Большой театр объявил планы на сезон

В Императорском фойе Большого театра состоялась пресс-конференция генерального директора Владимира Урина и художественного руководителя балетной труппы Махара Вазиева, на которой были объявлены оперные и балетные планы на следующий сезон. Их комментируют Татьяна Кузнецова и Сергей Ходнев.

Все серьезные оперно-балетные театры мира составляют планы на несколько сезонов вперед: интеграция в музыкальном мире велика, всех значимых персонажей — дирижеров, режиссеров, балетмейстеров, артистов, сценографов — необходимо ангажировать заранее. Спецоперация, из-за которой иностранцы отказываются работать в России, заставила Большой театр в кратчайший срок изменить уже сверстанные планы на будущее. Как и следовало ожидать, в новой редакции они оказались небогатыми.

Балет вдобавок не отличился и креативностью. Приглашать современных «варягов», как случалось в начале нашего столетия, когда при Алексее Ратманском «Палату №6» ставил молдаванин Раду Поклитару, принципиально не использующий в своих постановках классический танец, худрук Вазиев не рискнул. Точнее, не захотел. Петербуржец по биографии и эстетическим предпочтениям, он предпочел вернуть в афишу балеты, представляющие разные лики академизма. Романтическую «Шопениану» Михаила Фокина (вечная палочка-выручалочка, она сошла с афиши Большого в 2013-м) возобновят петербуржцы Наталья Большакова и Вадим Гуляев. Большое классическое Па из балета «Пахита» — торжество эстетики зрелого Петипа — в 2008 году отреставрировал Юрий Бурлака. Он же вместе с прежними соавторами, сценографом Альоной Пикаловой и художником по костюмам Еленой Зайцевой, и возобновляет этот блистательный парад классического мастерства после 12-летнего перерыва.

Спору нет, эти балеты, которые Большой покажет в предстоящем ноябре, полезны для труппы (особенно «Пахита» с ее десятком вариаций, на которых так удобно растить молодежь) и приятны для зрителей. Однако поговорка «Новое — это хорошо забытое старое» здесь не сработает: эти балеты свежи в памяти.

Куда амбициознее и интереснее для афиши было бы вернуть в Большой, если уж на то пошло, один из вошедших в историю советских драмбалетов, исчезнувших с московской сцены еще в царствование Юрия Григоровича. Например, «Бахчисарайский фонтан» Ростислава Захарова, 115-летие которого театр собирается отметить скромной выставкой в хоровом фойе Новой сцены. Выставкой же, но уже на Исторической сцене, собираются поздравить с 90-летием Родиона Щедрина, хотя, безусловно, лучшим подарком для композитора стала бы постановка одного из его балетов — хотя бы полузабытых камерных «Озорных частушек». Или опер: пускай теперь «домом Щедрина» выглядит Мариинский театр, но нелишне вспомнить, что щедринские «Мертвые души» в свое время впервые поставили именно в Большом.

Единственной и по-настоящему мировой балетной премьерой станет «Пиковая дама» в постановке Юрия Посохова, автора главных эксклюзивов Большого театра — балетов «Герой нашего времени», «Нуреев» и «Чайка». Бывший премьер Большого, чья карьера танцовщика и хореографа успешно сложилась в США, чуть ли не единственный из западных авторов, кто продолжает работать в России после начала спецоперации. Еще более важно, что его балетмейстерский дар как нельзя лучше выявляет сильные стороны труппы Большого — ее темперамент, индивидуальную и коллективную энергетику и актерские таланты. Партитуру для нового балета создает Юрий Красавин, взяв за основу музыку оперы Чайковского. Сценографом будет Полина Бахтина, музыкальным руководителем — дирижер Антон Гришанин. И это пока все, что известно о двухактном балете, премьера которого должна состояться в апреле.

В оперном своем хозяйстве Большой пытается все-таки придерживаться обыкновенной схемы: доля большого и почтенного русского репертуара, доля общеизвестных европейских (прежде всего итальянских) хитов и немножко раритетов — примерно так до сих пор и строился баланс премьерных названий в каждом сезоне.

Что касается западных шлягеров, то хрестоматийность самого названия не оспоришь: на Театральной площади наконец-то появится свой новый «Трубадур» Верди (премьера на Исторической сцене намечена на 29 марта 2023 года). Отечественную же оперную музыку будет представлять «Демон» Антона Рубинштейна (премьера — 22 декабря текущего года на Новой сцене), и здесь уже почва становится более зыбкой. Сказать, что эта вещь станет для здравствующего поколения столичных опероманов абсолютным откровением, невозможно: совсем давно ее ставили в «Новой опере», в 2008-м была постановка в Музтеатре Станиславского, потом, в 2015-м, «Геликон-опера» устраивала в филармонии громкое полусценическое исполнение с покойным Дмитрием Хворостовским. С другой стороны, да, в конце XIX—начале XX веков рубинштейновская опера была весьма популярна, но во многом благодаря отдельным исполнителям. Отнести же ее к безусловным шедеврам первого ряда так же сложно, как и к шедеврам напрочь позабытым. В этом смысле «Демон» изначально смотрится более шатко, чем, скажем, «Хованщина», которую в постановке Саймона Макберни Большой должен был показать в истекшем сезоне, если бы все не случилось так, как случилось.

Если же переходить к раритетам, то здесь в освоении барочных, раннеклассических и белькантовых антиков театр явно берет паузу. Зато он довольно ловко воспользуется поводом в виде грядущего рахманиновского юбилея. Через год, 20 июля 2023 года, на Новой сцене покажут «Франческу да Римини»: вещь сама по себе ни в коем разе не раритетная, но, во-первых, именно на сцене ее в последние пару десятилетий ставят крайне редко, а мировая ее премьера (1906) все ж таки была именно в Большом. Во-вторых, это будет вечер из двух одноактных опер (с одной постановочной командой), и компанию дантовским страдальцам Паоло и Франческе составят герои «Флорентийской трагедии» — оперы Александра фон Цемлинского (1916) по мотивам одноименной пьесы Уайльда. Цемлинский, таким образом, превращается в важное для грядущего сезона имя: в апреле «Новая опера» собирается выпустить премьеру (вместе с «Иолантой» Чайковского) его «Карлика» (1921). На Западе музыку важного австрийского композитора межвоенной эпохи, вынужденного из-за нацистских преследований уехать в Америку в 1930-е, стали активно переоткрывать еще в начале текущего столетия, теперь она заслуженно превратилась во вполне репертуарное явление, привычный тренд. Но крайне занятно, что в наших краях это происходит именно сейчас, когда культурные контакты с западными странами почти отсутствуют.

Раз нет сотрудничества — нет и западных оперных постановщиков, к неравнозначной череде которых публика Большого к февралю этого года так прочно привыкла (хотя связь с зарубежными коллегами, как заверил генеральный директор Большого Владимир Урин, театр продолжает поддерживать, а недавние премьеры европейских режиссеров — «Саломея» Клауса Гута и «Лоэнгрин» Франсуа Жирара — в репертуаре остаются). Вдобавок в Большом театре после ухода Тугана Сохиева по-прежнему нет главного дирижера. Дирижеров-постановщиков на премьеры, очевидно, прицельно ищут не среди «зубров», а среди молодых маэстро: «Демона» выпускает ушедший из Пермской оперы Артем Абашев (вокруг перспектив которого в Большом особенно много разговоров), «Франческу» и «Флорентийскую трагедию» — Дмитрий Матвиенко. А вот на «Трубадура» дирижерская кандидатура пока не утверждена, что, надо признать, несколько тревожно.

Режиссеров же на оперы Большой предпочитает рекрутировать из пула тех доступных авторов, которые ему уже хорошо известны в деле, но все-таки для именно что большой оперной сцены будут дебютантами.

«Демона» ставит Владиславс Наставшевс, «Трубадура» — Роман Феодори, «Франческу да Римини» / «Флорентийскую трагедию» — Александр Молочников. Все они успели поработать на Камерной сцене Большого: Наставшевс выпустил там «Искателей жемчуга» Бизе, Феодори — «Линду ди Шамуни» Доницетти, Молочников — одноактные оперы Джана Карло Менотти (он же вдобавок сотрудничал с Юрием Посоховым в постановке балетной «Чайки»). Крохотная и тесная сцена бывшего Театра Покровского на Никольской, конечно, в некотором роде сама по себе вызов для музыкального театра, но все-таки успешная работа на ней вряд ли выглядит гарантией столь же очевидного успеха даже и на Новой сцене, где все-таки есть полноценная оркестровая яма, где совершенно другая акустика и где сцена совсем иначе взаимодействует с залом. Для Романа Феодори, главного режиссера Красноярского ТЮЗа, эти чисто физические обстоятельства, возможно, не покажутся фатальными, однако в целом выбор режиссеров пока что выглядит более интригующим, нежели многообещающим.

Что же касается самой Камерной сцены, то в этом сезоне премьер на ней не будет, и вообще, Владимир Урин рассчитывает, что вскоре привычная лужковская площадка на Никольской должна закрыться и наконец-то начнется строительство («реставрация») новой Камерной сцены на месте находящихся за уличным фасадом построек сгоревшего в 1993-м «Славянского базара». Проект (подготовка и реализация которого должны были стать одной из главных задач его правления в Большом), по его словам, прошел государственную экспертизу, строительство уже можно начинать, а спектакли Камерной сцены на это время приютит Дворец на Яузе.

Сам Большой театр примет в будущем сезоне гастролеров, в том числе заграничных, но теперь уж страшно узок их круг. В октябре приедет белорусский Большой театр с оперой «Дикая охота короля Стаха» и балетом «Щелкунчик», в конце мая 2023-го — казахская «Астана-опера» с «Собором Парижской Богоматери» Ролана Пети и оперой «Абай». А в декабре 2022-го пройдет гастроль российского театра, тоже вписывающаяся в линию, очевидно, неотвязного теперь евразийства,— представление оперы «Нюргун Боотур Стремительный» Якутского театра оперы и балета.