Каких советских детей предлагали называть «волчатами»

100 лет назад, в начале 1923 года, обнаружилось, что в Москве в рядах массового движения школьников, создать которое решили в мае 1922 года, насчитывается всего лишь 500 детей, а руководители комсомола вместо конкретной работы бились за полный контроль над новой организацией, ожесточенно дискутируя с супругой вождя мирового пролетариата, разгоняя отряды «Юных коммунистов» и обращаясь к ГПУ за содействием в борьбе с конкурентами; в результате старшие товарищи включились в процесс — и в числе прочего предложили использовать опыт самых враждебных СССР зарубежных партий.

«Склонны ограничивать свою работу»

О том, какой праздник отмечается 19 мая в СССР, знал практически каждый. Если, конечно, ввиду преклонных лет не забыл или по малолетству еще не был осведомлен, что в этот день в 1922 году, как ежегодно повторялось на торжественных линейках в школах, была создана Всесоюзная пионерская организация.

Правда, Советского Союза в тот момент еще не было — объединение республик появилось только в декабре того же года. А событие, произошедшее 19 мая 1922-го, осталось не замеченным современниками. Причем не только из-за того, что в стране еще продолжался голод, и подавляющее большинству сограждан попросту не было никакого дела до решений очередной, второй, конференции Российского коммунистического союза молодежи (РКСМ).

Даже тем, кто по главным советским газетам следил за политикой властных структур в области воспитания и образования, было бы крайне затруднительно узнать что-либо о принятой конференцией РКСМ резолюции «Детское движение».

Ведь основное внимание «Правда» и «Известия» уделяли наиболее важным событиям.

В Москве в это время шел судебный процесс партии правых социалистов-революционеров, который вызывал глубокое возмущение за границей, и большевистские публицисты доказывали стране и миру, что ликвидация политических противников с помощью суда — дело святое. Одновременно публиковались заметки с голодного фронта, где говорилось о повсеместном изъятии церковных ценностей, которые, как обещали, будут обменяны за границей на хлеб для народа (см. «Только теперь, когда в голодных местностях едят людей»).

А в Генуе 19 мая 1922 года завершилась конференция, имевшая огромное значение для укрепления международного положения советских республик (см. «Будем ли мы в Генуе выходить замуж»), и описанию ее заседаний и итогов посвящалось множество статей. В те же дни проходила III сессия Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК), на которой обсуждались способы выхода из затянувшегося финансового и экономического кризиса, и ходу обсуждений также отводилось значительное место в газетах.

И в результате об итогах конференции РКСМ говорилось лишь в одной небольшой заметке в «Известиях».

Но в ней не было ни единого слова о создании нового детского движения.

Подобное отношение к молодежному крылу партии можно было бы счесть парадоксальным. Ведь, по существу, старшие товарищи игнорировали деятельность тех, кто придет им на смену. Но на то существовала веская причина — как считала председатель Главного политико-просветительного комитета Народного комиссариата просвещения (Главполитпросвета Наркомпроса) РСФСР и супруга В. И. Ленина Н. К Крупская, да и не только она, функционеры союза молодежи перестали заниматься молодежью.

«Они,— писала Н. К. Крупская,— склонны ограничивать свою работу исключительно всякими представительствами и выступлениями. Выступают, пишут резолюции…».

Причем со стилем деятельности Центрального комитета (ЦК) РКСМ она познакомилась на собственном — и не самом приятном — опыте.

«Рука об руку с умственным развитием»

Идея создания массового движения школьников возникла у Н. К. Крупской после того, как в декабре 1920 года свои детские группы начала создавать Коммунистическая партия Германии. Супруга В. И. Ленина сочла, что отставать в таком вопросе большевики не могут. Благо, к тому времени в России был накоплен некоторый опыт, правда, по большей части заимствованный за границей.

В 1862 году в Австрийской империи появилось общество, эмблемой которого стал сокол. О целях этого движения один из его видных российских последователей Д. Е. Любченко писал:

«Чехов сильно угнетали немцы. Они поработили их, не давали им возможности быть культурным народом. Чехи поняли, что не огнем, не мечом, не пушками можно завоевать себе лучшую долю, а чем-то другим: любовью к людям, школами, учением, различными просветительными обществами. И лучшие граждане чешской страны начали работать, начали выковывать счастье народа… Они основали Сокольское Гимнастическое Общество… И чешская земля покрылась массою Сокольских Обществ.

Явились школы, руководители, и гимнастическое развитие пошло рука об руку с умственным развитием».

Сокольское движение уже не как чешское националистическое, а как внедряющее в здоровые тела участников панславянский дух распространялось по населенным славянами странам Европы, и в 1883 году сокольская организация — Русское гимнастическое общество — открылась в Москве. К 1911 году отделения этого общества действовали в 26 городах Российской Империи и объединяли более 4 тыс. членов.

В 1907 году мысль о необходимости воспитания российских детей в военно-патриотическом и верноподданническом духе возникла в окружении императора Николая II, который в начале 1908 года приказал ввести во всех народных, реальных и прочих училищах, а также в гимназиях обучение гимнастике и строю под руководством отставных и запасных унтер-офицеров. Эти отряды, а потом роты назвали — в честь потешных полков Петра I — потешными.

Вот только на пути потешного движения возникли вполне предсказуемые препятствия. Выработка конкретных указаний Министерству народного просвещения затянулась до июня 1909 года. И в результате первый народный класс военного строя и гимнастики был показан императору только в 1910-м. Однако чины Министерства народного просвещения всеми силами пытались избавиться от непрофильной нагрузки и в 1911 году добились передачи потешных отрядов Военному министерству, которому эта хлопотная работа была нужна ничуть не больше. Вдобавок ко всему энтузиазм, который было охватил патриотическую общественность, начал иссякать, добровольных пожертвований на потешные роты становилось все меньше.

Уже к концу 1913 года движение начало мало-помалу затухать.

Куда более успешной оказалась деятельность созданных в 1910 году по британскому образцу скаутских отрядов. Организаторы Всероссийского общества содействия юным разведчикам (оно же «Русский скаут») постоянно подчеркивали аполитичный дух процесса воспитания подопечных:

«Отряды Юных Разведчиков,— говорилось в "Справочнике по скаутизму" 1916 года,— организация не военная и не преследует никаких явных или тайных политических целей. В ее основе лежат исключительно задачи педагогические».

Но девиз русских скаутов гласил: «Вера в Бога. Верность царю. Помощь ближнему».

И это восстанавливало против них партии крайне левой части российского политического спектра и вызывало умиление у большей части других партий, которые хотели сделать скаутов своими приверженцами. Поэтому не было ничего удивительного в том, что расцвет скаутского движения в России начался после Февральской революции.

«С февраля 1917 г.,— писал девять лет спустя историк В. Ю. Гессен,— скаутские организации, получая материальную и духовную помощь от буржуазных общественных организаций, стали расти и к октябрю насчитывали уже около 50 000 человек. Следует отметить, что отсутствие других детских организаций имело своим следствием то, что в скауты пошли и пролетарские дети».

Не стоило удивляться тому, на чью сторону встали скауты в октябре 1917 года:

«Во время Октябрьского восстания,— отмечал В. Ю. Гессен,— значительная часть скаутов была на стороне временного правительства и вместе с юнкерами отстаивала интересы буржуазии».

Но именно организацию и методы работы со скаутами Н. К. Крупская предложила использовать для создания массового коммунистического движения школьников.

«В силу нашей некультурности»

В ноябре 1921 года, по всей видимости исчерпав все другие возможности для убеждения комсомольских функционеров, супруга В. И. Ленина решила разъяснить свою позицию более широкому кругу актива РКСМ. Она несколько раз выступила с докладами о детском движении, а затем «в дискуссионном порядке» опубликовала в виде отдельной брошюры статью «Р.К.С.М. и бойскаутизм».

Н. К. Крупская настаивала, что важнейшей задачей новой организации должно быть воспитание детей:

«У нас, в России, в малокультурной стране, в стране полудикой и в то же время вступившей на путь строительства коммунизма, воспитание молодежи имеет совершенно исключительное значение. В силу нашей некультурности тут особенно важно умение подходить к безграмотному или полуграмотному малоразвитому подростку, особенно важно знание его психологии, уменье пробудить его интерес, захватить, увлечь его.

И потому внесение в практику Р.К.С.М. методов бойскаутизма особенно важно».

Председатель Главполитпросвета убеждала комсомольский актив, что к организации, которую актив считал антикоммунистической, а потому крайне вредной, следует пристально присмотреться:

«Бойскаутизм надо самым тщательным образом изучать, и вот почему. Бойскаутизм очень широко распространившаяся организация. Он возник в Англии в 1907 г. и к 1913 г. было уже в Англии 200 тысяч бойскаутов, да в других странах тысяч 500. Если принять во внимание, что это движение дает весьма мало каких бы то ни было привилегий своим членам, то быстрый рост его показывает, что в бойскаутизме есть что-то такое, что неудержимо влечет в его ряды молодежь из рядов трудящихся классов, что дает этой молодежи удовлетворение, заставляет привязываться к организации».

Н. К. Крупская подробнейше объясняла, какие принципы бойскаутской работы следует использовать:

«Что дает бойскаутизм подростку? Прежде всего он дает пищу для его активности, ставит ему ряд постепенно усложняющихся целей, которые он достигает самостоятельно. Это выставление конкретных, вполне определенных и ясных, достижимых при известном напряжении целей, делающихся все более трудными и более отдаленными — имеет громадное психологическое значение».

Писала она и о том, какими способами бойскаутов играючи приучали к полезному и производительному труду:

«Каждый скаут должен знать какую-нибудь специальность, обладать известным практическим навыком.

В бойскаутской организации производятся экзамены на звание корзинщика, пчеловода, кузнеца, лодочника, трубача, плотника, повара, электротехника, переводчика, прачки, садовника и проч. Выдержавший экзамен получает соответствующий профессиональный значок. Каждый скаут совершенно свободно выбирает себе специальность».

Председатель Главполитпросвета самыми разнообразными словами и способами пыталась убедить комсомольских функционеров в правильности отстаиваемой позиции. Но натолкнулась на абсолютное неприятие своих взглядов.

«Брошюра,— констатировала позднее Н. К. Крупская,— вызвала много нареканий».

Комсомольцы твердили, что все это — идейно вредные буржуазные выкрутасы и что все эти игры будут отвлекать детей и подростков от реальной политической борьбы с врагами революции. Но в действительности все было куда проще и прозаичнее.

Быстро обюрокрачивавшиеся комсомольские вожаки рассматривали свою работу в РКСМ как ступеньку в карьере, позволяющую, как тогда говорили, получить портфель как символ власти и печать для заверения своей подписи.

И растрачивать время на воспитание детей и подростков они не собирались.

Но при этом не хотели упускать из рук руководство детским движением. Ведь если за тобой массы, пусть и малолетние, значит, ты — сила. Мало того, они не соглашались делиться властью в не созданном еще движении ни с Наркомпросом, ни с готовыми взяться за работу в новых условиях бывшими руководителями скаутских отрядов и скаут-мастерами. В первую очередь с теми из них, кто создал отряды «Юных коммунистов» (юков) под эгидой межведомственного совещания по охране детей при Народном комиссариате здравоохранения РСФСР. Так что комсомольские функционеры объявили юкизм неудачной склейкой между буржуазным скаутизмом и коммунистической фразеологией и постановили ликвидировать юковские организации.

Однако при всем том полностью игнорировать мнение председателя Главполитпросвета, супруги и соратницы вождя мирового пролетариата, комсомольские лидеры в тот момент не могли.

«В случае продолжения — арестовывать»

«Бюро ЦК РКСМ,— писал В. Ю. Гессен,— в декабре 1921 г., обсуждая вопросы, выдвинутые т. Крупской, пришло к заключению о возможности использования методов работы скаутов для организации детского движения».

Но по главному для себя пункту ЦК РКСМ остался на прежней позиции:

«По мысли Центрального Комитета РКСМ, детское движение в Советской России должно было быть создано именно через Комсомол».

Вскоре удалось, как казалось, достичь компромисса с наименее враждебными, с точки зрения комсомольцев, скаут-мастерами и договориться с ними о создании общими усилиями пролетарских детских групп и руководящих документов для их деятельности. Но продуктивной совместной работы, как отмечал В. Ю. Гессен, не получилось:

«Работы комиссии по выработке устава и программы подвигались вперед очень медленно. Дело в том, что представители скаутских организаций, даже настроенных сравнительно лево, противились организации детских групп при Комсомоле, что обеспечивало последним подлинное коммунистическое воспитание, и стремились передать их организацию в руки Наркомпроса. Последнему, по мысли скаутов, предоставлялось лишь идейное руководство. Во всех остальных отношениях детское движение должно было бы развиваться совершенно самостоятельно.

Представители Комсомола на такую постановку вопроса согласиться не могли, и дело затягивалось».

Разработанные в конце концов документы не устраивали обе стороны. И комсомольцы решили сами обеспечить себе руководящую роль в детском движении. В составлении резолюций, как и писала Н. К. Крупская, они поднаторели. Поэтому подготовить соответствующий документ и принять его 19 мая 1922 года на конференции РКСМ им не составило труда.

«Принимая во внимание,— говорилось в резолюции,— настоятельную необходимость самоорганизации пролетарских детей, Всероссийская конференция поручает ЦК разработать вопрос о детском движении и о применении в нем реорганизованной системы "скаутизма"».

И, опираясь на этот документ с магически действовавшими в то время словами «ЦК», «Всероссийская конференция» и «резолюция», комсомольские функционеры перешли в наступление.

24 августа 1922 года, после того как бывшие скаут-мастера обратились к ЦК РКСМ за разрешением на проведение совещания о создавшейся ситуации, бюро комсомольского ЦК решило:

«а) В ответ на обращение скаутов за разрешением совещания указать, что совещание должно произойти не по разрешению ЦК, а с санкции администрат. органов республики (НКВД).

б) Считать нежелательным созыв настоящего совещания скаут-мастеров.

в) Поручить т. Тарханову (секретарь ЦК РКСМ, отвечавший за создание детского движения.— "История") сообщить в ГПУ о необходимости наблюдения за скаут-мастерами, участниками совещания, особенно приехавшими с мест.

г) Считать нежелательным арест участников совещания, ограничась: 1) Переписью их; 2) Взятием подписки об отказе в дальнейшем участвовать в подобных нелегальных совещаниях и деятельности и тщательным наблюдением со стороны ГПУ за дальнейшей работой персонально каждого.

д) Принять меры к недопущению оказания содействия скаут-мастерам со стороны гос. органов».

На следующий день, 25 августа 1922 года, ЦК РКСМ направил всем губернским комитетам РКСМ циркулярное письмо, в котором говорилось:

«Позиция Цека по отношению к старым бойскаутским организациям остается прежней, т. е. непримиримо враждебной».

Давление на противников продолжалось и в следующие месяцы. Так, 17 ноября 1922 года бюро ЦК РКСМ приняло постановление о борьбе с антисоветскими группировками молодежи, в котором о скаут-мастерах и созданных ими неподконтрольных комсомолу отрядах говорилось:

«Держать линию на ликвидацию всех скаутских объединений, привлекая в ряды РКСМ лишь одиночек-руководителей. К тем отрядам "Юных Пионеров", которые состоят из старого скаутского состава, относиться как к скаутам, согласуя все действия с вышестоящими союзными органами. Предложить местным организациям РКСМ, Всеобучам Наркомпроса и Наркомздрава прекратить всякую помощь и покровительство скауторганизациям. Показательные отряды допризывников-скаутов расформировать. Руководителей Информбюро (скаутских организаций.— "История") привлекать к ответственности за нелегальные связи, материал конфисковать. Брать подписку со скаут-мастеров о непродолжении работы, в случае продолжения — арестовывать. Помещения отнимать».

Одновременно комсомольские функционеры рапортовали о больших успехах в создании правильных пионерских отрядов:

«После решений Всероссийской конференции почти во всех районах РСФСР, особенно в промышленных, развитие детского движения пошло по линии организации детских групп при фабриках и заводах».

Однако вскоре они поняли, что реальное положение дел скрыть не удастся и оригинальным способом обратились за помощью к вышестоящим организациям.

«С максимальной затратой материальных благ»

ЦК РКСМ наметил на 21 января 1923 года проведение в Москве первой конференции пролетарских детей. И в тот же день в «Известиях» опубликовали статью комсомольского публициста И. З. Лина о положении дел в организации «Юных пионеров», с описанием достигнутых результатов:

«Начинание комсомольцев дало уже благоприятные результаты: за год в Москве организовано до 14-ти отрядов юных пионеров, объединяющих 500 детей».

Но мизерная цифра говорила сама за себя. В Германии, например, в том же 1923 году насчитывалось 40 тыс. членов детского коммунистического движения. Поэтому И. З. Лин, по сути, объяснял, почему за многие месяцы не удалось добиться большего:

«Не случайно, а с большой продуманностью, огромнейшим вниманием и максимальной затратой материальных благ, буржуазные государства подходят к вопросу о воспитании подрастающего поколения. Достаточно указать, что в буржуазных странах скаутские организации, насчитывающие в своих рядах до 3-х милл. детей, не только поддерживаются всем капиталистический обществом, но и пользуются огромной поддержкой и заботой со стороны государства в лице его военного министерства».

Для тех, кто не понял намека на необходимость оказания серьезной материальной помощи возглавляемому ЦК РКСМ детскому движению, в статье разъяснялось, что в первую очередь заботу о пионерских отрядах нужно поручить госорганизациям, заводам и фабрикам:

«Нахождение этих отрядов при пролетарских предприятиях обеспечивает им здоровое коммунистическое воспитание, вопреки тому воспитанию в индивидуалистическом духе, какое пытается преподносить детям буржуазия.

Нам приходилось наблюдать жизнь этих отрядов, и будь у них больше материальных средств, они бы сделали больше того, что они делают сейчас».

В статье говорилось и о трудовом воспитании пионеров, и о беседах у костра с ними. Но было очевидным, что по пути, предложенному Н. К. Крупской, ЦК РКСМ идти не собирается. Председатель Главполитпросвета попыталась добиться изменения позиции комсомольских функционеров и переиздала свою статью «Р.К.С.М. и бойскаутизм». Однако чем хуже становилось состояние здоровья В. И. Ленина, тем меньше оставалось политического влияния у его супруги. Кроме того, все те, кто претендовал на место вождя, стали заигрывать с комсомольскими лидерами, желая сделать их своими сторонниками.

Так что на просьбу-статью последовал практически немедленный отклик. В первую очередь со стороны ЦК РКП(б), т. е. его секретаря И. В. Сталина. Предприятиям и организациям, несмотря на их непростое экономическое положение, ненавязчиво, но строго предложили помогать пионерским отрядам. А к лету при поддержке шефов появились загородные пионерские лагеря и образцовый пионерлагерь в Москве. Гораздо больше стало разнообразных мероприятий с участием пионеров.

Среди руководящих товарищей нашлось и немало желающих помочь пионерскому движению своими советами. Так, возникла идея установить нижний возрастной порог приема в пионеры на минимальном уровне, чтобы точно уберечь детей от тлетворного буржуазного и мещанского влияния. И называть эту часть подрастающего поколения так же, как называли команды раннего возраста в «Русском скауте»,— «волчатами»:

«Организация "юных пионеров" имеет своей целью подготовить юношей к поступлению в К.С.М. Организация "волчат" заключает в себе ребят от 4–5 лет и подготовляет их для поступления в пионеры».

Но эту идею не поддержали и вместо «волчат» позднее появились октябрята — учащиеся младших классов.

А товарищи из контрольных органов предлагали обязать пионеров писать в ЦК РКСМ, прессу и любые организации обо всех замеченных ими недостатках и нарушениях закона.

Не остался в стороне от этого процесса и еще один претендент на место вождя. Тот, кому в первую очередь была направлена просьба-намек о большой материальной помощи детскому движению по зарубежно-военному образцу,— глава Революционного военного совета Республики Л. Д. Троцкий. На намек, судя по всему, был дан ответ в виде намека. В начавшем тогда выходить и обоснованно считавшемся троцкистским журнале «Огонек» появилась статья о юных пионерах, где в качестве примера приводился опыт скаутов и сокольских организаций, и содержалась, в частности, фраза:

«В Италии мы видим сейчас отряды "юных фашистов"».

Говорить о наличии какого-либо опыта, кроме погромного, у недавно созданной итальянской организации не приходилось. Но в уставе «Авангарда фашистской молодежи», опубликованном и в СССР, упоминались способы его финансирования — членские взносы, помощь от местных властей и поступления от продажи символики, которую «должны будут приобрести все члены авангарда».

И вряд ли можно считать совпадением то, что некоторое время спустя в крупных советских городах пионерам начали продавать форму, а главное, и красные галстуки правильного размера и оттенка. Причем, как отмечали современники, красители были очень низкого качества, и галстуки портили рубашки и блузки. Но продавались пионерские атрибуты по довольно высокой цене, что позволяло пополнять бюджеты комсомольских органов.

На всех попытках Н. К. Крупской создать движение, воспитывающее подрастающих граждан, а не только внедряющее в детские умы полезные власти мысли, в итоге был поставлен крест. Благо, появился сочтенный полезным опыт, о котором историк В. Ю. Гессен писал:

«Украинский Комсомол развернул свою работу в детских учреждениях. Он совершенно отказался от использования каких бы то ни было методов скаутизма, взяв в основу метод работы и формы организации взрослых, партии и Комсомола. В детских домах создавались бюро, ячейки, созывались конференции и т. п. по типу комсомольских. Центр тяжести работы был перенесен на вопросы политического и общего характера. Дети, всей силой стремящиеся к революции, живущие в детских учреждениях замкнутого типа, конечно, воспринимали работу украинского Комсомола очень горячо».

Правда, у такого способа организации детского движения, как свидетельствовал тот же автор, очень скоро обнаружился существенный недостаток:

«Отрицание необходимости в работе живых форм и сплочения детских масс вокруг живой практической работы среди детей не придавало детдвижению массового характера».

Но пока шла борьба за власть, крайне обострившаяся после кончины В. И. Ленина, на это обстоятельство не обращали особого внимания. Ведь отчетность по детскому движению выглядела замечательно.

«Не выделяют вожатых в отряды»

Газеты регулярно публиковали отчеты о все новых и новых достижениях пионерской организации, направляемой переименованным во «Всесоюзный» и «ленинский» коммунистическим союзом молодежи (ВЛКСМ). Так, в феврале 1925 года появились сообщения о том, что число пионеров в СССР достигло 1,1 млн. Читателей информировали об участии пионеров в самых разнообразных мероприятиях — от социалистических крестин, «октябрин», и чествования героев труда и обороны до антирелигиозных и антиалкогольных митингов и демонстраций. Немало писали и о том, сколько в ходе очередной кампании по сбору вторсырья, и в первую очередь макулатуры, собрали пионеры городов и сел.

Но все это только подтверждало справедливость опасений Н. К. Крупской, высказанных в 1921 году. Хотя в рядах руководителей детского движения еще оставались энтузиасты, пионерское движение в целом превратилось в такое же бюрократически-формалистское, как и комсомол.

В 1929 году, когда победа И. В. Сталина в борьбе за высший пост стала очевидной, в ЦК ВКП(б) вспомнили о пионерах, рассмотрели их положение и утвердили 17 мая 1929 года на заседании Организационного бюро (Оргбюро) ЦК, а затем 30 мая — на Политбюро ЦК «Законы юных пионеров».

Но исправлять что-либо в уже сложившейся организации было поздно.

Пионерское движение превратилось в чемодан без ручки — бросить жалко, нести — тяжело. К примеру, 6 декабря 1930 года М. Хотиева писала в Западное бюро юных пионеров:

«Я — председатель райбюро юных пионеров гор. Людиново. Много еще не понимаю в пионерской работе, потому что работаю при райкоме (комсомола.— "История") всего два месяца. И мне не дают никаких указаний. Не только указаний, а и вообще нет никакой помощи как со стороны отдельных работников райкома, так и ячеек. Не выделяют вожатых в отряды. Приходится самой очень часто ходить по отрядам и с пионерами работать. Несколько раз ставила вопрос на бюро райкома. Но бюро не решает эти вопросы».

Писала М. Хотиева и о реальных цифрах, как тогда говорилось, охвата детей пионерской организацией:

«Пионеров имею всего только 1060 человек и октябрят 200 человек. А всего детворы по району — 5500 человек пионерского возраста».

Проблему с охватом вскоре решили. В октябрята и пионеры начали принимать всех школьников поголовно. Но по сути это мало что изменило. 7 мая 1933 года вопрос о тяжелом положении в пионерской организации рассматривали на заседании Оргбюро ЦК. И первый секретарь ЦК ВЛКСМ А. В. Косырев соглашался с критикой:

«Дело заключается в том, что у нас существует ряд ошибочных установок в работе пионерорганизации… Среди руководителей пионеротрядов имеются и хорошие ребята, но по большей части они по-казенному назначаются сверху, опыта достаточного педагогического не имеют, частенько это уже великовозрастные ребята и руководить детьми им очень трудно, да и неинтересно. Авторитетом среди пионеров такие руководители, понятно, не пользуются».

Признавал глава комсомола и то, что в пионерских отрядах детям попросту скучно:

«Насчет добровольности в пионеротрядах. Добровольности нет.

Отряды существуют уже 12 лет. А что там есть? Все те же сборы, те же беседы, летом — группы у костра».

На заседании присутствовала и Н. К. Крупская. Она покритиковала массовый, без разбора прием в пионеры в десять лет. Но сетовала больше на косность пионерской организации:

«Высказываются ребята формально… Как-то нет инициативы, не подхватываются хорошие начинания, хорошие мысли и нет никакой общественной работы. Есть нагрузка, а работы нет… Ненормально такое положение, когда ребята заняты лишь тем, что решают, как пришить галстук или куда повесить знамя, а никакой действительно полезной, действительно необходимой работы не ведут».

А. В. Косырев на заседании упоминал, что они в ЦК ВЛКСМ подумывали о применении некоторых скаутских методов в пионерских отрядах. Но, фактически отвечая ему, вдова вождя мирового пролетариата сказала:

«Нам нужно проделать громадную работу, чтобы перестроить пионерскую организацию, чтобы покончить с тем формализмом, который составляет теперь главное зло в наших пионерских организациях».

Но, поскольку формализм был основой основ конструкции, сделать ничего не удалось. А сохранившиеся у некоторых наших сограждан приятные воспоминания о массовом движении школьников советского образца — скорее исключения, подтверждающие общее правило.

Евгений Жирнов