67 НКО попросили президента не менять закон «О психиатрической помощи»

Вчера комитет Госдумы по охране здоровья обсудил вызвавшие общественный резонанс поправки к закону «О психиатрической помощи». В них, среди прочего, содержится предложение отменить обязательные независимые службы защиты прав пациентов с психическими расстройствами. Заседание посетили общественники, которые передали депутатам обращение к президенту Владимиру Путину с просьбой не принимать изменения — его подписали 67 НКО и 32 тыс. человек. Как рассказала “Ъ” руководитель Центра паллиативной помощи Нюта Федермессер, даже это не помогло переубедить парламентариев. Они, впрочем, утверждают, что консультировались с общественными организациями.

Изменить закон «О психиатрической помощи» предложили весной 2022 года. Психиатр Георгий Костюк объяснял необходимость этого «устареванием» действующего, принятого еще в июле 1992 года. По его словам, с тех пор было принято много других нормативных актов, которые породили шероховатости и нестыковки. А член комитета Госдумы по труду, социальной политике и делам ветеранов Светлана Бессараб заявила о необходимости сделать работу психоневрологических интернатов (ПНИ) более прозрачной. Новую версию документа готовила рабочая группа при Общественной палате; в январе 2023 года поправки внесло в Госдуму правительство России, в марте законопроект был принят в первом чтении.

Проект был резко раскритикован многими профильными общественными организациями. После первого чтения сразу 67 российских НКО подготовили обращение к президенту Владимиру Путину с просьбой не принимать поправки; в интернете его как петицию подписали более 32 тыс. человек. Авторы обращения принесли его и на вчерашнее заседание комитета.

Предлагаемые изменения, говорится в письме, «существенно ухудшают правовую защищенность людей с психическими расстройствами, отбрасывая Россию в этой части в прошлый век».

«Самое плохое», по мнению общественников,— исключение ст. 38 действующего закона. В ней описана обязанность государства создавать независимые службы защиты прав людей с психическими расстройствами. Вместо этого законодатели предложили расширить статью 46: права пациентов смогут защищать региональные и федеральные чиновники, омбудсмены разных уровней, адвокаты, общественные объединения и негосударственные организации. Однако они обязаны согласовывать условия посещения пациента с руководителем медицинского учреждения. «Это супернеконкретная норма, которая не предусматривает никаких обязательств регионов что-либо делать,— заявила “Ъ” руководитель Центра паллиативной помощи и учредитель благотворительного фонда помощи хосписам "Вера" Нюта Федермессер.— И мы не верим, что регионы будут предпринимать усилия в этой сфере».

Общественники напомнили про «резонансные истории с нарушениями прав людей в интернатах, которые все чаще становятся достоянием гласности». Так, 18 апреля Нюта Федермессер сообщила о гибели шести человек в ПНИ №10 Санкт-Петербурга. Поначалу СК подтвердил, что причина смертей — ненадлежащее исполнение сотрудниками ПНИ профессиональных обязанностей по уходу за пациентами. Однако 12 июля заместитель председателя комитета по социальной политике Санкт-Петербурга Александр Любимов заявил, что проверки не нашли нарушений в работе учреждения. В комитете резюмировали, что все пациенты имели множественные умственные и физические нарушения и прожили в интернате от трех до пяти лет, что является «большим сроком».

В обращении перечислены и другие претензии к новой редакции закона. Так, он не учитывает возможности нахождения человека с ментальными нарушениями дома или в проектах сопровождаемого проживания. Кроме того, временное выбытие из ПНИ по-прежнему будет зависеть от директора организации, а основания для отказа и возможность его обжаловать законопроектом не предусматриваются. Затруднена и выписка из интерната. Теперь, как говорит госпожа Федермессер, «войти в него гораздо легче, чем выйти». Наконец, в законе нет прямого запрета на применение в ПНИ мер физического стеснения и изоляции. Нет в нем и прямого запрета ограничения прав на прием посетителей, на пользование предметами первой необходимости и на использование телефонной связи.

Нюта Федермессер заявила “Ъ”, что общественникам на заседании так и не удалось донести до депутатов, почему родительское сообщество и социально ориентированные НКО не поддерживают законопроект.

«Мы объясняли: к сожалению, существующие органы государственной власти не способны в пределах своих полномочий и традиционных механизмов работы обеспечить защиту прав людей с психическими расстройствами с учетом их индивидуальных особенностей. Что они проживают в закрытых учреждениях, где отсутствуют средств связи, где невозможно направить обращения в органы госвласти. Что у людей отсутствует даже возможность сформулировать проблему,— сказала госпожа Федермессер.— Мы объясняли депутатам, что необходимо соблюдать Конвенцию о правах инвалидов ООН. Которая предусматривает, что государства должны принимать меры обеспечения защиты прав людей с психическими расстройствами — путем создания органов, независимых и от государства, и от самих учреждений социального обслуживания и здравоохранения».

По данным Роструда, в ПНИ проживают около 156 тыс. граждан, почти 16 тыс. из них — в учреждениях для детей с инвалидностью. В своем Telegram-канале госпожа Федермессер объясняла, что это «не опасные психи, а несчастные и одинокие инвалиды, выросшие, но не повзрослевшие из-за социальной депривации дети-сироты, брошенные старики, мужчины и женщины с деменцией и болезнью Альцгеймера, мужики, прошедшие Афган или Чечню и не сумевшие встроиться в мирную жизнь после войны».

В Минздраве на запрос “Ъ” не ответили. Заместитель председателя комитета Госдумы по охране здоровья Сергей Леонов (ЛДПР) отметил, что закон о психиатрической помощи и, в частности, 38-я статья фактически не работали в течение 30 лет. «С учетом обращения общественных организаций, определенных случаев, которые были в домах-интернатах, было принято решение доработать данный закон. Госдума, учитывая интересы общественников, работала над документом несколько лет. Законопроект в том виде, в котором он доработан сейчас, больше защищает интересы пациентов, их родственников и общественных организаций»,— сказал он.

«Недопонимание», по мнению господина Леонова, могло возникнуть «из-за разночтений по механизму контроля со стороны общественных организаций в учреждениях».

«За 13 лет моей общественной работы в Смоленской области я посетил все интернаты и ни разу не слышал жалоб ни от людей, которые там находятся, ни от коллективов, ни от общественных организаций на какие-то перегибы. Если они и бывают, то по дурости руководителей, которые возомнили, что могут манипулировать людьми. Но для этого есть исполнительная власть в субъектах РФ, которая должна контролировать. Но и общественные организации тоже должны иметь возможность контролировать. Время расставит все на свои места»,— заключил господин Леонов.

Наталья Костарнова