Как мир реагировал на вывод советских войск из Афганистана

35 лет назад последний советский солдат пересек мост Дружбы на границе с Афганистаном. СССР понадобилось девять месяцев, чтобы свернуть контингент и поставить точку в войне, длившейся девять лет. Как западная и отечественная пресса описывала завершение «советского Вьетнама» — в материале «Ъ».

Впервые о намерении вывести войска генсек Михаил Горбачев заявил в феврале 1986 года. Спустя ровно два года он анонсировал точную дату — 15 мая.

«Что же остается сделать? Установить приемлемые для всех сроки вывода советских войск… Партийные, советские органы обязаны заботиться о том, чтобы семьи погибших, их родные и близкие были окружены заботой, вниманием, доброжелательством» (из заявления Михаила Горбачева, 8 февраля 1988 года).

«Остается вопрос: какое правительство придет к власти после ухода Советов?» (El Pais, 13 февраля 1988 года).

«Отказ от Афганистана потребует не только материальной цены, психологические издержки для советского государства огромны: место Москвы в мире зависит от того, считаются ли с ее могуществом» (LA Times, 14 апреля 1988 года).

Женевские договоренности

14 апреля 1988 года в Женеве были подписаны соглашения о мирном урегулировании между Афганистаном и Пакистаном, гарантом которых стали СССР и США. Советский Союз обязался вывести войска в девятимесячный срок, половину — за первые три месяца.

«В Москве это событие, имеющее огромное значение для внешней политики СССР, формально таковым не считается, поскольку вызывает неловкость. Какую бы ошибку ни совершил покойный Леонид Брежнев, великой державе трудно признавать поражение» (Le Monde, 10 апреля 1988 года).

«Ни один шаг Советского Союза со времен размещения ракет на Кубе не объединял американцев так, как Афганистан. Конгресс выделял повстанцам даже больше денег, чем просила администрация президента» (The New York Times (NYT), 9 апреля 1988 года).

«"Вновь повторится ситуация, когда люди будут эвакуироваться с крыши посольства",— сказал западный дипломат, имея в виду Вьетнам» (Washington Post (WP), 14 апреля 1988 года).

СССР не претендовал на власть в Кабуле после ухода, а США взамен должны были прекратить поставки оружия моджахедам. В последний момент соглашение едва не сорвалось.

«Американцы выдвинули еще одно требование: СССР тоже должен прекратить помощь президенту Наджибулле» (El Pais, 14 апреля 1988 года).

«Женевское соглашение вряд ли принесет мир. Это подтверждает нелепая договоренность о том, что обе стороны могут продолжать снабжать своих протеже оружием — "симметрично", как гласит договор» (Die Zeit, 15 апреля 1988 года).

«Соглашение в Женеве было подписано с помпой, но афганское сопротивление в нем не участвует… Моджахеды единодушны: "священная война" будет идти до свержения режима в Кабуле» (Le Monde, 15 апреля 1988 года).

«Как бы абсурдно это ни звучало, коммунисты — единственные, кто сдерживал исламских фундаменталистов… В качестве "борца за свободу" Вашингтон в течение семи лет поддерживал людей, которые не имеют ничего общего с идеалами свободы и прогресса» (Die Zeit, 15 апреля 1988 года).

«Подобно Парижскому соглашению во время Вьетнамской войны, это фиговый листок, дающий крупной державе право уйти и не признавать позора за то, что ей не удалось выиграть войну, в которую она сама же ввязалась» (NYT, 15 апреля 1988 года).

Первые колонны

Несмотря на то что Запад отнесся к планам СССР скептически, 15 мая вывод войск действительно начался.

«Президент Рейган усомнился, что Советский Союз отказался от стремления доминировать в Афганистане: "Они все еще надеются поддержать марионеточный режим"» (NYT, 22 апреля 1988 года).

«Для покорения Афганистана Красной армии следовало направить не 115 тыс., а 500 тыс. солдат. Тот факт, что Москва не готова взять на себя столь масштабные обязательства, очень напоминает американцам их собственный вьетнамский опыт: современные армии плохо справляются в условиях партизанской войны» (Die Zeit, 22 апреля 1988 года).

«Афганская столица оделась флагами и транспарантами. На них начертаны слова признательности уходящим из страны советским бойцам-интернационалистам, здравицы в честь афгано-советской дружбы» («Правда», 15 мая 1988 года).

«Когда советские войска возвращаются на Родину, вновь видна вся нелепость рассуждений о якобы "экспансионистских целях Москвы"» («Известия», 15 мая 1988 года).

«Музыка оркестра и трибуны придавали происходящему атмосферу парада, хотя некоторые афганцы, по сообщениям, забрасывали войска грязью и навозом» (WP, 15 мая 1988 года).

«Официальные лица настаивают: это не отказ от принципов, не отступление, не поражение и не позорный конец того, что на Западе считают "Вьетнамом Советского Союза"» (LA Times, 14 мая 1988 года).

«Нынешняя уступка — это не привычное сталинское предательство радикальных движений… Это скорее характерный акт перестройки: убыточное предприятие просто ликвидируется» (El Pais, 15 мая 1988 года).

«Приветствие первой колонны советских войск цветами и радостными возгласами не похоже на сокрушительное военное поражение. Напротив, официально миссия выполнена, солдаты возвращаются после стабилизации дружественного правительства. Фикция позволяет сохранить лицо» (Le Monde, 17 мая 1988 года).

«Уходят в неблизкий путь домой боевые машины… Цветы, положенные афганцами на броню,— это цветы благодарной памяти тех, кому советские солдаты помогали отстоять свободу» («Труд», 17 мая 1988 года).

В мае Советский Союз впервые огласил данные о потерях в этой войне: 13,3 тыс. человек убитыми, 35,5 тыс.— ранеными и 311 — пропавшими без вести.

«Нельзя одновременно пить шампанское и признавать поражение. Нужно быть предвзятым, чтобы не замечать, что… армия босяков одержала верх над могущественным Советским Союзом» (Le Monde, 17 мая 1988 года).

«Хотя советские потери в Афганистане намного меньше, чем потери американских войск во Вьетнаме, пропорционально они примерно сопоставимы» (LA Times, 26 мая 1988 года).

«Горькая ирония в том, что после неизбежного краха режима террора в Кабуле и вывода советских войск никакой свободы на горизонте не предвидится. Но это вопрос завтрашнего дня. Сегодня мы не можем не поздравить Давида, победившего Голиафа» (El Pais, 15 мая 1988 года).

Взаимные упреки

Сразу после подписания Женевских соглашений стороны стали обвинять друг друга в нарушениях. Своевременный вывод первой половины советского контингента только усугубил взаимные претензии. После участившихся атак на Кабул и неоднократных предупреждений СССР приостановил вывод войск.

«С начала года американцы поставили более $600 млн… Советы столь же энергично вооружают своего союзника в Кабуле. Кремль так же лицемерен, как и Вашингтон: это якобы не нарушает Женевских соглашений» (Die Zeit, 17 июня 1988 года).

«Заявление о паузе — блеф, чтобы сохранить режим до полного выхода… Год назад посол Юлий Воронцов заявил представителю Госдепартамента, что Советы покинут Афганистан, "но не свисая с вертолетов"… Советский Союз "бомбит Ханой" в последней попытке сохранить лицо, как это делал Ричард Никсон перед выводом американских войск из Вьетнама в 1973 году» (LA Times, 14 ноября 1988 года).

«50 тыс. жителей Кандагара находятся в заложниках у советских войск… Через несколько месяцев, а может быть и недель, самый южный российский бастион со времен первой кампании царя Петра I падет» (New Republic, 21 ноября 1988 года).

Последние приготовления

C приближением оговоренного Женевскими соглашениями срока процесс возобновился.

«Происходящее в Кабуле фатально напоминает последние дни Сайгона. Массовое бегство дипломатов, катастрофическое снабжение населения, страх распространяется как эпидемия» (Die Zeit, 3 февраля 1989 года).

«Вывод осуществлялся незаметно, малыми группами, ночными бросками» (Le Monde, 8 февраля 1989 года).

«Большинство из них были срочниками, рисковавшими жизнью за 20 руб. в месяц ради страны, которая в соответствии с персидским солнечным календарем живет в XIV веке» (Spiegel, 12 февраля 1989 года).

«В 1979 году стратегия Москвы казалась простой: смелый военный удар, как в Венгрии и Чехословакии, который не позволит свергнуть просоветский режим. Но Афганистан не был Восточной Европой» (NYT, 5 февраля 1989 года).

«Никто не сомневается, что просоветский режим Наджибуллы не переживет ухода покровителя. Зрелище брошенного, если не сказать — преданного союзника не вызывает восторга у остальных» (Le Monde, 7 февраля 1989 года).

«Советы пытаются заменить безоговорочную капитуляцию на договорную» (Time, 6 февраля 1989 года).

«Для Соединенных Штатов Афганистан стал крупнейшей и первой успешной тайной операцией ЦРУ по подрыву советской власти в странах третьего мира» (WP, 11 февраля 1989 года).

«Сила Горбачева в том, что ему удалось превратить поражение в символ нового курса внешней политики Кремля» (Le Monde, 7 февраля 1989 года).

К февралю стало очевидно, что СССР выполнит свою часть соглашений в полном объеме.

«Каждый вечер советское телевидение показывает, как все больше танков, БТР и грузовиков пересекают границу. Радость долгожданного воссоединения семей заразительна… Войска возвращаются на фоне ожесточенных дебатов, чьей же ошибкой был Афганистан» (LA Times, 13 февраля 1989 года).

«Есть ли способ сильнее унизить войска, чья гордость до сих пор связана с победой в Великой Отечественной войне? Их отцам и дедам потребовалось вдвое меньше времени, чтобы одолеть гитлеровскую Германию» (Spiegel, 12 февраля 1989 года).

Финальный бросок

Вывод советского контингента завершился символически — на мосту Дружбы через реку Амударью, соединявшем СССР и Афганистан. Последним по нему прошел командующий 40-й армией генерал-лейтенант Борис Громов.

«Командир увидел встречавшего его сына и прошел с ним пешком оставшуюся часта моста. Я бы не сказал, что лицо его изображало радость. Скорее на нем был отпечаток огромного напряжения и усталости» («Известия», 15 февраля 1989 года).

«На вопрос, что он почувствовал, когда сделал последние шаги, Громов ответил: "Радость от того, что мы выполнили свой долг и вернулись домой. Я не оглядывался назад"» (Time, 16 февраля 1989 года).

«Война разрушила две догмы: о непобедимости советского солдата и непогрешимости советского генерала» (NYT, 15 февраля 1989 года).

«Все наши солдаты теперь на своем берегу. Мир. Тишина. Войне конец. Сегодня — день победы разума и доброй воли» («Известия», 15 февраля 1989 года).

«Советский расчет прямолинеен: выводя войска из Афганистана в срок, Москва хочет доказать, что она исправилась и достойна доверия» (LA Times, 16 февраля 1989 года).

«Ни Запад, ни Советский Союз не заинтересованы в том, чтобы исламский фундаментализм в его наиболее радикальной форме укоренился в такой стратегически важной стране. Тем не менее обе сверхдержавы сделали все возможное, чтобы это произошло» (Die Zeit, 17 февраля 1989 года).

«Нашим недругам хотелось бы, чтобы Советская Армия, руководствуясь "ущемленными амбициями", осталась в Афганистане, увязла в сложной внутриполитической обстановке, скатываясь до выполнения полицейских функций, что чуждо самой ее природе» («Правда», 15 февраля 1989 года).

«Мы не принуждали русских вмешиваться, но мы сознательно увеличили вероятность того, чтобы они это сделали… Москва должна была вести на протяжении почти десяти лет невыносимую для нее войну, конфликт, повлекший деморализацию и в конце концов распад Советской империи» (из интервью экс-советника президента США по национальной безопасности Збигнева Бжезинского Le Nouvel Observateur, 15 января 1998 года).

«Люди не проявляли никаких признаков паники или ликования по поводу того, что десятилетняя советская интервенция подошла к концу» (Time, 16 февраля 1989 года).

Через год после выхода советского контингента Моххамад Наджибулла отказался от коммунистической идеологии, а спустя три — к власти пришли моджахеды, провозгласившие Афганистан исламским государством. В 1996 году экс-президента убили талибы (с 2003-го движение «Талибан» признано террористическим, запрещено в РФ).

Анастасия Винницкая