Минюст предлагает дать судам право придавать изменениям договоров обратную силу

Минюст разработал законопроект, предусматривающий право судов самостоятельно определять дату изменения или расторжения договора из-за форс-мажорных обстоятельств, в том числе ретроспективно,— сейчас обязательства считаются прекращенными или измененными со вступления решения в законную силу. Как отмечают юристы, с возникновения форс-мажора, таким образом, может пройти более полугода и за этот период может быть взыскана неустойка с нарушившей обязательства стороны, в силу чего их контрагенты порой намеренно не согласовывают изменения условий во внесудебном порядке.

Минюст предлагает расширить возможности расторжения и пересмотра условий договоров в судебном порядке в связи с форс-мажорными обстоятельствами — как следует из разработанных ведомством изменений в Гражданский кодекс, планируется дать возможность судам самостоятельно определять дату, с которой обязательства будут считаться измененными или прекращенными. Поясним, сейчас стороны в связи с существенным изменением обстоятельств (речь идет о ситуациях, при которых контрагенты, если бы могли их предвидеть, не заключили бы договор или сделали бы это на иных условиях) могут поменять условия договора самостоятельно и определить момент, с которого новые положения считаются действующими (вплоть до момента заключения первоначального договора). В случае, если договориться контрагенты не могут, остается возможность изменения договора в суде — в таком случае правки начинают действовать только с момента вступления в силу его решения.

Действующий порядок пересмотра условий договоров судами, следует из пояснительной записки, не учитывает «санкционные» реалии — например, ситуации, при которых одна из сторон не исполняет договор из-за отсутствия необходимого оборудования после отказа от поставок иностранных партнеров,— и при этом контрагенты не могут согласовать изменения условий договора — к примеру, о замене импортной техники российской.

Минюст признает: «нарушившая сторона фактически ставится в более невыгодное положение», поскольку суд не может признать обязательство измененным с момента заключения договора и отменить последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства в этот период.

Старший партнер юридической компании Kaminskiy, Stepanov & Partners Кирилл Степанов отмечает, что «с марта 2022 года стали часто встречаться ситуации, при которых бизнес не может исполнять свои обязательства по договорам» — на этом фоне предложенную поправку он считает «необходимой и весьма актуальной». Юрист Forward Legal Олесь Груздев добавляет, что проблема существовала и до введения в отношении России санкций, однако последние повлекли за собой рост числа споров, связанных с расторжением и изменением договоров. По его мнению, «у суда должна быть возможность самостоятельно определять момент наступления последствий выносимого им решения — нередко справедливое решение требует того, чтобы последствия наступали раньше вынесения судебного акта, однако сейчас такая возможность формально заблокирована».

Как поясняет советник практики разрешения споров и банкротства BGP Litigation Руслан Петручак, между появлением форс-мажорных обстоятельств и моментом расторжения или изменения договора судом «происходит длительный разрыв во времени — на рассмотрение иска и вступление решения в силу обычно уходит более полугода». В силу этого, добавляет он, контрагент может потребовать со стороны, которая не может исполнить договор, уплаты неустойки за этот период, и сейчас у ответчика нет оснований, чтобы противостоять таким требованиям в суде. «Другая сторона может намеренно отказывать в заключении соглашения об изменении условий договора с целью взыскания неустойки»,— говорит Руслан Петручак.

Однако, как полагает Кирилл Степанов, такого законопроекта недостаточно для комплексного решения проблемы — «остается много вопросов», требующих разрешения. Например, можно ли считать политическую ситуацию изменением обстоятельств, на каких основаниях сторона может ссылаться на форс-мажор и какие доказательства может представлять в суд. «На эти и многие другие вопросы найти точные ответы невозможно, поскольку судебная практика пока находится в стадии формирования»,— говорит он.

Евгения Крючкова