Воспоминания современников о последних днях и похоронах Леонида Брежнева

10 ноября 1982 года ушел из жизни генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев, занимавший высший партийный пост в течение 18 лет. О его смерти было объявлено спустя сутки, а 15 ноября на Красной площади прошла пышная церемония похорон. Воспоминания очевидцев о событиях 40-летней давности — в материале «Ъ».

«В то время от первого лица уже мало что зависело»

Проблемы со здоровьем у Леонида Брежнева начались задолго до его избрания генсеком ЦК КПСС. Еще в 1952 году, будучи первым секретарем ЦК Компартии Молдавии, он перенес инфаркт миокарда — тогда политику было 45 лет. К середине 1970-х генсек уже сильно болел, усугубляя состояние злоупотреблением снотворными. Глава 4-го Главного управления при Минздраве СССР академик Евгений Чазов, заведующий кремлевской медициной, вспоминал:

«Нам, врачам, с каждым годом становилось все труднее и труднее поддерживать в Брежневе даже видимость активного и разумного руководителя. Его центральная нервная система была настолько изменена, что даже обычные успокаивающие средства являлись для него сильнодействующими препаратами».

Лечащий врач генсека Михаил Косарев в интервью “Ъ” высказывал мнение, что, чтобы продлить жизнь, Брежневу «надо было уйти с работы — и больше ничего».

---

Бывший первый секретарь ЦК ВЛКСМ Борис Пастухов в интервью ТАСС:

«Он понимал все. Но в то время от первого лица уже мало что зависело. Острословы говорят, что свита играет короля. Я никогда не забуду свой последний съезд комсомола… на котором я сидел рядом с секретарем ЦК по сельскому хозяйству Горбачевым… И вот сидим мы, болтаем, я ему о состоянии Брежнева, а он мне о том, что надо делать все, чтобы и в таком состоянии поддерживать Леонида Ильича. Это вопрос стабильности в партии, в государстве — и вопрос международной стабильности.

Эта свита держала его, хотя он умолял отпустить его на покой… все они убеждали его в том, что он необходим, что он нужен. Пусть как знамя, но он необходим. И он принимал эти цацки, комплименты».

---

За три дня до смерти Леонид Брежнев принимал парад по случаю 65-летия Октябрьской революции. Советский и российский публицист Рой Медведев в книге «Андропов» писал:

«Брежнев, несмотря на плохую погоду, несколько часов простоял на трибуне Мавзолея, приветствуя людей, которые несли громадное количество его отретушированных портретов... Как обычно, после парада и демонстрации в Кремле проводился большой прием с участием западных дипломатов и гостей. Брежнев находился здесь вместе с другими членами Политбюро. Он провозгласил первый тост "за нашу ленинскую партию", а позднее поднял бокал "за здоровье всех присутствующих в этом зале". Никто не думал тогда, что это было его последнее публичное выступление».

«Слышите, какая музыка по радио?»

Леонид Брежнев скончался во сне в ночь на 10 ноября 1982 года в возрасте 75 лет на государственной даче «Заречье-6» в Подмосковье. Согласно заключению медэкспертизы, смерть наступила от внезапной остановки сердца. Тело обнаружили личные охранники генсека, которые пытались реанимировать умершего. Первым на дачу приехал бывший глава КГБ, а тогда секретарь ЦК КПСС Юрий Андропов, он же распорядился собрать политбюро, заседание которого могло состояться только вечером, так как не все его члены были в Москве.

Телохранитель Леонида Брежнева Владимир Медведев в книге «Человек за спиной»:

«По нашим совершенно идиотским правилам, о смерти никому не сообщалось, вся страна оставалась в неведении. Но уже в этот же день, к вечеру, мы с Даной, женой, отправились в магазин за хлебом, и какая-то женщина в очереди сообщила мне: "А вы знаете, Брежнев умер". "Откуда это вам известно?" — спросил я. "Все знают, одни вы не знаете,— почти обиделась она.— Слышите, какая музыка по радио?"»

В тот день, 10 ноября, страна отмечала День милиции, однако сетка телепередач была без объяснений изменена, из нее исключили все развлекательные передачи. Работавший тогда корреспондентом газеты «Комсомольская правда» Андрей Дятлов оставил запись в дневнике: «Что-то произошло. И значительное. Так программа ТВ менялась только раз на моей памяти — когда умер М. А. Суслов… На этот раз в поправках — сплошной Чайковский и изредка — Вивальди… Ходят слухи, что умер Кириленко. Насколько достоверно — не знаю».

Из воспоминаний американской журналистки Патриции Блейк, работавшей тогда в Москве:

«В девять часов вечера пошла вечерняя программа "Время". Ее дикторы, которые обычно одеваются свободно, надели черные костюмы или платья. "Я побежала к соседям, чтобы узнать, знают ли они, что происходит,— сказала моя московская секретарша.— Те были возбуждены. Мы все думали, что кто-то умер, но никто не предполагал, что это будет Брежнев. Мы все его видели по телевидению три дня назад принимающим военный парад, и он выглядел нормально"».

Из дневника второго секретаря Пензенского обкома КПСС Георга Мясникова от 10 ноября:

«Тревожный звонок Федора (Федор Куликов — первый секретарь обкома.— “Ъ”). Зашел к нему. По секрету (сказал мне): вызов на пленум ЦК КПСС 12-го в 11:00. Внеочередной. Что-то случилось. Начинаем гадать. Польша? Руководство? Я припомнил, что таким образом собирали два пленума ЦК: об антипартийной группе в 1955 году и освобождали Н. С. Хрущева в октябре 1964 г… Подозрительно ведет себя телевидение. Концерт милиции заменили на фильм "Человек с ружьем", а в программе "Время" нет имени Брежнева… Звонок от Федора: приезжай. Дома волнение. У Федора — Реутов из КГБ с шифровкой: умер Л. И. Брежнев… Идет расстановка. Кто? Устинов, Андропов… Только не Черненко!»

«Почти нет негативных высказываний»

Из воспоминаний Владимира Медведева:

«У меня, да и не только, думаю, у меня одного, вся эта кощунственная игра — заговор молчания — вызывала внутренний протест. Даже из смерти человека извлекалась для кого-то какая-то выгода. Обманываете страну, скрываете — ну, тогда теле- и радиопередачи не меняйте, сохраняйте все как есть. Глупость величайшая: видимость благополучия и — целые сутки траурная музыка… Они там, на самом верху, соображают, как сообщить, ведь надо назвать председателя комиссии по организации похорон, а это автоматически — будущий Генсек».

Лишь утром 11 ноября страна узнала о смерти Брежнева. По радио и телевидению был объявлен четырехдневный траур, а также состав комиссии по похоронам, председателем которой стал Андропов. Стихийных прощаний с вождем не планировалось. Нарядам милиции в Москве в те дни было приказано перейти на режим круглосуточного патрулирования. Корреспонденты The New York Times отмечали, что «организация безопасности на похоронах казалась намного более сложной, чем на Олимпийских играх 1980 года».

---

Из дневника Андрея Дятлова от 11 ноября:

«Весь день в редакции было довольно тихо. Нелли Ник., наш завхоз, на всех шикала при малейшей попытке кого-то улыбнуться. Все по поводу этого недоумевали… В Ленинграде сообщение тоже всколыхнуло все. Зоя Алексеевна (тетя.— “Ъ”) сказала, что Москву закрыли — билеты не продают вообще. Видимо, опасаются, что хлынет большой поток людей. Как после смерти Сталина. Тогда ехали на крышах вагонов, на подножках. А потом на Трубной площади в давке встретившихся потоков погибло много народу. У нас перекрыли центр от Маяковки. На Пушкинскую не выпускают».

Из дневника Георга Мясникова от 11 ноября:

«Митинги — спокойно, народ достойно оценивает, искренне жалеет. Почти нет негативных высказываний… Сравнил со Сталиным. Очень медленный ход. Умер вчера в 8:30 утра. А сообщение — на второй день, газета дала — на третий...»

---

Известие о смерти Брежнева быстро распространилось по странам мира, многие главы государств заявили о намерении присутствовать на похоронах. Москва готовилась принять одновременно около 100 иностранных делегаций. Из дневника президента США Рональда Рейгана: «Советы сказали нам, что наша похоронная делегация должна состоять только из трех человек. Это будет вице-президент (Джордж Буш-старший.— “Ъ”), госсекретарь и наш посол. Кстати, мои союзники последовали моему примеру — главы государств не приедут».

The New York Times от 11 ноября:

«Господин Брежнев умер в то время, когда его политика столкнулась с проблемами внутри страны и за границей. В редких интервью, которые он давал за годы до своей смерти, он часто называл разрядку в отношениях с Западом своим главным достижением. Но ряд договоренностей об ограничении вооружений, правах человека и торговле, достигнутых с США и другими западными странами в начале 1970-х, подверглись серьезному напряжению из-за интервенции советских войск в Афганистане и объявления военного положения в Польше в декабре 1981 года».

«Вся страна скорбит. А вы с пирожными...»

Утром 12 ноября состоялся пленум ЦК КПСС, на котором Юрий Андропов единогласно был избран генсеком. Бывший консультант отдела пропаганды ЦК КПСС Вадим Печенев вспоминал в интервью “Ъ”:

«Брежнев фактически назвал своим преемником Андропова. Мне говорили, что за несколько дней до смерти он обзванивал членов Политбюро и сказал, что в случае его болезни на хозяйстве будет Юрий Владимирович».

Присутствующий на пленуме Георг Мясников писал в дневнике: «Удивлен мудростью мужиков — предложение внес К. У. Черненко. Рвался, старался, а его руками сделали другого, связав ему, таким образом, руки на будущее. Думаю, что партия Черненко восприняла это как поражение... Найден наилучший вариант из возможных».

В тот же день о смерти Брежнева сообщили советские газеты. Первые полосы центральных изданий были практически идентичны — обращения ЦК КПСС, медзаключение и портрет. Прощание с телом было организовано в Колонном зале Дома союзов и продолжалось до утра 15 ноября. Согласно официальной хронике, там побывали «трудящиеся Москвы, представители других городов и союзных республик, зарубежные делегации».

Из дневника Андрея Дятлова от 12 ноября:

«…в эти дни много говорят о похоронах Сталина — других на памяти ни у кого нет. И сравнивать трудно… В редакции все еще затишье… Ребята из фото получают фотографии из Колонного зала Дома Союзов. Ходим смотреть. Кстати, нас хотели туда вести — всех желающих. Но потом пришло постановление, что от нас пойдет всего 17 человек. Естественно, пошла почти вся редколлегия…

В магазинах — пусто (в смысле покупателей). Но есть все… Я купил пирожных, но завернул коробку так, чтобы никто не прочитал надпись "Пирожное". И потопал домой. (Примечание 2015 года. Завернуть пирожные мне предложила продавец: "Вы же в метро поедите? А вся страна скорбит. А вы с пирожными... Давайте, от греха подальше..."— А. Д.)».

«Я сначала увидел только враждебные войска»

Утром 15 ноября началась церемония похорон, которую транслировало центральное телевидение. Гроб с телом Брежнева на артиллерийском лафете был доставлен на Красную площадь. Траурный митинг на ней — дебют Андропова-генсека. В своей речи он уделил внимание и международной обстановке, заявив, что «партия и государство будут непоколебимо отстаивать жизненные интересы нашей Родины, поддерживать высокую бдительность, готовность дать сокрушительный отпор любой попытке агрессии».

Позже Андропов провел несколько бесед с иностранными делегациями, в том числе американской. Вице-президент США Джордж Буш-старший делился впечатлениями от поездки в Москву в служебной записке Рональду Рейгану:

«Он (Андропов.— “Ъ”) казался уверенным в себе. Он прочитал свой трехстраничный брифинг, но с легкостью и уверенностью. Конечно, пока рано предсказывать, как будут развиваться события в Москве, но я почему-то в приподнятом настроении...

Мы видели марш вблизи. Когда элитная гвардия двинулась вперед, я сначала увидел только враждебные войска и враждебную силу. Спустя немного времени я вглядывался в их лица и видел лица своих и ваших сыновей: Джорджа, Джеба, Нила, Марвина, Майка и Рона… Позвольте мне сказать две вещи: во-первых, спасибо, что отправили нас в эту незабываемую миссию. Второе: мы должны преуспеть в нашем стремлении к миру».

Из стенограммы заседания комиссии по организации похорон Л. И. Брежнева:

«Черненко. В момент погребения также остановить на пять минут работу предприятий, организаций, движение всех видов транспорта на всей территории Советского Союза за исключением предприятий непрерывного производства. Произвести в течении трех минут салют гудками заводов, фабрик, поездов, судов.

Устинов. Для поддержания порядка от нас выделяется 6 тысяч, если понадобится несколько больше, выделим… Когда произведем похороны, мы возвращаемся к Мавзолею. Стоят войска, около 16 батальонов. Когда хоронили М. А. Суслова, было 12, сейчас надо больше. Все должно быть в порядке. Техника не пойдет. Генералы понесут ордена, венки.

Андропов. В связи с тем, что мы хороним не в стену, а вне стены, в могилу, все должно быть отработано, чтобы все было культурно».

Из дневника Георга Мясникова от 15 ноября:

«В 11:45 — просмотр у Федора похорон... Очень торжественные и представительные… Прощание у гроба родных. Поцелуи жены, дочери. Оплывший и облезший сын... Опускание в могилу. Два парня, неосторожно выдернута палка, и гроб не спущен, а скорее, брошен в могилу. Какая-то неуклюжесть. Все заметили. Горсти земли. Гудки. Салют. Пенза замерла: машины и пешеходы встали. Город безлюден. Поминки в столовой».

Из воспоминаний Владимира Медведева:

«Опускали (гроб.— “Ъ”) нормально, но в это время прогремел первый залп прощального салюта, резонанс от стены — и у миллионов телезрителей сложилось мрачное впечатление, как будто соскользнули или оборвались веревки и гроб с телом рухнул в яму… Потом состоялась гражданская панихида. В Ново-Огареве. Собрались родственники, близкие, члены Политбюро и секретари ЦК. Человек около ста. Посидели, помянули... Здесь же, кстати, была панихида по матери Брежнева, теперь — по нему, потом — по Андропову и Черненко».

Из дневника Андрея Дятлова от 15 ноября:

«В момент, когда Л. И. Брежнева хоронили, я распахнул форточку, и на редакцию обрушился жуткий рев. У нас под боком два вокзала — Белорусский и Савеловский,— несколько заводов, да и сама наша типография. И когда на них завыли все гудки и сирены!.. И только потом воздух стали стегать глухие удары орудийных залпов… На душе тоскливо. И все разом смолкло. Минута, к которой все так тянулось все эти дни — десятимиллионный город, разговоры, газеты — щелкнув, отскочила в бывшее, словно предохранитель с курка. И разом тягостное, давящее что-то закончилось, ушло тоже».

Андрей Егупец