Как налет на банк внес большой вклад в психологию

Стокгольмский синдром — позитивные эмоции, которые испытывает заложник (жертва) по отношению к террористу (преступнику). Этот термин, давно перешедший из профессиональной сферы психологии в массовую культуру, родился после трагических событий, потрясших полвека назад Стокгольм, Швецию и остальной мир.

Король, премьер и остальные шведы

В начале августа 1973 года в общественной жизни Швеции были две самые обсуждаемые темы — болезнь главы государства, короля Густава VI Адольфа, и предстоящие в сентябре всеобщие выборы. Правящая Социал-демократическая рабочая партия Швеции и ее лидер, действующий премьер-министр Улоф Пальме, надеялись на выборах победить и сохранить свою власть.

Но 23 августа случилось событие, из-за которого новости о здоровье короля отошли на время на второй план, а социал-демократы во главе с Пальме оказались перед угрозой позорного и скандального поражения.

Около десяти часов утра в отделение банка Kreditbanken на площади Норрмальмсторг в Стокгольме вошел мужчина, с лицом, покрытым бронзирующей пудрой с эффектом загара, в женском парике и солнечных очках с синими стеклами. Он был одет в серую спортивную кофту на молнии, в руке у него была большая холщовая сумка.

Заняв очередь к одному из окошек, он поставил сумку на пол, расстегнул кофту и выпустил в потолок очередь из висевшего на шее пистолета-пулемета.

— Вечеринка начинается! — крикнул он по-английски.— Всем лечь на пол!

Кто-то из присутствовавших подчинился его команде, кто-то побежал к выходу. Мужчина бегал по операционному залу, кричал, угрожал пристрелить всякого, кто ему не подчинится. Достав из своей сумки транзисторный радиоприемник, он включил его — заиграл рок. Затем из сумки были извлечены веревки и нож. По приказу преступника один из банковских служащих связал руки и ноги трем сотрудницам.

В 10:02 полиция получила сигнал тревоги. Вскоре к банку начали прибывать патрульные машины. Двоих полицейских, вошедших в здание, преступник обстрелял. Инспектор Ингемар Варпефельдт был ранен в руку.

Налетчик заявил, что хочет говорить с начальником отдела убийств и насильственных преступлений полиции Стокгольма суперинтендантом Свеном Торандером. Когда Торандер прибыл в банк, преступник объявил ему свои требования. Первое — три миллиона шведских крон. С учетом инфляции это примерно соответствует современным 24,5 млн крон ($2,25 млн). Второе — чтобы самого знаменитого шведского преступника Кларка Улофссона освободили из тюрьмы и доставили в банк.

В случае невыполнения требований преступник грозился убить заложников.

Янне и Кларк

Преступника звали Ян-Эрик (Янне) Ульссон. Ему было 32 года. Он родился в городе Хельсинборг. Отец, механик по профессии, обращался с мальчиком строго. Мать, наоборот, была с ним мягкой и доброй. Бросив школу в 15 лет, Янне сменил множество занятий. Работник кухни на торговом корабле, портье в отеле, клерк на складе лакокрасочной продукции, лаборант на медеплавильном заводе, матрос военно-морского флота.

Свое первое преступление он совершил в возрасте 20 лет — вместе с друзьями украл сейф из химчистки. К 1973 году на его счету было семь судимостей — в основном за кражи со взломом, а также за нападение с ножом на полицейского информатора. В момент налета на банк он должен был отбывать очередной срок, но находился на свободе, так как не вернулся в тюрьму из временного отпуска.

Кларк Улофссон был легендой шведского криминального мира.

В 1973 году ему исполнилось 26 лет. Он родился в городе Тролльхеттан. Отец, водитель экскаватора, ушел из семьи. Мать воспитывала Кларка и его двух сестер в одиночку. Когда ему было восемь лет, мать заболела. Мальчик сменил несколько приемных семей. В подростковом возрасте начал торговать спиртным и угонять машины. В 19 лет Кларк вместе с приятелем попытался ограбить магазин спорттоваров. В перестрелке с прибывшей на место происшествия полицией один полицейский был ранен и позднее скончался от ран (приятель Улофссона признался, что стрелял он). Улофссона полиция ловила почти месяц. Он издевался над преследователями — записывал интервью и отправлял их в полицию по почте. Однажды он купил билет в кино, а потом со стороны наблюдал, как служители правопорядка ищут его в кинотеатре.

Улофссон шесть раз бежал из тюрем. Его ловили, возвращали, он снова бежал. В мае 1973 года он был в очередной раз приговорен — к шести годам заключения за разбой, незаконное хранение оружие и угон автомобиля.

Янне и Кларк познакомились летом 1973 года в тюрьме города Кальмар. 2 августа после неудачной попытки побега Кларк Улофссон был переведен в тюрьму с более строгим режимом. Янне, не вернувшийся из тюремного отпуска, несколько дней перед нападением на банк скрывался в квартире подружки Кларка, которая была на восьмом месяце беременности. План освобождения приятеля родился у него после просмотра кинофильма «Побег» со Стивом Маккуином в главной роли.

Заложницы и заложник

Заложниц Янне Ульссон, вероятно, отбирал по возрасту и внешности. Молодых красивых женщин, которым будет симпатизировать публика. Большую часть посетителей и служащих банка он, по просьбе полиции, отпустил. Несколько человек спрятались в разных помещениях и потому из банка не вышли.

Самой младшей из заложниц была 21-летняя Элизабет Олдгрен. В банке она работала около года. Элизабет не собиралась долго задерживаться на этой работе, так как планировала выучиться на медсестру.

Кристин (Кикки) Энмарк было 23 года. В Стокгольм она приехала за компанию со своим женихом тремя годами раньше. Пара рассталась. В сентябре Кристин собиралась поступать в университет, а до этого времени решила поработать в банке.

Биргитта Лундблад была самой старшей. Ей был 31 год, она была замужем и воспитывала двух маленьких дочерей. Чтобы уделять детям больше внимания, она примерно за полгода до случившихся событий уволилась с другой работы и стала работать в Kreditbanken на неполную ставку — два или три раза в неделю в тех отделениях банка, где была нехватка персонала.

Прятался 24-летний сотрудник банка Свен Сафстрем. Его обнаружили, и он стал четвертым заложником. Сафстрем, как и Лундблад, работал «на подхвате» — его посылали в то отделение, где не хватало рабочих рук.

Начало противостояния

К полудню 23 августа возле банка находилось около 30 полицейских машин и порядка 100 полицейских. На крышах залегли снайперы. Был установлен кордон — многочисленных зевак полиция оттеснила на безопасное расстояние.

После сложных многочасовых служебных согласований Кларк Улофссон был «освобожден» из тюрьмы. По пути в банк полицейские намекали на улучшение условий содержания или даже настоящее освобождение, если он согласится помочь. Нужно было сделать доброе дело — спасти заложников.

Полиция не знала, кто именно захватил банк. По первоначальной версии, это был иностранец. Говорит по-английски, да к тому же все привыкли, что террористами бывают либо палестинцы, либо жители Северной Ирландии.

Но требование освободить Кларка Улофссона натолкнуло полицию на мысль, что преступником мог быть кто-то из его «коллег». Вероятнее всего, Кай Роберт Ханссон, участвовавший вместе с Улофссоном в налете на банк в январе 1973 года. Арестованный и осужденный на четыре года тюрьмы, Кай Ханссон сбежал в июле и успел ограбить еще один банк.

Кларк Улофссон, оказавшись в банке и опознав Янне Ульссона, не стал сообщать властям об их ошибке. Идея оказаться на свободе и поделить полученные деньги показалась Кларку более привлекательной, чем идея помочь властям и вернуться в тюрьму.

Выполнение требования террориста о деньгах затягивалось. Вначале привезли новые купюры. Янне, зная, что их легко отследить, потребовал заменить их на старые, уже побывавшие в обращении. Когда привезли новую сумку с деньгами, там оказалось не три миллиона крон, а всего полтора. Ульссон был в ярости. Он потребовал, чтобы срочно доставили вторую половину, причем в иностранной валюте.

Улофссон тем временем обошел несколько банковских помещений и вернулся с добычей — пачками денег.

В отличие от Ульссона, который, по мнению полиции, или был психически больным, или находился под действием наркотиков, или и то и другое сразу, Улофссон был спокоен сам и успокаивал Ульссона и заложниц. Он уговорил Янне развязать девушек, нашел телефон и дал им возможность позвонить родным. По этому же телефону Улофссон дал интервью знакомой журналистке, а у другого журналиста попросил номер телефона премьер-министра Пальме.

Улофссон решил, что находиться в операционном зале слишком опасно, так что преступники вместе с заложниками переместились в банковское хранилище. Фактически это был громадный, надежно защищенный от проникновения сейф — около 14 метров в длину, 3,5 метра в ширину, 2,3 метра в высоту. В хранилище на мраморном полу стоял большой стол, четыре маленьких столика, два шкафа с документами, несколько стульев и огромный стальной шкаф с 600 банковскими ячейками. На стенах были развешаны картины. Помещение имело две двери — одна открывалась наружу, вторая — внутрь.

Ульссон в ожидании денег выдвинул новые требования — два пистолета, автомобиль и гарантию того, что ему дадут возможность спокойно покинуть банк. За руль должен был сесть Улофссон, кроме того, Ульссон собирался взять с собой двух заложниц — Элизабет и Кристин.

Вечером полиция попыталась что-то предпринять, воспользовавшись моментом, когда Ульссон оказался в стороне от заложников. Двое вооруженных полицейских выдвинулись в его сторону, он сделал три выстрела — полицейские отступили.

После неудачной атаки в банке появился полицейский переговорщик Бенгт-Улоф Левенло. Он сообщил, что автомобиль Ford Mustang стоит напротив банка, Кларк Улофссон и «налетчик» могут спокойно уехать. Но без заложниц. Ульссон отказался. Он знал, что власти не будут рисковать жизнью заложниц, а без них ему и Кларку вряд ли дадут скрыться. Его подозрения были обоснованными. В баке автомобиля было мало бензина, хотя подкрученный датчик показывал, что заправлен полный бак. В машине был установлен трекер, а два вертолета и большое число полицейских машин были готовы к погоне.

Попытка усыпить преступников и заложников переданным им пивом, в которое было добавлено снотворное, не удалась — Ульссон заподозрил неладное.

Примерно через двенадцать часов после захвата банка Кристин Энмарк обратилась к суперинтенданту Свену Торандеру и сказала, что она и Элизабет хотят покинуть банк вместе с «мальчиками». Торандер ответил решительным отказом.

После звонков журналистам Кларк Улофссон позвонил премьер-министру Улофу Пальме. Этот разговор, к которому подключился и Ульссон, тоже не дал результата. Преступники заявляли, что покинут банк только вместе с заложницами. Премьер-министр просил Улофссона убедить Ульссона сложить оружие и освободить заложниц.

Высокорейтинговое реалити-шоу

Захват заложников в Kreditbanken стал новостью номер один для шведской, а вскоре и для европейской прессы. Шведское телевидение вело прямые репортажи с площади Норрмальмсторг. Ранее в прямом эфире показывали только спортивные соревнования. У включений с места событий были самые высокие телевизионные рейтинги (за единственным исключением — первое место принадлежало трансляции матча СССР—Швеция на чемпионате мира по хоккею 1970 года в Стокгольме).

Журналисты заполнили все здания на площади, соседствующие с банком,— ресторан Palmhuset, магазин ковров Nessim, меховой магазин Marinell, отель Stockholm. Фоторепортеры лежали на крышах рядом с полицейскими снайперами. Происходившие в банке и вокруг него события освещали примерно 150–200 шведских и иностранных журналистов.

После захвата заложников в банке в Швеции резко снизился уровень преступности. Полицейские шутили, что все преступники сидят у телевизоров.

«Переговоры продолжаются. Мы делаем все, чтобы предотвратить кровопролитие»,— заявляли представители властей на пресс-конференциях.

Люди в сейфе

Ситуация зашла в тупик. Полиция видела, что у нее есть два варианта — убедить преступников сдаться или ликвидировать их. Но Ульссон и Улофссон прикрывались заложниками как живым щитом. Янне обещал убить заложников в случае попыток штурма. Убеждение тоже не работало.

Вряд ли кто-то 23 августа мог предположить, что кризис затянется на шесть дней и пять ночей.

Большую часть этого времени Янне, Кларк, Кристин, Элизабет, Биргитта и Свен провели в банковском хранилище.

Преступникам и заложникам приходилось спать на полу. Кристин вместо подушки использовала пластиковый пакет с деньгами. Элизабет в первую ночь замерзла, Янне отдал ей свою кофту. Наутро преступники потребовали от полицейских матрацы, одеяла и подушки. Это требование было исполнено.

В банковском хранилище и за пределами банка ситуацию воспринимали по-разному. Власти опасались, что Ульссон в любой момент может сорваться и это приведет к смерти заложников. Заложники же считали, что главную угрозу для них представляет полиция, которая может пойти на штурм, не считаясь с их жизнями.

На следующий день в газетах было опубликовано имя того, кто, по мнению полиции, захватил банк. Кай Ханссон.

Психиатр Нильс Бейерут предложил полиции отправить на переговоры с преступником близких ему людей — Дана Ханссона, младшего брата Кая, и Нико Клейндерта, его друга детства. Дан дважды пытался зайти в операционный зал банка и был встречен огнем из пистолета-пулемета.

Янне позвонил полицейским и сообщил, что никакого Кая в банке нет. Настоящая личность Ульссона все еще не была раскрыта.

Полиция потребовала, чтобы преступники доказали, что с заложниками все в порядке. Улофссон выводил из хранилища по одному заложнику за раз, прикрываясь ими от возможного выстрела. К удивлению полицейских, заложники не выглядели испуганными. Улофссон обнимал Кристин и Элизабет за плечи — как хороших знакомых.

Утром преступники и их жертвы играли в хранилище в крестики-нолики и в покер (колоду карт удалось получить от полиции). В хранилище доставляли еду. Журналисты продолжали общаться с преступниками по телефону. Улофссон заявил одному из звонивших: «Освободите налетчика, иначе он всех взорвет». На вопрос, на чьей он сам стороне, Кларк ответил: «На стороне бедных девочек».

Вечером второго дня (24 августа) Кристин Энмарк дозвонилась до премьер-министра Пальме. Обращаясь к нему «дорогой Улоф» и «милый Улоф», она пыталась уговорить главу правительства выполнить все требования Ульссона. Она заявила, что полностью доверяет преступникам и боится, что полиция пойдет на штурм, в результате чего погибнут все шесть человек в хранилище.

По словам Кристин, которые подтвердили Ульссон и Улофссон, премьер-министр в разговоре сказал ей такую фразу: «Разве плохо умереть на своем посту?» Пальме впоследствии это отрицал, а из записи разговора (полиция, естественно, прослушивала все звонки) очень кстати исчез кусок, в котором по смыслу могла быть эта фраза. Кристин ответила, что мертвых героев уже много, она не хочет стать одним из них.

Вечером второго дня Ульссон пригрозил властям, что убьет заложника. Его выбор пал на Свена. Когда в помещении банка прозвучал взрыв, это было воспринято как исполнение угрозы. Но пострадал не заложник, а один из банковских сейфов — через пробитое взрывом отверстие из него извлекли пачку денег.

В тот же вечер Янне Ульссон дал по телефону интервью шведскому телевидению. И тем самым раскрыл себя. Его голос опознал брат — Аке Ульссон.

На вторую ночь произошло событие, которое его участники впоследствии вспоминали по-разному. Янне утверждал, что, когда он лежал рядом с Биргиттой, они разговорились о жизни в тюрьме, сексе в тюрьме, о том, как давно у него не было женщины. Биргитта якобы сказала ему: «Очень жаль, что я тебя не встретила десять лет назад». После этого она начала страстно его целовать, расстегнула брюки и занялась оральным сексом. Хотела большего, но он ее остановил. По версии Биргитты, Янне сказал ей, что у него 21 месяц не было женщины, попросил разрешения ее обнять, гладил через одежду по груди и бедрам, но она его деликатно остановила. Но потом, видя его возбуждение, взяла инициативу на себя.

Безвыходное помещение

После того как Ульссона опознали, полиция собрала информацию о нем и выяснила, что он пользуется большим авторитетом в уголовном мире и крайне отрицательно относится к тем, кто наносит вред женщинам и детям. Следовательно, он не должен причинить зла заложникам — такой был вывод.

На третий день полицейские заперли банковское хранилище снаружи. После этого начал разрабатываться новый план. Чтобы заставить преступников сдаться, власти решили применить газ CS (хлорбензальмалонодинитрил).

Применение этого газа в замкнутом помещении могло привести к параличу дыхания, остановке сердца и смерти, поэтому наготове должны быть врачи — чтобы оказать помощь шести пострадавшим. К зданию банка были направлены машины скорой помощи.

Использование газа должно было быть неожиданным — чтобы преступники не отыгрались на заложниках.

Когда обитатели банковского хранилища в очередной раз обратились с просьбой о воде и еде, им сообщили, что через дверь ничего передаваться не будет. Еду и питье им передадут через отверстие в потолке.

Несмотря на протесты Ульссона и Улофссона, полиция начала сверлить потолок. Для этого одна из шведских компаний предоставила самую большую в стране установку алмазного бурения со сверлом диаметром 310 мм. Просверлить нужно было 60 см армированного бетона и 7 см каменного покрытия. Установка была смонтирована вечером третьего дня кризиса.

Сверлить приходилось медленно, сверло быстро перегревалось. Процесс сверления создавал в банковском хранилище страшный шум. Заложницы кричали: «Стоп! Остановитесь!» Полиция ошибочно предполагала, что это крики о помощи.

Ульссон потребовал, чтобы полицейские остановились. Он установил заряд взрывчатки на кожухе лампы дневного света на пути сверла, заставил Свена встать на стул так, чтобы его голова оказалась под сверлом, а девушек — лечь на пол, туда, куда должны были падать обломки. Обо всем этом он сообщил полиции. Полицейские продолжали сверлить.

Незадолго до полуночи Янне отвел всех заложников к стенам банковского хранилища. Все шестеро подняли над головой простыню, чтобы защититься от падающего сверху строительного мусора. Янне сказал всем открыть рты, чтобы от звука взрыва не пострадали барабанные перепонки. Прогремевший взрыв повредил сверло.

После этого полиция начала новые переговоры, продлившиеся более двух часов. Они опять не принесли результата. Полиция стала готовиться к штурму.

Тогда Янне Ульссон приказал заложникам надеть на шею петли. Другие концы веревок были закреплены на стене над шкафом с банковскими ячейками.

Ульссон рассказал заложникам, что полиция хочет отравить их газом — «как нацисты евреев».

В том, в каком положении находятся заложники, полицейские смогли убедиться, спустив в хранилище через просверленное отверстие фотоаппарат.

«Газовая атака» была отменена. Ситуация снова стала патовой.

Страна советов

От простых шведов в полицию и СМИ поступали многочисленные советы по поводу того, как справиться с преступниками.

Американский писатель Дэвид Кинг в книге «Шесть дней в августе. История стокгольмского синдрома» («Six Days in August: The Story of Stockholm Syndrome») приводит некоторые из них.

Передать еду на специальном подносе, который ударит преступника током. Привлечь гипнотизера. Использовать якобы изобретенный жителем Лондона прибор, способный вызвать эпилептический припадок на расстоянии. Использовать духовую трубку с отравленными колючками — как в «Знаке четырех» Конан Дойля. Сбросить в хранилище пчеломатку, которая привлечет целый рой пчел. Или скунса. Забросать сушеным горохом. Подмешать в еду ЛСД. Затопить хранилище и послать водолазов, чтобы те спасли людей.

Гораздо реже высказывались предложения отпустить Ульссона с 3 млн крон, так как жизнь заложников стоит дороже.

На пятый день полиция стала сверлить новые отверстия. К утру 28 августа в потолке хранилища добавились еще три отверстия. Янне пытался их заблокировать, а когда одну из дыр не полностью закрыли плексигласом — выстрелил в нее. Пуля прошла сквозь руку полицейского Оле Абрамссона и застряла в челюсти.

Заложников Ульссон предупредил, что в случае газовой атаки застрелит всех и застрелится сам.

В потолке появлялись все новые отверстия. Всего их было сделано семь. Три — для газа, два — для освещения, два — для снайперов.

В десятом часу вечера в хранилище стали закачивать газ. Оттуда раздались крики о помощи и просьбы выпустить. Находившиеся в хранилище люди плакали, чихали, кашляли. Янне сообщил заложникам, что не собирался их убивать. По требованию полиции он повесил на спущенный в одно из отверстий крюк свой пистолет, затем отдал и взрывчатку.

Но и после этого полицейские не торопились открывать дверь в хранилище. Они потребовали, чтобы заложники вышли первыми. Женщины отказались. Биргитта сказала, что первыми выйдут Янне и Кларк. Кристин и Элизабет обняли и поцеловали Янне. Биргитта попросила его писать из тюрьмы.

Сразу после выхода Ульссона из хранилища полицейские надели на него наручники. Вслед за ним вышли Кристин и Элизабет, затем Улофссон, Биргитта и Свен. Кристин крикнула Кларку: «Еще увидимся!»

Кларк смог сохранить хладнокровие даже в такой ситуации и вынес из банка 40 тыс. крон (примерно соответствует современным $30 тыс.), засунув их в задний проход.

Всех шестерых доставили в больницы. В отравленном газом хранилище они пробыли полчаса — более чем достаточно для того, чтобы умереть. Но, к счастью, те, кто планировал операцию, совершили ошибку. Баллоны с газом были сконструированы так, чтобы он распространялся горизонтально, а не вертикально. В результате преступники и заложники получили меньшую дозу отравляющего вещества.

После того как всем была оказана помощь, преступники отправились за решетку, а с бывшими заложниками стали работать психологи.

После банка

15 ноября 1973 года скончался шведский король Густав VI Адольф. 16 сентября шведские социал-демократы выиграли выборы, получив 43,56% голосов избирателей.

На суде над Ульссоном и Улофссоном никто из заложников не стал давать показания против них. Более того, бывшие заложники помогли им собрать деньги на адвокатов. Бывшие жертвы посещали бывших преступников в тюрьме, через следователей передавали им приветы и поцелуи.

Объясняя это странное поведение, шведский психиатр Нильс Бейерут предложил термин «синдром Норрмальмсторга» — по названию площади, на которой располагался банк. Термин не прижился. Возможно, потому что за пределами Швеции далеко не каждый человек способен запомнить и правильно произнести слово «Норрмальмсторг». Несмотря на то что Бейерут никогда не работал с Кристин Энмарк, он назвал ее первой жертвой этого синдрома.

Общепризнанный вариант названия — «стокгольмский синдром» — ввел в обращение работавший в нью-йоркской полиции психолог Харви Шлоссберг.

Главными признаками стокгольмского синдрома считаются: позитивное отношение жертвы к преступнику (похитителю, насильнику); симпатия по отношению к убеждениям преступника и его поведению; негативное отношение к полиции и другим представителям власти.

Стокгольмский синдром не входит ни в одну классификацию психических расстройств. Исследователи не знают, почему у одних людей возникает такое состояние, а у других нет. Не существует и доказанных методов лечения, позволяющих избавить человека от этого состояния.

В 1989 году в статье Дуэйна Фузилье «Placing the Stockholm Syndrome in Perspective», опубликованной в FBI Law Enforcement Bulletin, была приведена следующая статистика. В 1200 эпизодах захвата заложников у жертв крайне редко возникали чувства, подходившие под описание признаков стокгольмского синдрома,— в 5–8% случаев.

В последнее время все чаще стали звучать голоса тех, кто утверждает, что стокгольмский синдром и вовсе не существует. В первую очередь — это голоса феминисток. Клинический психолог из Университета Эмори Надин Каслоу в интервью Business Insider в 2013 году заявляла: «Существует очень мало доказательств существования стокгольмского синдрома. О нем в основном говорят в СМИ». Семейный терапевт из Канады Аллан Уэйд, выступая на международной конференции Dignity Conference 2015, озаглавил свою презентацию «Миф о стокгольмском синдроме».

Кристин Энмарк — в настоящее время она работает психологом — всю жизнь выступала категорически против поставленного ей «диагноза». В 2016 году она выпустила книгу «Я стала стокгольмским синдромом» («Jag Blev Stockholmssyndromet»).

Австралийская журналистка Джесс Хилл в книге, вышедшей на русском языке под названием «Больная любовь. Как остановить домашнее насилие и освободиться от власти абьюзера» (в оригинале — «See What You Made Me Do: Power, Control and Domestic Violence», 2019) , называет стокгольмский синдром «мифом, который был изобретен, чтобы дискредитировать женщин—жертв насилия, психиатром, у которого был явный конфликт интересов, чьей первой реакцией было заставить замолчать женщин, ставивших под сомнение его авторитет» (перевод с оригинала).

Алексей Алексеев