Столкновение СССР со СПИДом в сериале «Нулевой пациент»

В четверг на платформе «Кинопоиск» стартует сериал Сергея Трофимова и Евгения Стычкина «Нулевой пациент», медицинский ретротриллер о начале эпидемии СПИДа в распадающемся СССР. Проанализировав две первые серии, Михаил Трофименков пришел к выводу, что экранный саспенс фильма в норме, чего не скажешь о ретросоставляющей действия.

«Нулевой пациент» сшит по мировым лекалам кино о первом столкновении человечества с новым и безличным злом, до поры до времени незаметным, растворенным в реальности. Не важно, идет ли речь о радиоактивном заражении из-за нарушений правил безопасности на АЭС или загрязнении окружающей среды алчными монополиями. В фильмах такого рода обязательны две группы протагонистов.

Первую и малочисленную составляют одиночки, пытающиеся достучаться до человечества, оповестить его о новой угрозе. В «Нулевом пациенте» таких энтузиастов двое, у каждого есть реальные прототипы. В Элисте 1988 года врач детской больницы Кирсан Аюпов (Аскар Ильясов) угадывает в недуге, косящем маленьких пациентов, симптомы бушующей в мире «чумы ХХ века». В Москве эпидемиолог Дмитрий Гончаров (Никита Ефремов), раненый «афганец» и сын минздравовской шишки, на грани нервного срыва ищет «нулевого пациента» — первого гражданина СССР, пораженного СПИДом. Неврастеничность Дмитрия иронически смягчена его сходством с Борисом Гребенщиковым, которого он сыграл в «Лете» Кирилла Серебренникова: даже в автомобиле он слушает не что-нибудь, а «Рок-н-ролл мертв, а мы еще нет».

Вторая группа — представители власти, прячущие голову в песок и игнорирующие предупреждения о грядущей катастрофе до тех пор, пока жареный петух в темечко не клюнет: от элистинского главврача Марата Теменовича до членов Политбюро и лично товарища Горбачева. Самый неприятный из них — министр здравоохранения Евгений Чазов, уверяющий с телеэкрана, что СПИД — язва капиталистического мира и Стране Советов не грозит. Зато все шансы прозреть по мере развития действия есть у неприятного кагэбэшника Шипова (Павел Майков), приставленного к Дмитрию. Себя Шипов оригинально аттестует как «буйка», предостерегающего слишком далеко «заплывших» граждан: хорошо еще, что не как «чекистский крюк», на котором держава держится.

Справедливости ради отметим, что Чазов, если он действительно произнес нечто подобное, лишь повторял с вариациями тезисы западного истеблишмента. В неоконсервативной атмосфере 1980-х СПИД в США и Европе считали Божьей карой, постигающей отбросы общества. Речь не только о мракобесах, скажем, из окружения Рейгана. Даже наипрогрессивнейшая французская газета «Либерасьон» гневно опровергала «позорящие память» философа Мишеля Фуко «слухи» о том, что тот умер от некоей неназванной скверны.

В общем, все законы жанра соблюдены. А некоторые эпизоды — когда, например, вычислив «нулевого», Дмитрий с помощью милиции отлавливает на просторах СССР его партнеров и последующих партнеров его партнеров — смотреть увлекательно.

Зато ретродостоверность экранной реальности вызывает в памяти старый анекдот о малыше, потрясенном книжкой с картинками о древних ящерах. «Бабушка, бабушка, скажи, правда ли, что тираннозавры и динозавры были такие страшные и ели друг друга?» — «Правда, внучок».— «А они давно жили?» — «Давно, милый».— «А как же они тебя не съели?»

Командированный в Ленинград врач — сколь бы ни был крут его отец — никак не мог останавливаться в гостинице «Европейская» и хлестать в баре стопарик за стопариком: никакой зарплаты не хватило бы на пропой души. Сотрудники КГБ в 1988-м — да даже и в 1968-м — не могли, поскольку не могли никогда, лупцевать на улице и похищать корреспондента (Евгений Стычкин) центральной комсомольской газеты, то бишь журналиста из номенклатуры ЦК. Смешнее всего эпизод с пресловутым «нулевым пациентом». Неприятный субчик признается, что имел незащищенные контакты с мужчинами, когда служил военным переводчиком в Таиланде. Где-где, мы не ослышались? Что он делал на территории верного американского союзника и как его там ЦРУ не завербовало на почве аморалки?

На самом деле «нулевой» действительно был военным переводчиком, только служил ни в каком не в Таиланде, а в дружественной Танзании. Очевидно, сценарист решил, что о существовании такой страны современный зритель не догадывается, зато о прелестях Пхукета осведомлен. После загранкомандировки бедолага служил где-то под Москвой, где переспал с 25 солдатиками. Дмитрий мчится в зараженную воинскую часть, и эпизод в ее расположении, сколь ни трагичен контекст, не может не спровоцировать на черную иронию. Когда полковник рявкает на построении «Голубые, пидорасы, извращенцы, три шага вперед!», так и ждешь, что вперед браво шагнет вся рота.

Петербургская актриса Елизавета Шакира, играющая подругу Дмитрия,— безусловная красавица. Желание режиссеров полюбоваться ее обнаженными изгибами, да еще на фоне сталинской высотки, по-человечески понятно. Но неизбежен когнитивный диссонанс. Фильм как-никак заявлен как трагический триллер, а не софт-порно под тэгом «женщина сверху». А то, что, едва переведя дыхание после любовной скачки, Дима вываливает на девушку статистику смертей от эпидемий за последние две тысячи лет, вызывает вопрос, почему она тут же не сбежала в чем мать родила из апартаментов этого маньяка?