Почему из больниц выписывают людей с пролежнями и что с этим делать

В июне 2022 года директор благотворительного фонда «Старость в радость» Елизавета Олескина получила госпремию в области благотворительности — 10 млн рублей — и направила ее на лечение пролежней у людей, живущих в домах престарелых, психоневрологических интернатах и дома. “Ъ” выяснил, почему россияне, страдающие от этой тяжелой болезни, не имеют качественного лечения и можно ли ее предотвратить.

«Когда я переехала, папа уже был плохой»

«Дедушка наш уже отрешенный, он не разговаривает, все время спит»,— рассказывает Марина, провожая нас в комнату, где лежит ее отец, 85-летний Геннадий Михайлов. Очень худой, он укрыт тонким одеялом по шею. Бледное лицо, дыхание неровное, хриплое. Толстый серый кот сидит у кровати хозяина и сурово смотрит в нашу сторону. Дверь на балкон открыта, в квартире жарко. На крыше балкона шумно топчутся голуби.

— Он уже и не помнит никого,— продолжает Марина.— Но когда внучки приезжают, он им улыбается. И мне улыбается. Я думаю, лица наши ему знакомы, поэтому так.

В комнате чисто, и нет запаха, часто сопровождающего неподвижных больных. Полгода назад Геннадий еще мог сидеть, опираться на ноги, говорит Марина, но на пятке образовался пролежень, а близкие не сразу заметили: «Он наступает на ногу и кричит, я все осмотрела, вижу небольшую ранку на пятке, но не может она такую боль давать. Обрабатывали, а боль не проходит. Папа уже совсем слег. Когда стали пользоваться специальными медикаментами, рана открылась, и оказалось, что внутри очень большое и глубокое поражение». Благотворительный фонд «Старость в радость» прислал Марине медикаменты, противопролежневый матрас (чтобы снизить риск образования новых пролежней) и функциональную кровать, с помощью которой можно менять положение тела больного. Такая кровать стоит примерно 30 тыс. рублей, еще столько же нужно потратить, чтобы купить специальные пластыри и средства ухода на один месяц. Марина пенсионерка, вылечить отца самостоятельно она бы не смогла.

— Дедушку я таскаю на диван, усаживаю в подушки, к окошку, чтобы воздух, солнышко,— рассказывает она.— Так-то он уже не ходит. Каждый день обтираю его, два ведра воды. Он вообще мыться любил, а сейчас ему неприятно, когда прохладно. Мерзнет. Матрас, который нам передал фонд, очень помогает. Папа как лег, будет всю ночь лежать — не стонет, удобно ему. Раньше мне надо было вставать по четыре раза за ночь, переворачивать его, сейчас я спокойнее сплю. И боли у него теперь нет, пролежень почти залечили.

Марина вспоминает, что деменция у ее отца проявилась, когда ему было 70 лет: он начал приносить домой из мусорных баков чужие вещи. Она тогда жила в Мурманской области, а восемь лет назад, выйдя на пенсию, вернулась в Великие Луки — ухаживать за отцом и матерью.

— Когда я переехала, папа уже был плохой,— рассказывает она.— Поначалу мы с мамой могли в баню пойти, а ему записку на дверь вешали: «Мы в бане, скоро придем». Он к двери — увидит записку, успокоится. А потом мы перестали оставлять его одного: он стал ломать двери, чтобы из дома выйти. Кричит: «Меня там ждут, выпустите меня!» В окна вещи выкидывает. Смотрит в зеркало и говорит: «Отдай тапок» — и начинает кидаться на зеркало. Агрессивно реагировал на того, кого видит там. Пришлось завесить все зеркала. Ручки на всех окнах, на балконной двери сняли, чтобы он никуда не вышел.

В 2016 году Марина похоронила мать:

— У мамы шейка бедра была сломана, мы ее возили в Москву на операцию. А в это время умер мой брат, это ее очень подкосило. У нее был обширный инфаркт, потом она сломала ногу. Врачи сказали, что ресурс у нее закончился. Она умерла, а папа у меня все время спрашивал: «Где Зоя?» Он то маму искал, то своего брата, который давно умер. Он его очень любил. А сейчас уже никого не вспоминает.

Оставшись с отцом вдвоем, Марина перестала спать по ночам.

— Он ночью ходил по квартире, открывал ящики. Мог взять нож почесать им себе спину. Я ножи спрятала, замки на всех шкафах повесила. Я не могла никуда выйти, не могла оставить его одного.

Памперсы сдирал, поэтому я от них отказалась. А теперь они очень нужны, но получить их трудно. В апреле позвонили из поликлиники, сказали, что поставили нас в очередь на памперсы.

Но для этого надо инвалидность получить, лечь в больницу, обследоваться. Отец был железнодорожником, я в их ведомство обращалась, они готовы положить его в больницу на комиссию. Но довезти его в больницу — это целое дело.

Да и боюсь я, оттуда стариков с «короной» выписывают, а для него это конец. И пролежни там у многих стариков появляются, тоже опасно. Так что памперсы пока покупаю сама на Avito — там люди, видимо, получают по льготе, а им, может, не нужны, вот и продают подешевле. И фонд иногда присылает нам памперсы.

В дверь звонят, пришла соцработник Светлана. Она проходит на кухню.

— Света с нами уже десять лет,— объясняет Марина.— Она и к маме ходила. Очень помогает нам. Бывает, нужна помощь не по ее профилю, она не откажет никогда. Когда мама в больнице лежала, нужно было забрать ее карточку в поликлинике и в больницу отвезти — Света все сделала.

Из комнаты раздается кашель Геннадия Михайлова. Марина идет поправить отцу одеяло. Кот по-прежнему сидит на полу у кровати, как сфинкс, охраняющий прошлое.

«Болезнь одиночества»

Пролежни можно назвать «болезнью одиночества» — чаще от них страдают люди, за которыми плохо ухаживают или вообще не ухаживают. Еще это заболевание связано с медицинской неграмотностью. Несмотря на то что в стране есть государственный стандарт лечения пролежней, больных в России часто лечат зеленкой и фукорцином, а еще моют раны шампунем, перемешанным с водкой (иногда это называют «болтушкой»). Используют этиловый и другие спиртосодержащие растворы, сушат феном. Все эти «бабушкины» рецепты только вредят, приводят к ухудшению состояния кожных покровов и дальнейшему развитию пролежней, усилению болей.

«Пролежни — это некроз мягких тканей, образуются они за счет длительного давления на конкретные участки тела,— объясняет эксперт по уходу фонда "Старость в радость" Лена Андрев.— Возникают они чаще всего на лопатках, крестце, пятках, в области бедер. У человека, лежащего неподвижно более двух часов, на теле могут появиться покраснения. Если надавить в течение трех секунд на пораженный участок и он остается красным, значит, это пролежень первой стадии. Поменяв положение тела и убрав давление с этой точки, вы предотвратите развитие болезни. Здоровому человеку во сне мозг посылает сигнал: "Пошевелись, у тебя клетки начали отмирать". И он меняет положение. А больной не может сам повернуться, ему нужна помощь».

Пролежни часто возникают у людей после операций, инсульта, перелома шейки бедра, при параличе, спинальной атрофии. Еще одна причина их возникновения — плохая гигиена.

— Нужно менять положение больного, у которого велик риск возникновения пролежней, каждые два часа, вести наблюдение за кожными покровами, соблюдать гигиену, питьевой режим и полноценное питание по согласованию с лечащим врачом,— продолжает Андрев.— Противопролежневые матрасы, анатомические подушки под разные части тела минимизируют риск возникновения пролежней, облегчают уход за больным. На таком матрасе переворачивать человека можно реже, что важно, особенно в ночное время, то есть и больной, и ухаживающий смогут выспаться. Но если регулярно не позиционировать, то и хороший матрас не спасет. Полезно иметь функциональную кровать — она дает возможность менять положение, облегчает уход, в ней человек не лежит 24 часа в горизонтальном положении, а может есть, сидя в кровати.

В среднем лечение пролежня у одного человека занимает 4–6 месяцев, требуется на это 100–120 тыс. рублей. Пролежни вызывают боль и ограничивают мобильность, ухудшая качество жизни. Болезнь имеет четыре стадии и может привести к заражению крови, сепсису и смерти.

«Лечат в основном специальными пластырями,— говорит Андрев.— Их надо вовремя менять, исходя из стадии пролежня и степени заживления раны. Если рана инфицирована, ее надо очистить, и для этого нужен определенный пластырь, а если начался процесс заживления, нужен другой. Главное не пересушивать, не использовать спиртовые растворы и снять давление с пораженных участков. Если пролежни на спине, а человек продолжает лежать на спине, то лечение не поможет, необходимо снять давление с участка, на котором возник пролежень. Кроме того, больным нужно правильное белковое питание и достаточное количество жидкости, регулярное и полноценное проведение гигиенических процедур».

«Она кричит от боли, а семья не понимает, что делать»

Фонд «Старость в радость» сотрудничает с комплексными центрами помощи на дому, с домами престарелых и психоневрологическими интернатами в 60 регионах страны. «В учреждении, где живет 500 человек, всегда есть те, у кого риск образования пролежней очень высок, а зачастую могут появиться и сами пролежни,— говорит руководитель отдела по работе со стационарами Тамара Портнягина.— За кем-то не ухаживали дома, кто-то вернулся с пролежнями из больницы, у кого-то они образовались из-за резкого ухудшения состояния. В малых республиках, где особая ментальность и другое отношение к старикам, таких больных в интернатах меньше, чем в целом по стране».

Начиная сотрудничать с интернатом, специалисты фонда обучают его сотрудников правильному уходу за маломобильными людьми, чтобы не допускать образование пролежней. «К сожалению, часто приходим в учреждение — там все красиво и богато, мебель хорошая, концерты каждый день, а заходим в отделения милосердия — хочется плакать, люди лежат неухоженные, запах тяжелый,— рассказывает Портнягина.— Раньше сотрудники часто скрывали, что у них есть такие больные, боялись, что их обвинят в плохом уходе. Сейчас нам больше доверяют, делятся проблемами.

Мы все время говорим: не скрывайте, не бойтесь, лечить это трудно, но мы вам поможем. Объясняем, что понимание причин появления пролежней у конкретных людей спасет больных от мучений и защитит остальных от такого же состояния. Пролежни — это ведь очень больно, это открытая рана».

Ее коллега Лена Андрев, которая проводит обучающие семинары, отмечает, что в интернатах помимо организации полноценного ухода необходимо вести соответствующую документацию — фиксировать состояние больных, следить за динамикой лечения, описывать состояние больного. «Во всех учреждениях, с которыми наш фонд сотрудничает, мы просим вести такой учет, так мы никого не упустим из виду»,— говорит она.

Если в интернатах сотрудники, обученные фондом, уже умеют распознавать и предупреждать пролежни, то люди, страдающие от такой болезни дома, часто невидимы ни здравоохранению, ни соцзащите. «Пожилые люди после инсультов, с тяжелой деменцией — часто невербальные, а родственники не понимают, почему близкий кричит и плачет,— рассказывает аналитик фонда "Старость в радость" Елена Иванова.— Не знают, что надо обезболить, как лечить. Недавний случай: пожилую женщину выписали из больницы с пролежнем, она кричит от боли, а семья не понимает, что делать. Хорошо, если родственники знают, куда обратиться за помощью. Часто за таким больным ухаживает член семьи, это очень тяжело, он устает, не выдерживает постоянной бессонницы и нагрузок, качество ухода за больным снижается, могут появиться пролежни».

Система социальной защиты в стране пока не предполагает полноценной помощи пациентам, живущим дома.

«Чаще всего к человеку домой просто приходит соцработник два-три раза в неделю, приносит продукты, лекарства,— объясняет координатор фонда по надомной помощи Елена Тришина.— Но ухаживать за больным, следить за профилактикой пролежней соцработник не будет. Хорошо, если есть родственники. А если их нет, то и помощи никакой нет».

В тех регионах, где реализуется государственный пилотный проект по Системе долговременного ухода (СДУ; его внедряет Министерство труда при методической помощи фонда «Старость в радость»), сиделки приходят к пожилым людям и инвалидам до семи раз в неделю и делают все необходимое: кормят, моют, ухаживают за ранами. Но таких регионов пока только 34, и в каждом из них необходимые бесплатные услуги по уходу в рамках СДУ получают лишь в нескольких районах. Появились регионы, где социальные службы начинают ухаживать за людьми на дому за дополнительную плату, но таких примеров пока очень мало.

«Мы пытаемся наладить в регионах механизм работы с такими людьми — как в интернатах, так и на дому,— говорит директор фонда "Старость в радость" Елизавета Олескина.— Сложнее всего убедить чиновников, что работники и социальных служб, и служб здравоохранения должны знать обо всех, кто нуждается в уходе, не только одиноких, но и живущих в семьях, и пытаться наладить для них системную помощь. Иногда мы слышим: "У нас и так полно задач, а вы еще хотите, чтобы они о пролежнях думали. Это не наша работа". Но многие регионы, с которыми мы работаем, уже начали замечать таких людей».

«Какой смысл в долгой и сложной операции, если потом оставляешь пациента без ухода?»

Главная проблема, о которой говорят все собеседники “Ъ”, связана с государственным здравоохранением. «В регионах, особенно на периферии, фельдшеры часто назначают зеленку, которую применять при пролежнях вообще нельзя,— отмечает Тамара Портнягина.— Это самая большая проблема — ведь если медик не знает, как лечить, то откуда знать тем, кто ухаживает? В госстандарте лечения пролежней написано, что ни в коем случае нельзя лечить народными средствами: водкой и шампунем, значит, есть люди, которые до сих пор этим пользуются».

По мнению Портнягиной, доктора загружены, и им некогда читать ни госстандарт лечения пролежней, ни современную литературу на эту тему. Кроме того, медики часто боятся выписывать дорогие препараты: «У нас в стране есть перечень медикаментов, которые врачи в системе государственной медицины могут назначать. Если же доктор порекомендует что-то вне этого списка, он должен понимать, за счет чего больница, социальный стационар или госаптека будут покупать эти медикаменты. Поэтому у врачей нередко срабатывает внутренний запрет, и они не выписывают что-то современное, хорошее, качественное. Мы сейчас много работаем с регионами по этому вопросу — отправляем список препаратов, которые нужно использовать при лечении пролежней. Они производятся в России, и купить их можно».

Часто пролежни появляются у пациентов в больницах — их выписывают оттуда домой, но не дают никаких рекомендаций по лечению и уходу.

Елизавета Олескина считает причиной такого положения пациентов оптимизацию в здравоохранении: «При оптимизации здравоохранения уход за пациентами был вынесен из системы оказания медпомощи. Предполагалось, что люди в больнице должны фактически сами обеспечивать уход за собой — сиделку нанимать, родственников звать. Совсем сложно стало во время ковида, когда в больницы перестали пускать посторонних, поэтому наш фонд стал оплачивать сиделок не только в интернатах, но и в больницах. Если пожилой человек госпитализируется, а рядом нет никого, кто поможет помыться, переодеться, то его состояние ухудшается, могут появиться пролежни». Олескина отмечает, что по действующему закону об охране здоровья граждан учреждения здравоохранения должны обеспечивать и лечение, и уход в процессе лечения, однако это мало где выполняется: «Один московский врач несколько лет назад сказал мне, что после оптимизации медицина у нас стала работать как будто по законам военного времени — прооперировали и быстро выписали. Но после операции человеку необходимы реабилитация, уход. Какой смысл в долгой и сложной операции, если потом оставляешь пациента без ухода?»

Госпремию в области благотворительности в размере 10 млн рублей, полученную в июне нынешнего года, директор фонда «Старость в радость» направила на лечение пролежней у людей, живущих в интернатах и дома.

«Из этой премии мы уже потратили 3 млн на лечение 70 человек с тяжелыми пролежнями,— говорит Елена Иванова.— И совершенно очевидно, что мы не сможем помочь всем и полностью решить проблему, мы можем только показать, как надо ее решать. А решать ее можно только профилактикой». «Во всем мире занимаются такой профилактикой — дешевле не допустить болезнь, чем потом ее лечить,— считает Тамара Портнягина.— Службы здравоохранения, социальные службы должны обратить внимание на положение маломобильных людей в больницах, в интернатах и на дому. Денег на лечение пролежней не хватит ни в каком бюджете, их надо предотвращать».

Ольга Алленова