«Сын»: вторая часть трилогии Флориана Зеллера

Французский драматург Флориан Зеллер продолжает переносить на экран свою популярную театральную семейную трилогию — вслед за «Отцом», который принес Энтони Хопкинсу вторую премию «Оскар», а самому автору награду за лучший сценарий, выходит «Сын». Возможно, однажды будет и «Мать». В главных ролях, как и в случае с «Отцом»,— цвет Голливуда: Лора Дерн, снова Энтони Хопкинс, Ванесса Кирби, но в первую очередь — Хью Джекман, который по большей части изображает грустный взгляд, но еще и немножко танцует.

Текст: Василий Степанов

Преуспевающий нью-йоркский юрист Питер (Хью Джекман) открывает дверь бывшей жене Кейт (Лора Дерн), чтобы узнать не очень-то приятные, но в целом довольно заурядные новости — их семнадцатилетний сын Николас (Зен Макграт) прогуливает школу. И стоило ради этого переться через весь город, да еще и без приглашения? Да, плохо, конечно, что парень уже месяц не появлялся в классе, но у папы за стеной надрывается другой младенец от новой жены Бет (Ванесса Кирби), да и работа не ждет (грядут контракт с кандидатом в президенты и переезд в Вашингтон), так что ни сил, ни времени погружаться в проблему подростковой депрессии нет. После ласково-дежурного воспитательного разговора с папой Николаса перевозят от мамы в отцовский лофт и переводят в новую школу — мол, как-нибудь само утрясется, перебесится. В конце концов — подросток, что с него взять? Ситуация, однако, только усугубляется. Молодой жене Бет в пасынке чудится угроза, под кроватью у Николаса находят нож, которым он режет себя, не справляясь с приступами тревоги, а Питеру явно хватает сил лишь на то, чтобы после работы стянуть с себя галстук, выпить стаканчик вина и улечься перед теликом в ожидании ужина. Знали бы вы, как мучительно карьеристу строить грустное лицо человека, который вроде сделал для своих близких все необходимое, но так и не смог изменить ситуацию к лучшему.

Это лицо, над которым усиленно работает Хью Джекман (актер, безусловно, яркий и физически одаренный, незаменимый в комиксе или мюзикле, но не замеченный в особой тяге к тонким материям и глубоким экранным переживаниям), пожалуй, главное достижение новой картины французского драматурга Флориана Зеллера, получившего широкую известность среди кинозрителей благодаря своему режиссерскому дебюту «Отец» . Успех 2020 года как медаль блестит на груди «Сына», маня в кинозалы вполне солидного, часто театрального зрителя. В своем первом фильме Зеллер предлагал зрителям посмотреть на мир глазами распадающегося от деменции героя Энтони Хопкинса. Зрелище было не столько мелодраматическое, сколько остросюжетное — удивляться вместе с героем Хопкинса диким переменам в окружении (от людей до диванов) было увлекательно. В «Сыне» же, несмотря на название, главным героем становится вовсе не отрок в депрессии, а успешный мужчина за пятьдесят, взгляд которого поражает прежде всего своей комфортной обтекаемостью — он не цепляется за новости жизни, а скользит по пространству, ни на чем и ни на ком не задерживаясь подолгу. Ни склонный к суициду сын, ни жены (обеих, наверно, стоит рассматривать как кандидаток для будущего фильма «Мать») не удостаиваются особого внимания. Исключением становится разве что его собственный отец, с которым Питер встречается в фамильном вашингтонском доме, больше похожем на дворец. Ланч с токсичным патриархом действительно незабываем (во многом благодаря тому, что на экране его, как и предыдущего отца, воплощает Энтони Хопкинс). Тут автору удается соорудить нарядный бантик первопричин для родительской несостоятельности Питера. Впрочем, эка невидаль. Питер такой же, как папа,— бывает.

Пожать плечами тянет и по поводу прочих сюжетных поворотов. Увы, тех, кто ждет от нового фильма Зеллера какой-то особой изобретательности трактовок или психологической глубины, «Сын» вряд ли порадует. Зеллеру не очень-то интересна природа душевного недуга Николаса: что толку говорить о подростковых страхах, когда поколение так и не повзрослевших родителей занято смакованием собственной мелодрамы и оплакивает себя каждым крупным планом? «Отец», конечно, мало что сообщал о деменции, но тот фильм держался на феноменальной работе Энтони Хопкинса, который целиком дарил себя своему герою (даже даты рождения у них совпадали — 31 декабря 1937 года) — предъявляя зрителю свой собственный опыт старости. Джекману же дарить особо нечего — возможно, за исключением танца (есть в фильме и такой мимолетный эпизод). Движения бедрами у него действительно получаются феноменально, и закономерно возникают вопросы: если они не способны вывести из депрессии, на что же тогда надеяться?

Впрочем, это же все игра: Зеллер в «Сыне» достаточно откровенно предъявляет зрителю театральную иллюзорность пространства, в котором разворачивается история. Жизнь нью-йоркского юриста — мерцающий вымысел не в меньшей степени, чем те фантазии, которыми окружает себя старик в деменции. Нет никакого Питера, нет никакой бывшей жены Кейт, нет никакой Бет и младенца в люльке, нет никакого мальчика в беде. А есть лишь декорация с палящим в окно прожектором вместо солнца и фальшивыми стенами, на одну из которых наклеено фото Артюра Рембо — может ли оно рассказать хоть что-то о сути чужой меланхолии? Ощущение нереальности происходящего превращает «Сына» из произведения высокого искусства в нечто куда более прозаическое, но, возможно, куда более полезное — терапевтический сеанс, который дает зрителю возможность проецировать на экран свою собственную растерянность, и потому обычный человек ценит фильмы Зеллера гораздо сильнее критика.

В прокате с 23 февраля

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram