Как власти хотят бороться с ростом числа бездомных

В Совете по вопросам попечительства в социальной сфере при правительстве РФ готовится пакет нормативно-правовых актов о профилактике бездомности и ресоциализации бездомных, в том числе поправки в законодательство. Профессиональные некоммерческие организации, работающие с бездомными, выступают против поправок, считая их неконституционными и способствующими трудовому рабству.

«Все услуги фактически носят принудительный характер»

В апреле на круглом столе в Общественной палате Совет по вопросам попечительства в социальной сфере при правительстве РФ поручил министерствам и ведомствам изучить пакет поправок в систему помощи бездомным. В ближайшее время они могут быть приняты.

Авторы поправок предлагают внести изменения в Федеральный закон №442 от 28 декабря 2013 г. «Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации», дополнив термин «лицо без определенного места жительства»: «Лицами без определенного места жительства признаются граждане Российской Федерации, иностранные граждане, лица без гражданства, которые утратили социальные, трудовые и (или) семейные связи, фактически проживающие на улице, в общественных местах, в иных условиях, опасных для их жизни и здоровья, занимающиеся бродяжничеством, ведущие асоциальный образ жизни, оскорбляющий человеческое достоинство и общественную нравственность, не имеющие регистрации по месту жительства или пребывания либо не проживающие по месту регистрации в результате уничтожения жилища, мошенничества или стечения иных обстоятельств».

Руководитель московской «Ночлежки» Дарья Байбакова называет пакет поправок стигматизирующим. «В этих документах бездомность трактуется максимально широко,— говорит она.— Настолько широко, что текущие инициативы можно применять к любому человеку. Людей, которые не имеют регистрации, миллионы.

Людей, которые не живут по месту регистрации, тоже миллионы. Что такое асоциальный образ жизни, в законодательстве четко не определено, а значит, будет применяться максимально широкая трактовка, которая позволит подвести под это определение многих.

Если человек перестал общаться с родственниками, если кто-то не одобряет его образ жизни, если он продал квартиру и не успел еще оформить себе новую регистрацию или если просто адрес проживания не совпадает со штампом в паспорте,— к таким людям эти инициативы могут относиться напрямую».

Она отмечает, что в проекте поправок несколько раз используется термин БОМЖ, что, по ее мнению, некорректно, потому что нет ни одного законодательного акта, где это понятие было бы определено, а значит, невозможно понять, к кому эта инициатива будет применяться.

В проекте нормативно-правовых актов (НПА) говорится, что полиция и социальные службы будут «выявлять» бездомных и направлять их в специализированные организации, которые занимаются помощью таким людям, или же отправлять их на родину, используя, в частности, благотворительные программы РЖД.

Дарья Байбакова отмечает, что «выявление» бездомных будет поручено МВД, а значит, люди будут попадать в полицейские участки только потому, что им негде жить. «Даже если человек не совершил никакого преступления, он "выявлен" и отнесен к широкому определению человека без определенного места жительства,— поясняет руководитель московской "Ночлежки".— Его помещают в полицейский участок, где устанавливают его личность, дактилоскопируют. Записывают его персональные данные. В этом проекте не говорится, что человек должен дать согласие на все эти процедуры. После полицейского участка человека можно отправить в Центр социальной адаптации (чаще всего это государственные учреждения), либо в негосударственные реабилитационные центры, либо сопроводить его в регион, откуда он приехал, либо в медучреждение,— и при этом никто не спрашивает самого человека, нужна ли ему такая помощь. Все услуги фактически носят принудительный характер».

Руководитель организации «Теплый прием», помогающей бездомным, Илья Кусков разделяет опасения Дарьи Байбаковой: «Авторы этого проекта выступают в целом за то, чтобы считать человека, который не имеет постоянного места жительства и неряшливо выглядит, угрозой обществу. По этой причине, по их мнению, его надо задержать, изолировать и понудить к реабилитации. Мне кажется, это неправильная аргументация. Если человек находится в трудной жизненной ситуации, то чаще всего не он нарушает чьи-то права, а его права нарушаются». По мнению Ильи Кускова, «в целом этот проект направлен не на поддержку людей, а на поддержку реабилитационных центров, где используется труд бездомных людей».

«Это система трудового рабства»

В проекте говорится, что организации, которые будут заниматься помощью бездомным, могут быть как государственными (органы здравоохранения, внутренних дел), так и негосударственными («работодатели-организации и физические лица, заинтересованные в предоставлении рабочих мест или видов работ для граждан без определенного места жительства»), при этом последние должны быть включены в реестр поставщиков социальных услуг субъектов РФ. Среди таких организаций есть трудовые дома, существующие за счет принудительного труда бездомных, отмечают Дарья Байбакова и Илья Кусков. Они видят в этом пакете документов серьезную угрозу легализации трудового рабства.

«В России сейчас огромное количество трудовых домов, это система трудового рабства,— рассказывает Дарья Байбакова.— Я много езжу по регионам и вижу, что эти трудовые дома очень распространены.

Они называют себя благотворительными организациями, но благотворительная организация — это когда ты помогаешь человеку безвозмездно. Трудовые дома работают по схеме, когда человек платит своим трудом за возможность жить под их крышей.

Они максимально долго удерживают человека, чтобы он работал, а как только он теряет возможность работать, то уходит на улицу».

Трудовые дома как система помощи никаким образом не помогают человеку выбраться из бездомности и вернуться к своей обычной жизни, эта система удерживает его, пока физически он стабилен и может работать.

Авторы законодательных поправок из Совета по вопросам попечительства в социальной сфере предлагают включить в перечень срочных социальных услуг государственную услугу по поиску работы лицу без определенного места жительства, а также «разработать соответствующие рекомендации для служб занятости населения, включая перечень системообразующих организаций и отраслей, где труд бездомных мог быть востребованным».

По мнению Дарьи Байбаковой, такими организациями могут быть и крупные компании, использующие тяжелый физический труд,— строительные и транспортные. Их, а также владельцев трудовых домов, зарабатывающих на использовании труда бездомных, она и считает бенефициарами предлагаемых поправок.

Проект поправок предлагает упростить процесс трудоустройства бездомных: человеку не нужно будет восстанавливать потерянные документы, для устройства на работу будет достаточно одной справки. «А что будет, если человек неправильно указал имя и ему выдали справку на несуществующее имя? — спрашивает Илья Кусков.— Помимо того что трудоустройство со справкой — это нарушение закона, так оно еще создает криминальные риски. Какие-то люди будут теряться, исчезать, их невозможно будет найти».

Еще одна поправка касается временной регистрации бездомных: они смогут дистанционно получать регистрацию на базе госучреждений, находясь при этом в негосударственных организациях (например, в трудовых домах). При этом им вообще не нужно будет регистрироваться по месту пребывания. Собеседники «Ъ» полагают, что такая поправка в законодательство затруднит поиск людей родственниками, сделав их пребывание в реабилитационных центрах (или в трудовых домах) непрозрачным.

«Люди, живущие сегодня в трудовых домах, как правило, устроены работать неофициально,— поясняет Дарья Байбакова.— Там не работает Трудовой кодекс, нет никакой защиты прав. А новые поправки сделают труд обязательной частью реабилитации бездомного, отказаться от него будет нельзя». «Мы знаем, что права бездомных при трудоустройстве и так нарушаются,— добавляет Илья Кусков.— Эта инициатива упрощенного приема бездомных на работу позволит законодательно закрепить их бесправное положение».

«Проблема не решается от перемещения бездомных из центра на окраину»

Пилотные программы помощи бездомным в соответствии с проектом поправок будут запущены уже в нынешнем году в Москве и Московской области — авторы поправок называют их экспериментом.

Рекомендации с новым порядком помощи бездомным направят во все субъекты РФ «в целях единообразного подхода к оказанию социальных услуг лицам без определенного места жительства». Рекомендуемый минимальный срок оказания такой социальной помощи — шесть месяцев, и эта помощь должна оказываться за счет регионального бюджета. При сроке более шести месяцев будет возможно возмещение расходов региону (в том числе за счет федеральной субсидии).

Илья Кусков полагает, что за пределами Москвы и Московской области эта инициатива не приживется: по его мнению, в регионах нет ресурсов на такую работу ни у социальных служб, ни у полиции.

Дарья Байбакова считает, что основная цель властей — скрыть бездомность. «Для пилотных проектов выбрали Москву и Московскую область, потому что в Москве проблема видимой бездомности — одна из самых заметных, а в Московской области существует большое количество трудовых домов,— рассуждает она.— Мы знаем, что вопрос уличной бездомности беспокоит власти, поэтому предпринимаются систематические попытки что-то сделать, чтобы бездомных людей у метро, вокзалов и в центре города стало меньше. Вероятно, исходя из этой логики, была перемещена палатка, где НКО раздавали еду, с площади Трех вокзалов в Люблино.

По этой же логике большинство государственных приютов, которые находились близко к центру, были вынесены в Московскую область. Но нельзя создавать гетто. Проблема не решается от перемещения бездомных из центра на окраину.

Наоборот, бездомность снижается, когда в каждом районе города появляются центры помощи с разнообразным набором сервисов, куда человеку легко добраться». Дарья Байбакова убеждена, что не может быть никакого универсального плана и единой системы помощи, которая подошла бы всем,— помощь должна отталкиваться от запроса человека и его ситуации. «Помощь с трудоустройством — самый частый запрос бездомных людей,— признает она.— Но трудоустройство должно быть добровольным, оплачиваемым и защищенным Трудовым кодексом».

«Есть большие компании, которым нужны работники, есть трудовые дома, которые готовы быть посредниками, и есть государство, которому проще убрать бездомного человека с улицы, замаскировать эту проблему путем его перемещения в закрытое учреждение»,— резюмирует директор московской «Ночлежки».

«Люди лишены самой базовой медпомощи»

Значительная часть проекта поправок посвящена медицинскому обслуживанию бездомных. Авторы инициативы предлагают выдавать гражданам полис ОМС даже при отсутствии постоянной или временной регистрации, а также прикреплять бездомных к ближайшим к их месту пребывания медицинским учреждениям. «Это неплохо, ведь часто люди лишены самой базовой медпомощи»,— отмечает Дарья Байбакова. Однако в документе не говорится, что такая помощь будет оказываться на базе больниц или поликлиник — предлагается создать мобильные бригады и «передвижные шатры», в которых бездомных можно будет осматривать, диагностировать, лечить, в том числе оказывать экстренную помощь, вакцинировать, тестировать на различные инфекции. А на территории Москвы и Московской области авторы поправок предлагают создать специализированное медико-социальное учреждение для лиц без определенного места жительства.

Другими словами, медпомощь бездомным будет сегрегирована, их постараются изолировать от остальных граждан.

При этом в проекте НПА ничего не говорится о психиатрической и наркологической помощи — она в России осуществляется только по месту постоянной регистрации. Огромная часть бездомных нуждаются именно в такой помощи.

Госпитализация бездомных, как говорится в новом проекте, будет возможна без их согласия, то есть в принудительном порядке. При выписке бездомного медицинское учреждение должно будет уведомить центры социальной адаптации — чтобы передать человека «из рук в руки».

Дарья Байбакова отмечает, что взаимодействие органов здравоохранения и социальной защиты очень важно в оказании помощи бездомным, ведь сегодня таких людей часто выписывают из больниц прямо на улицу, хотя им требуется долечивание и реабилитация. Однако она полагает, что недобровольный характер услуг и угроза оказаться в заточении в реабилитационном центре в полной изоляции заставит многих людей скрываться и избегать такой помощи.

«Проблема не решается путем ограничения прав»

Специалисты, работающие с бездомными, часто сталкиваются со стереотипным мышлением сограждан, считающих, что люди оказались на улице только потому, что не хотят работать. На самом деле таких людей меньшинство, говорят Дарья Байбакова и Илья Кусков.

Основной причиной бездомности в последние годы стала потеря работы: более половины клиентов «Ночлежки» и «Теплого дома» оказались на улице именно из-за этого.

«Даже сильно нуждающиеся люди часто отказываются от работы, потому что у них был опыт жизни в трудовом доме и им очень страшно попасть туда снова,— поясняет Дарья Байбакова.— А еще люди отказываются от работы, потому что им нужна медицинская помощь, психологическая помощь. Опыт бездомности очень похож на ПТСР, это очень сильная травма, с которой человеку надо справиться, и только после этого он сможет заниматься чем-то другим. Поэтому главные специалисты, которые помогают человеку выбраться, это психологи, социальные работники, юристы — те люди, которые сначала стабилизируют эмоциональное состояние человека, а потом постепенно помогают ему вернуться к жизни, восстановить документы, найти работу. Если человек давно не ел и не спал, он не сможет работать курьером, потому что его скорость снижена, он неконкурентоспособен». Дарья Байбакова полагает, что для каждого бездомного социальные службы должны разрабатывать программу социальной реабилитации: «У каждого человека разные изначальные данные, возможности, траектория. Любого человека можно социализировать и вернуть в общество, это просто вопрос времени».

«Люди попадают на улицу, потому что не имеют востребованных профессий,— считает Илья Кусков.— Значит, надо заниматься переобучением. Открыть школы, центры, курсы, которые могли бы дать людям профессии электромонтажника, сантехника, плотника». Также необходимо открывать больше социально-реабилитационных центров, работающих по федеральному закону №442, то есть оказывающих социальные услуги тем гражданам, которые о них просят. «В России в реабилитационных центрах, работающих в формате 422-го закона, всего 13 тыс. коек,— продолжает Илья Кусков.— Это очень мало. Поэтому им надо выделять субсидии, гранты. В Ханты-Мансийском округе губернатор поддержал НКО, выделил им помещения, и в этих помещениях в рамках ФЗ №422 начали реабилитировать бездомных. Регион помогает НКО грантами, количество коек там резко увеличилось. То есть государство в этом регионе стимулирует создание реабилитационных коек, помогает людям выйти из состояния бездомности. Мы считаем, что сначала надо предложить людям все методы социальной реабилитации, замотивировать их, чтобы они при желании поступали в приюты, восстанавливали паспорта, выбирали работу или переобучение. И только когда все это будет предложено, можно будет подумать, что же нам делать с остальными, кто остался на улице и не хочет пользоваться предложенными услугами. Эта проблема решается не путем ограничения прав, а только созданием новых возможностей».

На вопрос, как помогать бездомным, страдающим от химических зависимостей, Илья Кусков отвечает: «Только создавая для них больше программ помощи». «Люди, которые страдают от зависимостей, не справляются с проблемой, если их сажают под замок,— мы знаем, что они бегут из таких реабилитационных центров,— объясняет он.— Все реабилитационные программы должны быть добровольно мотивирующими.

Если бы бездомным были доступны наркологические центры, где они могут лечиться, то большинство пришли бы туда по собственному желанию. Люди не хотят во всем этом жить, они хотят реабилитироваться.

В 17-ю наркологическую больницу в Москве всегда огромные очереди, и только единицы бездомных туда попадают».

Дарья Байбакова полагает, что страх властей перед бездомными усиливается из-за того, что их становится больше, а к этому ведет ухудшающееся экономическое положение в регионах. Она убеждена, что этот страх не оправдан: «Я бы хотела напомнить, что есть судебная статистика, и, исходя из нее, количество преступников, которые относятся к категории лиц без определенного места жительства, все время снижается. Например, в 2022 году было осуждено 578 тыс. человек, из них бездомных людей было 0,76%. Это меньше 1%. По статистике МВД, бездомные чаще являются жертвами преступлений, а не преступниками. Также по статистике видно, что бездомные совершают преступления ненасильственного характера — чаще кражи или попытки краж. Людям нечего есть, негде спать, и они пытаются раздобыть себе кусок хлеба. А иногда они намеренно совершают какое-то правонарушение, чтобы отоспаться в камере в тепле. Так что вопрос опасности бездомных людей для общества не подтверждается никакой статистикой».

По словам Дарьи Байбаковой, результатом законодательных поправок станет рост числа трудовых домов — «коммерческих компаний, которые задешево или бесплатно имеют рабочую силу, которую они задорого продают». «В результате через какое-то время на улицах окажутся те люди, которые жили в трудовых домах, но они будут в тяжелом физическом состоянии, им нужна будет медицинская помощь, они не смогут работать, у них будет подорвано здоровье, у них не будет никаких документов, и они будут психически травмированы,— говорит она.— Вместо того чтобы выкарабкаться и вернуться в общество, они окажутся еще в более тяжелом состоянии. Вообще концепция запереть всех в каких-то учреждениях до конца жизни очень вредная. Если мы на уровне государства размышляем про систему помощи, то главной нашей целью должно быть возвращение человека в общество, а не изоляция его в закрытом месте, аналогичном психоневрологическому интернату».

Ольга Алленова