Андрей Рублев о победе над Новаком Джоковичем в финале Открытого чемпионата Сербии

В воскресенье в финале Serbia Open — турнира Ассоциации теннисистов-профессионалов (АТР) категории 250 с призовым фондом €600 тыс. россиянин Андрей Рублев впервые обыграл лидера мирового рейтинга серба Новака Джоковича. В интервью корреспонденту «Ъ» Евгению Федякову восьмой номер мирового рейтинга оценил значимость этой победы, рассказал, в чем видит резервы для повышения своих результатов на турнирах Большого шлема, и объяснил, как планирует поступить, если организаторы Wimbledon сохранят запрет на участие в нем российских теннисистов.

— Почему на прошлой неделе вы решили сыграть в Белграде, а не на более крупном турнире в Барселоне, где у вас находится база для тренировок?

— Турнир в Барселоне для меня действительно почти домашний, ведь я числюсь в том клубе, где он проходит. Но для такого решения были свои причины. В прошлом году организаторы турнира в Барселоне не очень красиво повели себя по отношению к нескольким игрокам, в том числе ко мне. Детали раскрывать не хочу, но это были действительно существенные нюансы, и неудивительно, что в списке участников барселонского турнира сейчас отсутствовали некоторые известные фамилии. В итоге я принял приглашение сыграть на Serbia Open и не прогадал. В Белграде ко мне отнеслись в десять раз лучше, чем я мог ожидать.

— Можете поделиться впечатлениями, каково это — играть против Новака Джоковича в финале на домашнем для него корте и взять под ноль третий сет?

— Это очень круто. А то, что за Новака болел весь стадион… Так это абсолютно нормально. Я прекрасно понимал, что иначе быть не может.

— На пути к финалу Джоковичу пришлось затратить очень много сил, трижды отыгрываясь после первых партий. Вы предполагали, что чем дольше будет затягиваться матч, тем больше у вас появится шансов?

— Нет. У Новака, в отличие от меня, перед финалом был день отдыха, и мне казалось, что он успеет отдохнуть. Кроме того, я хорошо помню, сколько раз Джоковичу удавалось восстанавливаться после марафонов на турнирах Большого шлема. Поэтому в физическом плане я своего превосходства не чувствовал.

— Показалось, что на вашей уверенности положительно сказались два гейма подряд, выигранные всухую в середине первой партии. Это действительно так?

— Да. Действительно, был момент, когда Новак начал играть не очень хорошо.

Возможно, на нем сказалось и давление, которое он в целом испытывает в последние месяцы, и ожидания от конкретно этого турнира, где его так поддерживали.

В этом смысле мне действительно немного повезло, поскольку я помнил, что даже в случае неудачи во второй партии у меня будет в запасе третий сет.

— То есть неудача на тай-брейке во втором сете и перспектива возрождения Джоковича вас не испугала?

— Конечно, нет. Я настраивал себя иначе. Думал о том, что у меня были моменты, которые сам не сумел реализовать,— где-то сглупил или сыграл недостаточно агрессивно. И пытался не допускать аналогичных ошибок.

— Раньше из россиян коллекцию побед над тремя самыми выдающимися теннисистами современности — Новаком Джоковичем, Роджером Федерером и Рафаэлем Надалем — собирал только Николай Давыденко. Насколько для вас принципиально то, что сейчас вы сделали то же самое?

— Понятно, что это безумно приятно.

Обыгрывая таких выдающихся мастеров на разных этапах своей карьеры, ты каждый раз получаешь новый опыт, который помогает в будущем.

Но с титулами, тем более выигранными на «мастерсах» (турнирах категории Masters 1000.— «Ъ») и турнирах Большого шлема все это сравниться все же не может.

— Кстати, о титулах. Теперь у вас их одиннадцать — всего на два меньше, чем у Даниила Медведева, который уже успел побывать первым в мире, и на три больше, чем у Стефаноса Циципаса, стабильно входящего в первую пятерку. Однако турниров высшей категории АТР вы еще не выигрывали. Как думаете, почему?

— Возможности у меня были. Например, недавно я имел хороший шанс выйти в финал в Индиан-Уэллсе, где в полуфинале Рафаэль Надаль получил трещину в ребре. А в прошлом сезоне играл финалы в Монте-Карло и Цинциннати, но оба раза не справлялся с психологическим давлением и желанием, которое перехлестывало. Думаю, для меня это ключевой момент.

Больше всего мне не хватает умения контролировать свои эмоции.

В самых важных матчах я почему-то впускаю в голову негативные мысли о том, что у меня ничего не получится, а это категорически неправильно.

— К турнирам Большого шлема, на которых вы четыре раза уступали в четвертьфиналах, это тоже имеет отношение?

— Конечно. Встречаясь на высшем уровне с соперниками из элиты, нельзя думать, что ты упустил шанс, к которому шел. Такие игроки подобного не прощают. Именно эти моменты порой решают все.

— В последние недели в теннисе много говорят о 18-летнем Карлосе Алькарасе, который в воскресенье в Барселоне выиграл уже третий турнир за два месяца и благодаря этому вошел в первую десятку. Чем вы объясняете, что этот парень настолько рано раскрылся и показывает выдающиеся для своего возраста результаты?

— Во-первых, он безумно талантлив и искренне любит теннис. Я мало видел игроков, которые тренируются с такими горящими глазами. Во-вторых, Алькарас в раннем возрасте, уже в 13–14 лет, попал в хорошие руки. Команда, которая сейчас окружает его (под руководством экс-первой ракетки мира Хуана Карлоса Ферреро.— «Ъ») работает очень правильно. Рядом со мной сейчас такой человек тоже есть (тренер Фернандо Висенте.— «Ъ»), но он появился позже, когда мне было 18 лет. Поэтому и результаты пришли ближе к 21–22 годам.

— До Roland Garros вы планируете сыграть турниры категории Masters 1000 в Риме и Мадриде. А каковы ваши дальнейшие планы в связи с тем, что организаторы Wimbledon наложили запрет на участие в нем российских игроков? Есть мнение, что, если ситуация не изменится, вам имеет смысл вообще пропустить серию турниров на траве, чтобы отдохнуть и сохранить силы для второй половины сезона. В то же время у вас сгорают очки, начисленные в июне прошлого года за финал в Галле…

— Пока мы с командой не говорили на эту тему. Насколько мне известно, в ближайшее время этот вопрос (участия российских игроков в Wimbledon.— «Ъ») будет обсуждаться дополнительно. Но если ничего не изменится, то я не хотел бы полностью отказываться от травяной серии. Наверное, поеду в Галле и, возможно, куда-то еще. А сразу после окончания Wimbledon вернусь на турниры АТР на других покрытиях.