Лоран Илер о работе в Мюнхене и Москве

Лоран Илер, этуаль Парижской оперы, ее бывший главный репетитор и экс-худрук балета Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, покинул свой пост после начала «спецоперации» России на Украине. Недавно он приступил к работе в Баварской государственной опере, куда был приглашен на должность художественного руководителя балета. Как и пять лет назад в Москве, в Мюнхене он принял труппу после худрука Игоря Зеленского. Тот внезапно подал в отставку, несмотря на то что контракт истекал только в 2025 году. Официальная причина — семейные обстоятельства. Неофициальная, как утверждают западные СМИ,— близость к российскому президенту. Лоран Илер согласился поговорить с Марией Сидельниковой о театральной жизни в Мюнхене и Москве с условием оставить политику за кулисами.

— В начале мая вы официально вступили в должность худрука балета Баварской государственной оперы. Какие впечатления от труппы? Какой настрой?

— О труппе у меня были представления и до начала работы. Структура большого музыкального театра, будь то Парижская опера, Музтеатр Станиславского или Баварская опера, мне понятна, я ее хорошо знаю и хорошо себя в ней чувствую. Дальше надо работать с артистами, вести их в том направлении, в которое я верю: еще больше расширять репертуар. Это классическая компания, так что есть наследие, которое нужно сохранять, поддерживая равновесие между классикой и современностью. Что касается настроя, то я приступаю к работе в Мюнхене с той же энергией и с теми же желаниями, что и пять лет назад в Москве. В Музтеатре Станиславского работа строилась на взаимном доверии, и я это очень ценю. В Мюнхене мы сейчас в самом начале, но я хочу здесь построить такие же отношения. Я на службе у танца, у искусства, у артистов. И доверие — основа этой работы.

— Как вы планируете открывать репертуар? Что будет со спектаклями, введенными в репертуар Игорем Зеленским, с тем же «Спартаком» например?

— Я хочу подобрать репертуар, который будет питать артистов, обогащать их. В Мюнхене репертуарная политика схожа с Москвой: есть балеты, которые идут постоянно, и есть премьеры в каждом сезоне. Но если у Музтеатра Станиславского, например, есть «свой» хореограф — Бурмейстер и его «Лебединое» — основа репертуара, то в Мюнхене нет такого хореографа. В этом, пожалуй, главная особенность этой труппы. За сезон мы показываем одиннадцать разных спектаклей. Что-то останется, что-то я, естественно, поменяю. В ближайшем сезоне, составленном моим предшественником, «Спартака» в программе нет. Но будут «Драгоценности» Баланчина, «Ромео и Джульетта» Джона Крэнко, «Золушка» Кристофера Уилдона, «Сон в летнюю ночь» Ноймайера. Совершенно разные балеты из разных эпох. Все контракты уже подписаны, так что менять ничего нельзя. Я, естественно, уважаю выбор моего предшественника. Единственное дополнение — вечер современных хореографов.

— Как осуществлялась передача полномочий между вами и Зеленским?

— Я с ним не встречался. Он подал в отставку и ушел. После этого со мной связались, я приехал в Мюнхен в апреле. В мае меня представили прессе одновременно с объявлением сезона.

— Сколько артистов в труппе?

— В труппе 65 артистов, но есть возможность брать людей из молодежной компании — это 16 человек, и это очень важно. В Музтеатре Станиславского было 110 артистов. Но и 80 достаточно, чтобы поддерживать репертуар и создавать премьеры. У труппы хорошая репутация, это компания с огромной энергией, у них есть желание расти, развиваться, мне это очень нравится. Я так же, как и в Москве, буду принимать активное участие в ежедневной работе в классе.

— Зеленский приглашал сторонних артистов, в том числе Сергея Полунина. Успела ли местная публика к нему привыкнуть? Планируете ли вы приглашать звезд со стороны?

— Про отношения Сергея Полунина и публики не имею ни малейшего понятия. В предстоящем сезоне его выступления не были запланированы. По моим ощущениям, Сергей пошел в другом направлении, выбрал другой путь. И то, как он развивается, соответствует тому, что он делает. Когда я пришел в Музтеатр Станиславского, там тоже было много приглашенных артистов, но моей главной задачей было выдвигать вперед своих артистов. В Мюнхене у меня десять артистов-этуалей, я собираюсь делать ставку именно на них. Они — душа и фундамент компании.

— В труппе немало артистов русского происхождения. По вашим ощущениям, каково им сейчас, учитывая ситуацию?

— Честно сказать, я не нахожу, что ответить. Моя задача как худрука — обеспечивать творческий процесс, ежедневные репетиции, качество спектаклей. Это мои приоритеты. Я вижу их на сцене, вижу, как они работают в классе. Здесь все идет своим чередом. Я не знаю, как они переживают эту ситуацию. Мы об этом не говорили. И не думаю, что это стоит обсуждать. Это дело каждого, это вопрос частной жизни. А мои отношения с артистами исключительно профессиональные. Внимательные, человеческие, но в рамках работы.

— Есть ли украинские артисты, которые были приняты в баварскую труппу с началом «военной операции» в Украине?

— Не знаю. Кажется, нет. Не могу ответить на этот вопрос.

— Планируете ли вы развивать франко-немецкие связи?

— Я планирую работать в Мюнхене так же, как работал в Москве. Я директор труппы и здесь не для того, чтобы насаждать французскую школу или французский стиль. Я руковожу немецким балетом, поэтому прежде всего буду открывать двери молодым талантам из Германии. Мне интересно их находить и давать им возможности. Когда я руководил балетом Музтеатра Станиславского, свои первые премьеры я заказывал именно русским хореографам — Андрею Кайдановскому, Максиму Севагину. Это логично.

— Будет ли Кайдановский ставить теперь у вас в Мюнхене? Он же в Германии много работает.

— Один балет Андрея уже есть в репертуаре. Я за перемены, но, конечно, все возможно. Я очень люблю этого хореографа. Сейчас работаю над двумя будущими сезонами, но ведь я пришел всего две недели назад. Надо немного осмотреться.

— После вашего ухода из Музтеатра Станиславского худруком балета стал Максим Севагин — 24-летний артист и хореограф, который вырос в труппе под вашим началом. Как вы восприняли его назначение?

— Порадовался и за него, и за труппу. Отличный выбор. Максиму я заказал в 2019 году одноактный балет «Bloom», я видел его потенциал и видел, как он работает не только с дуэтами и парами, но и с коллективом. Это очень важное качество, когда имеешь дело с большой компанией. Потом он поставил «Ромео и Джульетту». Максим молод, но умен и чувствителен. Он талантлив, все время развивается, открыт новому, судя по всему, хочет еще больше расширять репертуар, предлагая разные спектакли и разную хореографию. Учитывая непростой период, это важно для театра, для публики и для артистов — иметь худрука, который способен привнести что-то новое.

— Поддерживаете ли вы отношения с московскими артистами, с командой Музтеатра?

— Да, мы по-прежнему на связи, все-таки столько лет вместе работали, столько прекрасных моментов пережили… Но это, конечно, уже личные отношения, не профессиональные. Это было очень красивое приключение: и профессионально, и артистически, и чисто по-человечески. Музтеатр Станиславского навсегда останется в моем сердце, он мне очень дорог.

— Вы уехали очень стремительно, за несколько дней. Успели ли завершить все бытовые, административные и финансовые дела?

— Не совсем и не все. Я собрался за три дня, все случилось очень быстро.

— Но и предложение из Мюнхена поступило очень быстро, и не только из Мюнхена, да?

— Да, недели две спустя после моего отъезда из Москвы. Было несколько вариантов, и все не во Франции. Но когда я уезжал, у меня никаких предложений, разумеется, не было. Я уходил в никуда, мой отъезд ни в коем случае не был мотивирован предложением от другой компании. Все развивалось слишком стремительно…

— Некоторые артисты уже покинули Россию или ищут возможность уехать. Обращались ли к вам с просьбами о приеме в труппу?

— Нет. Но в балетном мире всегда есть артисты, которые хотят сменить труппу по тем или иным причинам — артистическим или личным. Танцовщики переходят из одной компании в другую, это нормально.

— Но сегодняшние обстоятельства все-таки не совсем нормальные. Спрошу прямо: если кто-то из Музтеатра Станиславского попросится в труппу в Мюнхен, возьмете?

— Зависит от того, кто это будет. Если артист подходит для труппы, если он вписывается в ансамбль и отвечает всем критериям, то я совершенно не против. Но у меня на этот счет четкая позиция: я никогда не пойду искать артистов за спиной у руководителя. Если получу такой запрос, я первым делом обсужу это с Максом Севагиным, чтобы все было в открытую. И тогда — никаких проблем.

— Тот факт, что артист — русский, думаете, не станет сегодня препятствием?

— Для меня — нет.