году Индия вошла в новый индо-тихоокеанский альянс QUAD (США, Япония, Индия, Австралия), открыто ставящий своей целью сдерживание растущего влияния Китая. Возникновение QUAD стало плохой новостью не только для Пекина, но и для Москвы. Тем более что активно поддержавшая этот американский геополитический проект QUAD Индия вместе с Китаем входит в треугольник РИК (Россия—Индия—Китай). Кроме того, Индия и Китай — партнеры по ШОС, БРИКС и другим организациям.

Еще до создания QUAD, в самом начале года, глава МИД РФ Сергей Лавров сделал резонансное заявление о том, что в своем противостоянии с Китаем США все более активно пытаются рассорить Пекин и Дели, усиливая давление на Индию.

Несмотря на отсутствие официальной реакции индийской стороны, эта оценка у многих в Дели вызвала недоумение: многочисленные собеседники “Ъ”, включая экспертов и бывших послов в РФ, настаивали на том, что конфликт Индии и Китая имеет сугубо внутренние корни и связан со все более активными попытками Пекина изменить статус-кво на линии размежевания с Индией в Восточном Ладакхе.

Возникшую двусмысленность, судя по всему, и должен был устранить российско-индийский саммит, проведение которого приобретало для каждой из сторон особое значение.

Обращая внимание на важность личной встречи лидеров двух стран, помощник российского президента Юрий Ушаков, сопровождавший его в поездке в Дели, напомнил, что одним из механизмов их диалога стало неформальное общение тет-а-тет.

По словам господина Ушакова, это позволяет Владимиру Путину и Нарендре Моди обсуждать «самые сложные, самые щекотливые вопросы международной ситуации».

Главным итогом встречи Владимира Путина и Нарендры Моди стало подписание совместного заявления «Россия — Индия: партнерство во имя мира, прогресса и процветания».

Этот документ подробно перечисляет наиболее перспективные направления двустороннего сотрудничества, призванные придать особо привилегированному стратегическому партнерству России и Индии новое ускорение.

Уже после поездки в Дели Владимир Путин провел второй в этом году саммит с президентом США Джо Байденом.

На этом фоне все более заметной становилась определенная пауза в российско-китайском диалоге на высшем уровне. Предыдущие переговоры Владимира Путина и Си Цзиньпина, проходившие в формате видеоконференции, состоялись 28 июня и были приурочены к 20-летию подписания российско-китайского Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, который в этом году был продлен еще на пять лет.

Судя по всему, опасения китайской стороны, что Москва за спиной у Пекина достигнет неких сепаратных договоренностей с Вашингтоном, а также начнет в большей степени учитывать индийскую позицию в регионе в ущерб интересам Китая, и предопределили решение провести 15 декабря второй в этом году российско-китайский саммит. Как и первая встреча двух лидеров, он прошел в формате видеоконференции, учитывая, что председатель КНР Си Цзиньпин за два года пандемии ни разу не покинул страну. Кроме того, в сентябре он отказался от предложения президента США Джо Байдена провести очный американо-китайский саммит, чтобы начать процесс деэскалации в отношениях Вашингтона и Пекина.

Таким образом, после российско-индийского и российско-американского саммитов, прошедших в первой декаде декабря, Пекин все же сумел оставить последнее слово за собой.

«Китайская концовка» дипломатического года Москвы оказалась внешне весьма эффектной, несмотря на дистанционный формат общения двух лидеров, продолжавшегося полтора часа (саммиты Владимира Путина с Нарендрой Моди и Джо Байденом оказались более продолжительными). Так, с Нарендрой Моди Владимир Путин проговорил тет-а-тет три с половиной часа, а с Джо Байденом у него был двухчасовой разговор.

Не ограничившись подведением итогов 2021 года и демонстрацией личной дружбы, Владимир Путин и Си Цзиньпин дали понять: так и не вступившие в формальные союзнические отношения Москва и Пекин фактически уже выступают как союзники.

В ходе общения с китайским коллегой Владимир Путин подтвердил свои планы приехать на зимние Олимпийские игры 2022 года, которые пройдут в феврале в Пекине.

Таким образом, он нанес удар по идее политического бойкота Олимпиады, к которому призывают США и их союзники. «С нетерпением жду нашей с вами олимпийской встречи. Готов с вами рука об руку идти вперед, вместе открыть новую страницу китайско-российских отношений в постпандемический период»,— отреагировал на это Си Цзиньпин. «Мир вступил в период турбулентности и больших перемен. Китайско-российские отношения, выдержав разного рода испытания, показали крепкую жизнеспособность, приобрели новое дыхание»,— добавил он, также поблагодарив Владимира Путина за то, что он не позволил Западу «вбить клин» между Москвой и Пекином.

Анализируя неоднозначную ситуацию в треугольнике Россия—Индия—Китай, на которую все больше влияет активность США, сближающихся с Дели и продолжающих давление на Пекин и Москву, директор Института стран Азии и Африки МГУ Алексей Маслов отмечает: «Признаемся, что Индия значительно менее интересна для американских инвесторов, чем Китай. Несмотря на все противоречия между Вашингтоном и Пекином, частный американский бизнес делает ставку именно на Китай, учитывая огромное число преференций, отлично поставленную логистику и полную вертикальную интеграцию производства любого товара. К тому же многие американские инвесторы выбирают для вложений китайские государственные ценные бумаги как вполне надежные, чего не скажешь об индийских активах.

А вот идея развивать особые, то есть свободные от однобокой ангажированности, российско-индийские отношения может быть для Москвы вполне продуктивной. Индия может поддержать идею Большого Евразийского пространства, к которому пока скептически относится Китай, и встроиться в новую политическую и экономическую сферу, где она может быть одним из лидеров вне мнения Вашингтона или Пекина».

Сергей Строкань