Верховный суд расширил пределы допустимой самообороны

Верховный суд подтвердил принцип «мой дом — моя крепость»: теперь необходимая оборона допускается в случае проникновения в жилище, даже если она не связана с непосредственной угрозой жизни и здоровью его обитателей. На улице же добропорядочный гражданин сможет теперь делать замечания хулиганам без опасения, что это признают провокацией насилия,— такие уточнения правозащитники пролоббировали на прошлогодней встрече с президентом.

Верховный суд (ВС) расширил пределы допустимой самообороны. Теперь любая несанкционированная попытка проникнуть в чужое жилье может стать основанием для активных действий, даже если она не связана с опасным для жизни насилием. Такие поправки пленум Верховного суда внес в собственные разъяснения о необходимой обороне, утвержденные в 2012 году. До сих пор самооборона считалась допустимой только в случае грабежа и других посягательств, связанных с прямым насилием. Также Верховный суд уточнил, что учитываться должна угроза насилия «в условиях, при которых у оборонявшегося лица имелись основания опасаться осуществления этой угрозы». Вообще же все сомнения в наличии оснований для необходимой обороны должны трактоваться в пользу подсудимого, считает пленум.

К анализу правоприменительной практики в области самообороны Верховный суд вернулся по поручению президента, которое тот дал после встречи с правозащитниками на заседании Совета по правам человека в декабре прошлого года, напомнил судья ВС Сергей Рудаков, представлявший коллегам проект документа. В целом нареканий к сложившейся практике у Верховного суда нет, дал понять он: «Суды всесторонне и полно исследуют материалы, дают правильную оценку и принимают правильные решения».

В год выносится более 200 приговоров по делам об убийстве при превышении необходимой обороны и более 400 — за причинение тяжкого вреда здоровью при сходных обстоятельствах. Но раз дано поручение президента, следует позаботиться о дополнительных гарантиях для обороняющихся.

Кроме обороны жилища новые разъяснения касаются правомерных действий, направленных на пресечение нарушений общественного порядка,— такие действия не могут признаваться провокацией нападения. Такие ситуации обсуждались на встрече правозащитников с президентом, напомнил судья-докладчик. Член СПЧ Ева Меркачева вспоминает, что на встрече с президентом речь шла о Романе Ковалеве, избитом в московском метро выходцами из Дагестана при попытке вступиться за подвергшуюся агрессии пассажирку. Свидетелями стычки было много людей, но никто не пришел пострадавшему на помощь, а впоследствии это объяснили в том числе страхом быть привлеченным к ответственности за превышение допустимой самообороны. Госпожа Меркачева добавляет, что не так давно группа сенаторов и депутатов внесли в Госдуму законопроект, существенно расширяющий право граждан защищаться, однако правительство его не поддержало: предложение парламентариев дать обороняющемуся право применять любое насилие показалось чреватым «перегибами в другую сторону». В разъяснениях, которое дал Верховный суд, баланс интересов, по ее мнению, удалось сохранить.

С этим согласен член СПЧ адвокат Шота Горгадзе, который и поднял вопрос о пределах самообороны на заседании СПЧ. Он надеется, что разъяснения ВС позволят судам избежать «двойных стандартов» при оценке действий людей, вынужденных защищаться. Толкование ВС по сути является прямым указанием, которое отдано нижестоящим инстанциям, напоминает он. Приветствует разъяснения ВС и член СПЧ Кирилл Кабанов. «По данным ВС, не более десяти (!) человек в год освобождаются от уголовной ответственности за действия, квалифицированные как самооборона,— написал он в своем Telegram-канале.— Большинство лиц, которые совершают противодействие насилию, угрожающему им или третьим лицам, осуждены по разным статьям. Вот это результат реального обвинительного уклона наших правоохранителей и судов». Риски бытового и уличного насилия возрастают, и граждане не должны сомневаться в своем праве защищать жизнь и здоровье — свое и своих близких, настаивает эксперт.

Анастасия Корня