«Король улиц»: эмиграция глазами беглого бандита

В России вышел «Король улиц», показанная в Канне трагикомедия о мытарствах парижских бандитов, столкнувшихся с типичными для первого года эмиграции трудностями: пойти некуда, позвонить некому, вернуться страшно, да и точно осудят.

Текст: Зинаида Пронченко

Омар (Реда Катеб) получил прозвище Клубничка после того, как в раннем детстве отомстил строгой учительнице совершенно иезуитским способом — подарил в качестве извинений корзину спелых ягод, каждая из которых была нафарширована иголками,— за что и отсидел по малолетке, затем откинулся, затем вырос, стал видным гангстером, блатную жизнь прошел до половины и оказался в солнечном раю. В Алжире, на берегу синего моря, на террасе роскошной виллы во флорентийском стиле, в компании верного подельника Роже (Бенуа Мажимель) с пророческой фамилией Эрмит — отшельниками этим двоим и предстоит жить. Казалось бы — загорай да кури дурь. Но не по доброй воле Омар наслаждается far niente. Последнее ограбление стоило ему Парижа, любимые трущобы Сен-Дени они с Роже оставили поспешно и под покровом темноты. Теперь Омару грозит двадцать лет без права помилования, но и двадцать лет на жаркой чужбине не сильно лучше тюрьмы в глазах изгнанника. Роже, зная наизусть чувствительную душу друга, его привязанность к парижскому art de vivre — ночью гоп-стоп, в остальное время хип-хоп и несколько звезд Мишлена,— последовал за Омаром в вынужденную эмиграцию. Чтобы утешать и развлекать, опекать и потворствовать самой сильной тоске — ностальгии по земле, которая зачем-то зовется родиной.

Залихватский дебют Элиаса Белкеддара «Король улиц», хоть и старается обмануть зрителя и прикинуться очередной кустарно скроенной репликой творчества Квентина Тарантино и прочих классиков постмодернизма (погони соседствуют с прогонами, кровь что водица, а саундтрек важнее синопсиса), на самом деле является глубоко лиричным и практически философским рассуждением на тему, близкую и понятную нынче многим. Исход, бегство, перемещение в пространстве, эмиграция — как ни назови это движение вовне, приводящее к тупику внутри, легче не станет. Был и убыл. Где родился — не пригодился. Куда попал, там пропал. Не без вести, но без шансов на послесловие.

«Король улиц» — о том, как живется и не можется на чужой земле человеку, все мысли которого только о прошлом: о доме, который где-то стоит закрытый, о людях, которые заняты там своей суетой уже без него, делая вид, что позабыли почти тотчас же тех, кто затерялся на карте мира. У них все продолжается, у них время рвется вперед, а у покинувшего дальние берега взяло паузу, замерло — если не навсегда, то на необозримый срок.

Бесконечное возвращение туда, где не то чтоб счастлив был когда-то. Упрямое желание развязки, что никак не наступит. Затянувшееся ожидание у моря или у окна во двор — новостей, которые уже не имеют к тебе отношения и потому терзать не должны, а все равно едят поедом. Вот эмоции, от которых Омару никуда не деться. И ведь талдычат ему все вокруг — ты же наш, ты же алжирец по крови, воссоединись с землей предков, найди себе место. Но место пусто бывает. Словно намозоливший глаза бассейн, который никак не заполнят ленивые рабочие, привыкшие жить до рассвета, а не до получки. Страдания Омара напоминают и вычурные метания проклятых поэтов, отринувших цивилизацию ради истинных ощущений, и метафизическое бегство Дэвида Локка из «Профессии: репортер», сменившего и паспорт, и небо над головой, но от самого себя так и не скрывшегося, и скуку Рея с Кеном, залегших на дно в лубочном Брюгге.

«Король улиц» в каком-то смысле перекликается еще и с картиной Майвенн «ДНК» о поисках будущего в ошметках прошлого. Но если Майвенн, снявшая сентиментальную автобиографическую мелодраму, свято верила в генетику и культурный код, который никакой ассимиляцией не выбьешь, Омар в «Короле улиц» даже не пытается охотиться за привидениями. Этот спиритический сеанс — сплошной обман, известная туристическая разводка.

Так и продолжат дуть ветра, гоняя песок да упаднические мысли по комнатам особняка, где смысл бытия больше не ночует. Где любая вещь кажется уликой, доказательством, что все прошло, все закончилось, назад дороги нет. Омар мог бы в самый последний раз обернуться — ведь Париж целехонек, чего не скажешь о его жизни.

В прокате с 20 июля

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram